Новик (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

- Мать твою за ногу! – только и выдал поместный дворянин, сопровождавший Агафона. И остальные, сведущие люди, ему повторили. И было с чего. Потому как ехал Андрей верхом на трофейном татарском мерине, который пусть и не сильно, но превосходил ту клячу, что ему подарила церковь, купив за «три копейки».

Это отличие оказалось замечено сходу местными людьми, уже набившими глаз разбираться в таких вещах. Но им-то как раз качества трофейного мерина бросились в глаза и оказались оценены по достоинству. Для самого же парня вся эта возня напоминала дегустацию сортов говна. Потому что легкие породы лошадей[1] в целом для войны годились очень слабо. Да, лошадки эти резвые. Но без специального рациона и режима эксплуатации, как у тех же арабских скакунов, выдыхались они слишком быстро. Да и даже со всем ухищрениями, конкурировать с даже плохонькими конями средних или, как еще говорят линейных пород, не могли. Из-за чего нормальную конницу на легких породах сделать категорически сложно. В основном она будет шлаком разной степени отвратительности. Особенно когда речь пойдет о контактном бое и доспехах. Особенно о доспеха.

Эта беда была связана с тем, что лошадь в более-менее разумных условиях может таскать на своем горбу всего лишь до пятой части собственно веса. Можно, конечно, и больше, но даже при такой нагрузке она может идти лишь шагом. Это – так называемый вьючный вес. Но пользы от конницы, идущей шагом немного. Поэтому нагрузку на горб лошади лучше держать не больше седьмой доли к ее собственной массе. Если вы хотите, конечно, чтобы она была способна нормально побегать.

Откуда и вытекает важнейшая особенность лошадей для кавалерии – ее масса. Резвость там и скорость галопа – это больше для скачек и прочих соревнований. Для кавалерии важнее выносливость и общая мощность что ли. То есть, например, способность пройти галопом хотя бы пару сотню метров с как можно большим весом на горбу[2]. Понятно, что для разных видов кавалерии требовались свои акценты. Но какой толк от резвой и быстрой лошади в бою, если она в состоянии раскрыться, лишь имея на спине жокея в 45 кг весом? Понятно, можно при желании и на козе прокатиться. А если ей задницу раскаленным прутом прижечь, то и галопом. Но протянет она в таком режиме очень недолго, после чего банально и бесхитростно падет. Так и с легкими породами лошадей. И хоть что-то с них можно было вытянуть только специальным, особенно калорийным питанием. Пусть и не всегда, а в боевых условиях.

Почему же от этих пород не отказались в степи? Ведь им все карты в руки. Селекцией животных развлекаться могли уже в глубокой древности.

Беда была не в селекции, а в кормовой базе. Для линейных и тем более тяжелых пород одного подножного корма недостаточно. Им требуется кормление зерном на постоянной основе. А это себе могли позволить только земледельческие цивилизации. Да и то – не все. В степи же только самые богатые люди, ибо зерно для них – строго импортный продукт. А жрут его лошади много…

Так вот.

Андрей, нацепив на себя доспехи, выехал на своем мерине шагом. Ибо не хотел травмировать животинку. Понятно, что последние пару недель он его откармливал зерном. Но все равно – опасался за его здоровье. Ведь кроме сбруи и седла, на горбу четырехсоткилограммовой животинки сидел парень с массой тела под шестьдесят кило. На нем была надета кольчуга в десятку. Поверх ламеллярная «жилетка» в восьмерку. Да шлем с личиной и чешуйчатой бармицей – еще четверка с хвостиком. А ведь было и оружие, одежда и кое-какое иное имущество. Итого получалась нагрузка под сто килограмм. Что превышало даже рекомендуемый вьючный вес. С такой нагрузкой себя относительно комфортно чувствовали только лошади линейных пород. Да и то, только находясь на усиленном питании. Поэтому бедный трофейный мерин подгреб своими копытами к берегу беззастенчиво попукивая. Намекая всеми своими копытами на то, что воевать под такой нагрузкой, он сможет очень недолго и не быстро…

- Экий ты важный! – заметил купец. – И отколь у тебя столь славная бронька взялась?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Под кустом нашел. Иду – грибочки собираю. Глянь – кончик из-под листвы торчит. Ну я не будь дураком взял, да и потянул. А оттуда она вылезла. Леший, видно, для себя прятал. Не иначе. А как одел – сразу и меринок прибежал этот. Сивка-бурка вещая каурка. Только пердит, зараза, много. Видно от избытка чувств.

