Стихотворения - Лев Мей

Ты скажешь: "Он меня любил! "

(30 сентября 1840 г.)

ИЗ ФАНТАЗИИ "МЫСЛИ И ЗВУКИ"

В то время, когда ты по пучинам бездонным

Пространства не плавал эфир голубой,

Когда не вились пред миров миллионом

Орбиты воздушной, незримой стезей,

Когда не кружились вокруг солнцев планеты,

И солнцы не рдели лучистым венцом,

Когда средь миров пилигримки - кометы

Эфир не браздили огнистым хвостом, -

В то время на месте вселенной чудесной

Был хаос; тьма с холодом, свет с теплотой,

С ничтожеством атомы жизни небесной,

Движение с шумом, с молчаньем покой.

Тот хаос, начальное жизни движенье,

Давно уж разлился в пространстве пустом,

И день отдаленный - хаоса рожденье

Запомнит лишь вечность с всесильным творцом.

Посреди стихий хаоса

Звуки чудные лились,

И за ними вслед неслося

Быстро эхо вдаль и ввысь;

Вторят им его отзывы,

И гармонией живой

Полна звуков переливы.

Дышит звуков резвый рой

Прихотливою игрой.

Звуки быстры, звуки вольны,

То гремят, то вдруг замрут,

И мелодией текут

Их невидимые волны.

Но живящей мысли нет

В этих звуках; не согрета

Мыслью речь, и им ответа

Черный хаос не дает.

Для исчадья тьмы и света

Непонятен их язык,

Он к их речи не привык,

И в хаосе том летает

Одинаково звуков рой -

И на речи их порой

Только эхо отвечает.

Быстрее взгляда, легче тени

В хаосе резвою, игривою толпой

Носились мысли, рой видений,

Эфирный рой.

Лететь ли вдаль, подняться ввысь ли,

Иль потонуть в пространстве глубине,

Луч света перегнать? - Везде поспеют мысли,

Везде оне!

Знакомо все им: свет, что блещет златом,

И тьма и звук - весь хаос им открыт,

И вещества малейший атом

От них не скрыт.

Но звуки мысль немая не одета,

Речь в звуки стройные облечь

Не может мысль, - и остается без ответа

Немая речь

И одинокие летают мыслей хоры

В хаосе легкою, незримою толпой

И лишь с творцом немые разговоры

Ведут порой.

Здесь ха'оса на крылах

Вечности и силы

Божий дух парил - и мрак

Рассекал унылый.

Вдруг свет дивный засиял

В сумраке отчизны:

То ничтожество воззвал

Бог к чудесной жизни.

Волны света разлились

В выси голубые,

Дивно атомы слились

В массы огневые,

Округлилися шары,

В краски облеклися,

И блестящие миры

В небе понеслися.

И перстом он начертил

Тем мирам орбиты,

Атмосферой их покрыл,

В чудный свет повитой;

Высь светилами зажглась,

Поплыла планета,

Быстрым вихрем пронеслась

Резвая комета -

Пилигримка меж светил -

По струям эфира,

И луч солнца осветил

Все пространство мира.

И в кругу миров земля,

Слову божьему внемля,

Быстро понеслася.

В тени, краски и цвет'а,

В ткань из света повит'а,

Дивно обвилася

Атмосфера вкруг земли,

На земном челе легли

Воды голубые,

Разостлалась вдоль лугов

Из деревьев и цветов

Ткани дорогие.

По лазурным небесам

Полетели тучи,

И поднялся к облакам

Темный лес дремучий.

Над челом лазурных вод

Встала гор громада

И сдержал неба свод

Твердой колоннадой…

(1840-1841?)

ПЕСНЯ ЛИЦЕИСТА

Жажда познаний -

Цель всех желаний,

Цель всех забот!

Свет просвещенья -

Вот от ученья

Сладостный плод!

Други и братья!

Тост за занятья

Выпьем скорей!

С ними нет скуки -

Бокал за науки!

Бокал за лицей!!.

Кровь заиграла,

Блещет бокала

Чистый хрусталь;

Во взорах отвага,

Други! За влагу

Жизни не жаль!

Влаги вскипевшей,

Пробки взлетевшей

Сладостен звук.

Сок золотистый

Для лицеиста

Лучше наук…

Вдали кипенье

Для наслажденья,

Други, дано!

Кверху бокалы,

И старый и малый!

Вино за вино!!

Мрак полуночи,

Черные очи

Груди волна,

Локон душистый -

Для лицеиста

Лучше вина!

Сердце пылает,

В жилах играет

Бурная кровь!

Век наш кроток -

Бокал за красоток!

Бокал за любовь!

Дружбы священной

Огнь незабвенный

В сердце горит.

Друг наш в несчастьи -

Смолкли все страсти;

Мир весь забыт!

В час наслажденья,

В час огорченья -

Друга зови!

Дружбы огнь чистый

Для лицеиста

Лучше любви.

В жизненном море,

В бедствии, в горе,

В счастьи равно -

Друг крепче стали:

Кипи же в бокале

За дружбу, вино!!.

