Демоны на Радужном Мосту - Джек Чалкер

На самом деле его опасения основывались вовсе не на каких-нибудь паранормальных способностях, а на большом опыте. Выданные им дополнительные запасы, виды оружия, испытательного и лабораторного оборудования, характер измерительных магнитных лент, усиленные меры безопасности вокруг всего, что имело даже самое отдаленное отношение к кораблю и документам на него, даже количество топлива – все это складывалось в такую четкую картину, что не нужно было никаких особых способностей, чтобы понять, что им предстоит.

Противостояние могущественной галактической империи, где добро было злом, а зло добром, где верх был низом, а неправильное правильным, и само по себе не обещало ничего хорошего. Если же такая империя к тому же управлялась дьявольскими духами, в которых не было определенности, как в Ангелах Мицлаплана, которые могли быть буквально кем угодно, то тут не помогала никакая чистота духа. А он хотя и был, как они все хорошо знали, человеком верующим, едва ли его можно было назвать чистым духом.

Им потребовалось три дня, чтобы добраться до звездной базы и взять на борт последнего члена Длани. Морок Святой Ладу поднялся на борт в своей обычной грубоватой манере, едва кивнув капитану и остальным. Похожий на птицу, с длинными когтистыми руками на концах огромных, словно бы резиновых, черно-серых крыльев, которые в сложенном виде казались дьявольским плащом, и круглой головой, большую часть которой занимал рот с острыми зубами, так что маленькие, но чрезвычайно проницательные красные глазки оставались совершенно незамеченными, старгин выглядел одновременно свирепым и хрупким. Ноги у него были длинные и тонкие, и одна из них была закована в металлические голубые и золотые кольца, обличающие в нем гипнота.

Мороку не особенно нравилось находиться на борту корабля, равно как и в любых других местах, где гравитация не была нулевой или очень низкой. Старгины были малораспространенной расой, и Чину ни разу не доводилось бывать в одном из их немногочисленных миров, но он знал, что в своих мирах старгины пользовались крыльями для того, чтобы летать, и наслаждались свободой. Для Морока было сущим адом проводить большую часть жизни в условиях, больше подходящих для двуногих существ. Он зарабатывал себе место на Небесах не только тем, что занимал ответственное положение Верховного Жреца и Командира Длани. Он никогда не жаловался, но его дискомфорт можно было сублимировать только до некоторой степени, и такая ситуация всегда делала его немного раздражительным.

Морок остановился, пошарил в ящике, который принес с собой, вытащил оттуда модуль, опечатанный святейшей печатью, и передал его капитану.

– Снимайся быстрее, Чин. На полной скорости, – произнес старгин скрипучим металлическим голосом, каким говорили представители его расы, когда разговаривали на общем диалекте. – Как только мы прыгнем в нуль-пространство, я соберу Длань на совещание.

Чин с поклоном взял модуль.

– Как прикажете, Святой, – отозвался он и, развернувшись, стремительно отправился на мостик.

Кумазон Кли уже отстыковался от пристани звездной базы и теперь медленно выводил корабль, ожидая данных о курсе и скорости. Лебур увидел в мониторе вышедшего на мостик Чина, развернулся и вопросительно взглянул на него.

Капитан быстро пробежал глазами данные проверки статуса на экране, чтобы удостовериться, что все в порядке – это было просто привычкой, поскольку на самом деле полетом управлял бортовой компьютер. Задачей Кли как пилота было в основном проверять, все ли идет нормально, и следить за жизнедеятельностью корабля на случай возможных механических неполадок. Чин вставил модуль с нетронутой печатью в специальный порт с правой стороны капитанского кресла. Порт сломал печать, связался с модулем, и теперь уже модуль запустил проверку – тот ли это корабль и тот ли порт, а затем, войдя в контакт с бортовым компьютером, принялся определять, на месте ли заявленный персонал и все ли в порядке на борту. Если бы обнаружились какие-то накладки, Чину предоставлялась всего одна возможность дать им удовлетворительное объяснение. Если бы ему это не удалось, модуль бы разрушился, закоротив при этом бортовой компьютер.

Однако же проверка прошла нормально, и модуль начал загружать инструкции в память главного компьютера «Клятвы Гурусу». Чин и Кли не отрывали глаз от главного монитора, с нетерпением ожидая момента, когда станет известно, куда они направляются.

Корабль начал двигаться сам по себе, набирая скорость и выходя на заданный курс. Все программы были загружены и проверены, и на экране появился сигнал отсоединить модуль, что Чин и сделал. Печать сгорела, но модуль можно было использовать еще раз в качестве резервной копии в случае, если что-нибудь пойдет не так.

Капитан быстро напечатал вопросы, на которые хотел получить ответ. Мицлапланцы давно уже создали компьютеры, умеющие говорить, но ради равноправия и из уважения к расам, не способным слышать, в качестве альтернативного варианта был принят ручной ввод данных и их отображение на проекционном экране. Когда Кумазон, как сейчас, находился на мостике, Чин всегда пользовался такой системой.

Основные данные появились на экране почти сразу же.

Пункт назначения: Медара, вторая планета от звезды, носящей название VX-2664-A. Проект колонизации. Классификация: приграничная область. Обитатели: 55, большинство из которых терране. Задача: предотвратить дестабилизацию колонии миколианскими нарушителями.

Это было довольно далеко. Медара находилась даже за границей Мицлаплана, на ничейной земле. Фактически, как Чин и подозревал, ближайшие обитаемые миры были миколианскими. Их команду бросали только на исключительно грязную работу.

Капитан застучал по клавишам, выводя на экран все, что было известно об этих миколианских мирах. Один был терранским, что, учитывая все обстоятельства, было отнюдь не хорошо, один – тхионским, и один – коринфианским. Ни к тхионам, ни к коринфианцам он не испытывал особой любви. Ни одна из этих рас не была представлена в Мицлаплане, и каждая из них была по-своему неприятной, зато теперь он по крайней мере знает, что захватчиками скорее всего будут терране. Представители двух других рас в маленькой колонии были бы слишком заметными.

Три Империи – хотя как Мицлаплан, так и Биржа не слишком охотно признавали себя таковыми – властвовали более чем над четвертью галактики и включали в себя в общей сложности четыреста разумных и развитых рас. Лишь сравнительно немногие из них к тому моменту, как их обнаружили и присоединили к тому или иному политическому гиганту, умели летать в космос, и еще меньше успели превратиться в межзвездные цивилизации, научившись преодолевать скорость света. Из последней группы всего пять рас были достаточно многочисленными – то ли в силу возраста своих межзвездных цивилизаций, то ли потому, что, как терране, размножались быстрее, чем вирус гриппа.

Таким образом, почти три четверти галактики так и оставались неисследованными, и у каждой империи были свои приоритеты. Первостепенной целью Мицлаплана были новые цивилизации и расы. Они несли Истину и Путь Мицлаплана тем, кто не ведал о них, при этом защищая их от продажных и греховных обычаев двух других империй. Миколианцы желали распространить свое влияние и власть как можно дальше, насаждая свою омерзительную и жестокую систему везде, докуда могли дотянуться – возможно, единственно потому, что подобная экспансия подпитывала их империю и оправдывала ее власть. Биржа же в основном искала новые товары, новые идеи и новых покупателей, хотя в глубине всего этого и скрывалась идея о необходимости защищать новичков от двух других систем.

И разумеется, любой пригодный для обитания мир следовало охранять, в противном случае он достался бы другим. Это было делом принципа, распространявшегося даже на миры, которые были практически бесполезны и являлись безлюдными кусками камня. Чин считал это чем-то вроде межгалактической игры в го – древней игры одного из народов его терранской родины, где нужно было занять все пустые места и не дать противнику сделать то же самое. Экспансию нельзя было прекратить, иначе враги немедленно захватили бы все вокруг твоей империи и не дали бы ей расширяться дальше. Если бы такое случилось с одной из трех империй, а две другие продолжали бы расти, отрезанная империя пришла бы в упадок, потеряла цель и начала бы чахнуть, став в конце концов легкой добычей для двух победителей.

Именно поэтому горстка мицлапланцев и сидела сейчас на бесполезном обломке камня, пытаясь основать колонию. Миколианцы нацеливались на это место на границе, начиная угрожать обходным движением, отрезая путь к расширению. Медара была важна для Мицлаплана не тем, что она собой представляла, но тем, где находилась.

И именно это больше всего тревожило Ган Ро Чина, внимательно изучавшего звездные карты. До ближайшего обитаемого мицлапланского мира от Медары было очень далеко, хотя между ними и не было ничего такого, о чем стоило бы говорить. Кроме того, собственность тоже была козырем в этой большой игре. До тех пор, пока мицлапланским разведчикам не удастся открыть еще один мир, расположенный в этом направлении дальше Медары, на Медару нужно не просто заявлять права, но крепко держать ее в руках, владеть ей и заселять ее. Если там так и не удастся создать постоянную колонию, кто угодно может заявить на нее права, как на брошенный корабль. Разумеется, соглашения не позволяли другим империям каким-либо образом влиять на попытки колонизации планет, но все понимали, что это означало лишь то, что за этим занятием не стоит попадаться. Вместе две империи всегда могли вынудить третью принять нужное им решение, и, соответственно, Совет Империй мог потребовать наказать одного члена, если его ловили на совершении чего-либо, запрещенного соглашениями. Лишь в рамках подобных случаев, а также когда этого требовали интересы всех трех империй, был возможен союз между ними.