- Шуткуешь все? А зря.

- А чего зря то?

- По твою душу в Тулу снова прибыли царевы люди.

- Вот как? – подобрался Андрей. – А чего им в этот раз надобно?

- А пес их знает? Ходют все да расспрашивают. Ходют и ходют. Нос всюду суют.

- А о чем расспрашивают?

- О тебе. О краске. О лампе. О Петре… обо всем понемногу. Отец Афанасий просил передать тебе, что ему они сказывали, будто бы в Москву тебя повезут.

- А если я не поеду?

- Так с силой они пришли. И с конями сюда пойдут. Или думаешь здесь отсидеться? – кивнул на крепостицу.

- Да куда там. От татарских разъездов еще можно. А тут пищаль какую с царева наряда приволокут да в миг расковыряют. Стены то тонкие, супротив дикой степи ставились.

- Молодец, что понимаешь. – одобрительно кивнул Агафон.

- Ладно. То дело десятое. Когда они доберутся, тогда и думать стану. А ты сам-то чего приехал? Я ведь по осени хотел сам прибыть в Тулу.

- Так предупредить. Чай не чужой человек.

- Торговлишку что ли хотел сладить? – усмехнулся Андрей. – Пока они меня в Москву не увезли?

- Вот не веришь ты мне. А зря. Ты же мне как сын родный.

- Это чего?

- А как зятя с племянником вызволил, да брать за то ничего не стал – так и поменялось многое. Я ведь не шутил. Кровью родичей не шутят.

- Ну если так… - задумчиво ответил Андрей. – Но торговлишку все одно, решил не откладывать?

- А готовы ли у тебя товары?

- Масла светильного чуть за полбочки, - улыбнулся Андрей.

- СКОЛЬКО?! – поперхнулся Агафон.

- Я тебе под честное слово его передам. Сколько сможешь – сейчас заплатишь. Остальное или по моему возвращению, или, если со мной что случиться – супруге моей передашь. Ну что, сговорились о том?

- Как есть сговорились! – радостно воскликнул Агафон и протянул руку. Андрей пожал ее прилюдно. И все вокруг засуетились. Нужно было спешить. Мало ли десятник уже выехал? Встретится с ним в пути очень не хотелось. Вряд ли он вдоль реки поедет. Если на конях, то есть путь и покороче. Поэтому прошмыгнуть в Тулу, разминувшись с ним, у Агафона все шансы имелись.

Сено спешно выгружали с больших решеток, поставленных на лодки. Из-за чего те со стороны выглядели как плавающие стога. Не очень высокие. Не очень остойчивые. Но довезли. И не сильно оно отсырело при этом. Оставалось лишь немного подсушить, раскидав перед крепостью. А потом убрать в сарай.

Зерна он тоже привез, в том числе овса для лошадей. И иного корма. Одежды зимней. И прочего, что Андрей просил. Но все равно, не покрыл этим и пятой части, передаваемого ему «светильного масла», даже с учетом той бросовой цены о которой еще весной сговорились.

Сам же Агафон, улучил момент и отведя парня в сторонку, спросил:

- Только масло сие светильное продаешь ныне?

- Сам же говоришь какая беда приключилась. Мню, нужно выждать. Если обойдется, то и не только масло.

Купец вдумчиво огляделся, примечая – не подслушивает ли их кто, а потом наклонившись прямо над ухом, уточнил:

- Сколько той краски?

- Не спеши.

- Я же должен знать, сколько денег собирать.

- Друг мой, - наклонился ему на самое ухо Андрей, - нам бы сейчас особо не привлекать к себе внимания. А то не ровен час на дыбе окажемся. Будем рядом висеть, раскачиваться и вообще очень весело время проводить. А добрые люди станут нам в зад раскаленным прутом тыкать. Не спеши. Я говорил осенью – значит осенью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Значит она будет?

- Афанасий, я полагаю, знает?

- С чего ты взял?

- А с чего он обо мне печется? – ухмыльнулся Андрей. – Царь не митрополит. Держава одна, а кормушки разные.