Смерть этажом ниже - Кир Булычев

В киоске кто-то был.

Шубин спросил:

— Пачку сигарет не дадите?

После некоторой паузы изнутри послышался тонкий голос:

— А вам каких?

— «Прима» есть?

— Сейчас.

На полочку перед окошком легла черно-красная пачка. Ее держала тонкая детская рука.

Шубин сказал:

— Спасибо, — и положил рубль.

Рука сгребла рубль и исчезла.

— А спички есть? — спросил Шубин.

— Спичек нету.

Окошечко со стуком закрылось.

Шубин отошел на три шага, разломал пачку, вытащил сигарету.

Боковая дверь в киоск открылась, и оттуда высунулась голова мальчишки в вязанной шапочке. Мальчишка вытащил мешок, явно набитый пачками сигарет, и ловко закинул его за киоск, прочь с глаз. Увидев, что Шубин наблюдает за ним, он ничуть не испугался, а разжал кулак, в котором был коробок спичек, и кинул его Шубину. Тот успел подставить руку и схватить коробок.

Следом за мальчишкой из киоска выбралась девочка с таким же мешком. Оба спрятались за киоск.

Шубин пошел к вокзалу.

Солдат с автоматом, который стоял возле черных «Волг» и военных «газиков», число которых за время разговора с Борисом увеличилось, шагнул навстречу Шубину.

— Нельзя, — сказал он.

— Мне можно, — сказал Шубин. Он достал из кармана пиджака радакционное удостоверение. Солдат взял удостоверение, раскрыл, начал читать, шевеля губами. Потом посмотрел на Шубина, сравнивая его с фотографией, и Шубин понял, что сходства солдат отыскать не может. Он закрыл удостоверение и крикнул:

— Величкин! Товарищ старшина!

Старшина в теплой куртке, разрисованной камуфляжными узорами, подошел не спеша. Он был без автомата, но кобура повязана поверх куртки.

— Тебе же приказано — не пускать, — сказал он.

Солдат протянул старшине удостоверение Шубина, а сам посмотрел с тоской на дымящуюся сигарету. Шубин вытащил пачку, протянул солдату.

Тот взял сигарету, но закуривать не стал, он смотрел на старшину.

— И что вам там нужно? — спросил старшина.

— Мне надо пройти в штаб, — сказал Шубин. — Я журналист из Москвы, корреспондент. Я в командировке.

— В командировке? — спросил старшина, и взгляд его проехал по Шубину — от вязанной шапки, заросшего щетиной, порезанного лица до рваной аляски и замаранных брюк. — Что-то не похоже. Паспорт есть?

— Есть здесь кто-нибудь постарше чином? — спросил Шубин терпеливо, отдавая старшине паспорт.

Солдат держал сигарету так, будто готов был вернуть ее Шубину, как только того разоблачат.

— Приказано посторонних не пускать, — сказал старшина. — Авария.

— Послушай, старшина, — сказал Шубин. — Я всю ночь был на этой аварии, пока ты в казарме спал. И мне некогда было себя в порядок приводить. Я там был. — Шубин показал на гостиницу. солдат и старшина послушно посмотрели на гостиницу.

— Погодите, — сказал старшина и, взяв удостоверение, пошел к вокзалу.

— Самое время бюрократию разводить, — сказал Шубин и зажег спичку. Солдат закурил. Солдат был из Средней Азии, он был напуган, ему было холодно.

Низко над площадью прошел вертолет. Загромыхал за вокзалом состав.

— Как оттуда ушел? — спросил солдат, показывая на гостиницу.

— По пожарной лестнице, с крыши, — сказал Шубин.

— Понимаю, — сказал солдат. — И вещи сгорели?

— Вещи сгорели.

Подъехал «рафик». Из него вылезали люди, некоторые сонные, одетые кое-как, напуганные. Из вокзала выбежал шестерка Плотников, издали замахал рукой и крикнул людям, что стояли у «рафика».

— Сюда, товарищи, в зал ожидания, там вас ждут. Пропустите их!

Он убежал так быстро, что Шубин не успел его окликнуть. Но среди стоявших у «рафика» Шубин увидел Николайчика. Тот плелся за остальными к вокзалу.

— Федор Семенович! — крикнул Шубин. — Федор Семенович!

Николайчик остановился. Другие стали оборачиваться. Шубин подошел к нему.

— Шубин, — узнал его Николайчик. — В таком виде? Что с вами произошло?

— То, что и со всеми.

— Какой ужас! — сказал Николайчик. — Вы просто не представляете, какой ужас.

— Представляю, — сказал Шубин.

— Ну да, конечно. Но никто не мог представить. Меня разбудили час назад, вызвали сюда, в штаб. Есть человеческие жертвы! — последнее Николайчик произнес тихо, будто делясь с доверенным человеком государственной тайной.

— Даже у вас в доме, — сказал Шубин.

— Что?

— Те, кто жили на нижних этажах.

— Надеюсь, что вы ошибаетесь, Юрий Сергеевич, — сказал Николайчик, сразу насторожившись.

— Николайчик, — позвал кто-то из ушедших вперед.

— Сейчас. А вы почему здесь, Юрий Сергеевич? Хотите уехать?

— Меня не пропускают.

— Товарищ солдат, — сказал Николайчик, — надо пропустить товарища Шубина, он корреспондент, из Москвы.

— А мне как прикажут, — сказал солдат.

— Пойдемте со мной, — Николайчик потянул Шубина за рукав, но увидел, что рукав рваный, обгорелый, и отпустил его.

Солдат неуверенно сделал шаг, желая перекрыть путь Шубину, но Николайчик был настойчив, и солдат сдался.

Николайчик шел рядом.

— Ужасное бедствие, — говорил он, будто втолковывал Шубину урок, — роковое стечение обстоятельств.

— Какое к черту роковое! — возразил Шубин. — К этому все шло.

— Нельзя так категорично, — сказал Николайчик. — Если бы были предпосылки, неужели вы думаете, что товарищ Силантьев не принял бы мер?

— Вот не принял.

Николайчик насторожился и замолчал. У него было чутье, у этого Николайчика.

Они вошли в здание вокзала. Длинные скамьи для ожидающих, недавно переполненные народом, были пусты, только кое-где в проходах стояли чемоданы и сумки. Никто там не бродил, не фланировал, не убивал время — все спешили, бежали, исполняли. Военных здесь было немного, встречались железнодорожники и милиционеры. Основное направление движения соединяло второй этаж и платформу — муравьиной дорожкой сбегали по широкой лестнице люди, и смысл этого движения Шубину был непонятен.

— Где здесь туалет? — спросил Николайчик Шубина.

Шубин ответил не сразу. Он думал о том, сколько людей погибло здесь — ведь залы были переполнены…

— Туалет? вон видите — стрелка вниз: камеры хранения, туалеты. Только учтите, воды нет.

— Но мне же надо! — капризно ответил Николайчик. — Подождите меня здесь!

Он поспешил к лестнице в подвал, пробежал возле приколотого к стене бумажного листа с надписью: «Вход воспрещен!» Рядом с Шубиным остановились двое мужчин в белых халатах.

— А может, еще повезло, — сказал один. — Почти нет пострадавших. Действовало сразу.

— «Почти», ты не был в первой больнице?

— Нет, меня из дома взяли.