Грань - Алекса Мун (Alexa Moon)

как соски превращаются в тугие горошины, как по коже рассыпаются острые мурашки, как от его пристального взгляда, все чаще и чаще начинает вздыматься аккуратная грудь.

— Трогай себя. — Упёрся коленями о матрас, не спешит накрывать собой юное тело. Навис темной тенью, медленно скидывая одежду. Все-также наблюдая.

Ее ладонь обхватывает налитую грудь, зажимая между пальцами возбужденную вершину, спускается ниже, пробегая пальцами по животику и наконец, касается нежных лепестков, разводя их пальцами для мужчины.

Сдуреть можно!..

— Продолжай. — Хрипит он.

Сандра сгибает колени, расставляя их широко, касаясь по обе стороны бёдер своего супруга и надавливает на клитор, медленно растирая его. Вторая рука сжимая грудь, а ее глаза закрываются от вспыхнувших искр наслаждения.

Чертовка!

До предела напряженный член начинает ныть, пульсировать и мозг в это время уже «пасет задних», давая свободу похоти.

Кемаль склоняется над Сандрой и царапает внутреннюю часть бёдра. Хочется вовсе прокусить бархатистую кожу. Чтобы кричала. Чтобы задыхалась. Но все это будет позже.

Горячий язык раздвигает половые губы и вот девчонка уже задыхается, открыв рот хватает воздух, не ожидая подобного действия. Ее впервые языком, касаются «там».

Кемаль помогает себе пальцами, погружая сразу несколько во влажное лоно.

Сандра дергается выгибая спину.

— Хватит..

— Не хватит.

Он знает, она любит грубее и ему это до безумия нравится. Сейчас хочется чтобы на грани, чтобы на утро остались следы.

Неприлично-хлюпающие звуки перемешиваются с сиплым дыханием. Она сейчас кончит, а он кончит от ее приглушённых стонов.

Но это ещё не все.

Перестаёт терзать нежную плоть и ложится на бок, разворачивая ее к себе спиной. Пальцы накрывают клитор, продолжая дразнить и он входит в неё одним резким толчком. Глубоко. Ударяясь пахам о ее попку. Срывая с ее губ крик.

— Придётся держать себя в руках милая, мы же не хотим напугать старика? — шепчет на ухо. Кусает за плечо.

— Угу-у.. — жалобно скулит, цепляется рукой за его затылок больно впиваясь ноготками. Ища опору, лишь бы не провалиться в пропасть этого разврата.

Кусает губы в кровь, продолжая принимать резкие, глубокие толчки, они вот-вот разорвут ее на мелкие частицы наслаждения.

Глубже. Больнее. Быстрее. И так по кругу. До тех, пор пока ему не приходится закрывать ей рот рукой. До тех пор, пока она не бьется в его руках от оргазма сжимая его член. Последний толчок и он кончает, обильно заливая ее спермой внутри. Полностью наплевав на слова доктора, что нужно дать на восстановление полгода. Он уверен, через девять месяцев родится здоровый малыш!

Глава 26 

Сандра

— Я так полагаю сделка с Рикардо это твоих рук дело? — Облокачиваюсь на спинку кресла наблюдая как губы Кемаля обхватывают белое горлышко чашки.

В его движениях нет спешки. Выдержан как всегда и нет ни единого намёка, что вчерашняя ночь в буквальном смысле перевернула наши миры.

Я в очередной раз переступила грань. Непозволительную. Не существующую.. . Меня до сих пор захлёстывают чувства, отражаясь острым возбуждением внизу живота. Покалывает грудь, и это он сидит в нескольких метрах от меня. Что будет если.. когда он приблизится?

— Моих. — Ровно произносит. — Но там был подтекст. Я это сделал для тебя и для Фаби. — Чашка со звоном опускается на столешницу, а я чувствую как трещит, расползаясь мерзкой паутинкой, моя, вот только обретённая, идиллия.

— У тебя на лице, сейчас, крупными буквами выбито: «Ревность». Сандра, в самом деле? — поднимает бровь. — Я не гулящий мальчик и никогда таким не был. Я это сделал для Рамазана в большей степени. Вы, обе — вышли приятным бонусом.

Ах, да, как я могла забыть о Рамазане?

Глупая, неисправимая Сандра. Когда ты уже научишься не идти на поводу у своих эмоций?

— Зачем? Разве у него нет своей головы на плечах? — обратного пути нет и, как говорится: лучшая защита — это нападение. — Фаби не обмолвилась о нем, но кажется, подруга недовольна его поведением.

— Фаби заявила об изнасиловании. — Коротко кидает, а я давлюсь воздухам. Все мое возмущение лопается как мыльным пузырь. Так и сижу с отрытым ртом, не в силах поднять челюсть.

— Если Рамазан и дальше будет пользоваться своей головой, — продолжает сражать на повал, — одну мы найдём с сильной психологической травмой, а второго с дыркой в башке. Потому, я принял такое решение. И тебе расширение сбыта не помешает, тем более, когда оно под рукой. Я доступно объяснил свою позицию?

— Доступно.. — глотаю слово.

— И на будущее, крошка, мы только узнаёт друг друга, но, похоже, эту черту ты должна узнать первой. Я однолюб! — проникает в самое сердце. — До тебя я никогда, никого не любил. — Вот так прямо и отрыто. В своей манере. Без слащавости и ванили.

Он прав. Он давно уже не мальчик. Я свыкнусь с этой прямотой и неумением выражать свои чувства. Пусть.

Пусть только берет меня жадно. Как в последний раз. Без слов. Пусть делает все то, чего требует его темная душа. Непроглядная душа. Тогда не нужны слова, тогда у меня будет он.

— Вообще, я пришёл сюда узнать твоё мнение: Как ты смотришь на то, чтобы провести выходные в Давосе? — меняет тему.

— Давос?

Снова. Вот как у него это получается? Вся романтика снова полетела к чертям. Я скоро разобьюсь на этих эмоциональных качелях. За то время пока он здесь, я уже трижды чуть не сорвалась. А так, не далеко и разбиться, обзавестись нервным срывом.

— Это в Швейцарии. — Мягко намекает.

Четвёртый. Он думает что я забыла, где живет моя сестра? Вот только с чего бы ему это делать?

— Думаю, ещё одного семейного ужина я не переживу. — Произношу грубее чем хотелось.

— Ты давно не видела племянников. Руссо уже заговорил, а Маркус ходит в какую-то закрытую школу.

— Ты сейчас серьезно? — выжигаю в нем дыру. Не получилось у меня перевести все не шутку. Не с моим вспыльчивым характером.

— Иди ко мне. — Короткий кивок головы на его колени.

— Нет! Не нужно мне затыкать сексом рот. У нас между прочем, серьёзный разговор!

— Иди, ко мне. — С нажимом.

Уступаю, но от своего не отступаю. Останавливаюсь в шаге от него, упираясь ягодицами в дубового край стола.

Поворачиваю голову к панорамному окну с видом