(1840-1841?)

МОСКВА

(отрывок)

Там, за синей цепью гор,

За широкими полями,

Где усталый видит взор

Только землю с небесами - там спит город - великан,

На холмы облокотившись,

К долам низменым склонившись,

Завернувшися в туман;

Весь из куполов, блистает

На главе венец златой;

Ветер с поясом играет,

С синим поясом - рекой,

То величья дочь святая,

То России голова,

Наша матушка родная,

Златоглавая Москва!

Ожила небес равнина,

Вот помчалася заря,

В колеснице из рубина,

Серебра и янтаря;

Пробрал'ась, среди тумана,

К граду огненной тропой

И коснулась великана

Бледно-розовой рукой…

(1840 - 1841?)

"Братья, помните ль, бывало…"

Братья, помните ль, бывало,

Как нередко удирало

Человек пять - шесть из нас

Прямо в Питер, не спросясь.

Едешь… Холодно… Ни слова,

Но тепло у Поляковой.

Вот застава. Где билет?

Удалося!.. "Правда ль, нет? "

(1841?)

ПРОЩАНИЕ ЛИЦЕИСТА СО ШПАГОЮ

Прости, моя шпага, подруга моя,

Теперь ты всего мне дороже:

С тобой обручился за песнию я,

За песней расстанемся тоже.

Тебя не в купели, дитя, я крестил -

В разгульной и пламенной жженке,

И сам я тебя восприемником был,

Моя нареченная женка!

Мы жили согласно, и знаешь сполна

Ты все лицеиста проказы,

Тебе изменял я для карт, для вина,

А ты не сердилась ни разу.

Тебе я неверен был; часто до слез,

До слез мне завидно бывало,

Когда, моя шпага, твой медный эфес

Атласная ручка ласкала.

Ты помнишь, где были с тобой мы? Молчи!

Та тайна меж нами осталась.

Зачем знать другим, как кипели Аи,

Как Саша со мной целовалась?

Ты помнишь - довольно! Да что, не таи,

Мы оба с тобою краснели,

Ты, шпага, от жженки, а я от любви,

Мгновенья летели, летели…

Прости же, подруга, души не волнуй

Своей полосой серебристой -

Скорей нагол'о! И святой поцелуй

Прими твоего лицеиста.

(1841)

АЛЬБОМНЫЕ ЗАПИСИ, ПОСЛАНИЯ, ЭКСПРОМТЫ…

Есть детская веселая игра - в портрет:

Люблю ее. - Вот вам один портрет.

Ее вы знаете; ей девятнадцать лет;

Невинно - весела, как все в такие лета,

А иногда тиха, задумчива, грустна,

Порой насмешлива, порой она тиха.

Огонь лазурный в глазах, светло-русый волос,

Лицо игривое, протяжный нежный голос…

Я любовался б ей, да слишком много глаз:

Не хочется мне к ней тесниться… за другими.

Самолюбивая и с чувствами живыми,

Ко всем внимательна она хоть день, хоть час…

А многие ее любили - и страдали…

Я кончил мой портрет: вы, верно, угадали.

(1848 - 1850?)

"Хоть делят горы нас и реки…"

Хоть делят горы нас и реки,

Я не томлюся, не крушусь,

Но ныне, присно и вовеки,

Тебе, о ангел мой, молюсь.

Не мни же ты, что страстью плотской

Я уязвлен, мой дух пленя;

Нет: богоматери Колоцкой

Ты, дева, выше для меня.

(1851)

(A. la Heine)

От волненья то бледен, то красен,

Скрыть тревоги души не умея,

Иерей был вполне ипостасен;

А она - божество иерея,

Улыбаясь ему идеально

И молчала, и взгляд свой покорный

К потолку возводила печально,

Или в землю глядела упорно.

Он уехал… Она с ним прощалась!

На дворе была темень и слякоть…

Засмеяться она попыталась,

Но в душе ей хотелося… плакать.

(1851)

(В альбом С. Н. Степанову)

Манит даль запретная;

Широк'о в выси…

Пташечка вылетная,

Бог тебя спаси!

(25 декабря 1858 г.)

(В альбом жене)

Я не пошел с тобою в храм сегодня,

Чтоб не видать тебя с бесмысленной толпой,

Но взорами души стремиться за тобой

И видеть ангела у алтаря господня.

(1853)

(В альбом жене)

Альбом мой наполнен: все врезано, вклеено;

Хотела еще бы хоть строчку от Мея, но…

Но - фи! - говорит он мне: - фи!

Меня то не тронь уж, Софи!

(1858)

ВАС. СТЕП. КУРОЧКИНУ

(ПО ПОВОДУ ПЕРЕМЕНЫ НАЗВАНИЯ "МОЛНИЯ" НА "ИСКРА")

Проиграна иск Ра -

Назвалася Волга.

Пусть же ваша "Искра"

Процветает долго.

(1858)

(В. Р. ЗОТОВУ)

Пишется в пот'у лица

Старое, да заново: