Святая сестра - Марк Лоуренс

ткнула пальцем, и Нона последовала за ней взглядам к многооконному шпилю, в котором гнездились монастырские грачи.

— Армии потеряли так много почтовых птиц, что теперь используют церковных грачей. А Дарла научила меня читать стандартные военные коды. — Лицо Джулы вытянулось. — Генерал Ратон погиб на побережье на прошлой неделе...

— Я... — Ноне хотелось сказать отцу Дарлы, что она привлекла Джоэли Намсис к ответственности за смерть его дочери. Теперь генерал уже никогда не услышит этого. Возможно, это не принесло бы ему никакого утешения, но Нона думала, что Дарла будет счастливее. Дарла была не из тех, кто прощает. — Ну... это делает то, что мы делаем, еще более важным.

— Будь осторожна. — Джула выдавила слабую улыбку.

— Я? — Нона вернула более яркую. — Ты тоже идешь! Сейчас у тебя нет времени учить меня, как работает картотека. Мне нужно, чтобы ты нашла книгу, как только мы войдем!

Четверо подруг встретились у колодца прачечной, Нона и Джула пришли, чтобы найти уже ждущих Ару и Рули.

— Все это с нами сделала Джоэли, — сказала Нона вместо приветствия.

— Заставила нас украсть запрещенные книги? — спросила Рули.

Нона подавила рык. Рули не видела, как умерла Дарла, не видела, что сделала Джоэли.

— Она слишком много знает о нас. Она — шпион Таксиса, прямо здесь, в монастыре. Мы должны...

— Убить ее? — спросила Джула. — Книга Предка против такого рода вещей. — Она одарила Нону ровным взглядом.

— Хорошо, хорошо, Святая Сестра. — Нона покачала головой. Спокойствие Джулы, ее доброта были чем-то, что Нона ценила в таких ситуациях, хотя обычно задним числом, а не вначале. — Я не собиралась предлагать ее убить… Не совсем.

— Что же тогда? — спросила Ара.

Нона испустила долгий вздох.

— Мы разберемся с ней, когда вернемся. — Она шагнула в колодец, взявшись за веревку. — Пошли.

Вчетвером они спустились в комнату под аркадой послушниц и начали преодолевать подземелья. Они прошли через пещеру, где стояло странное свободно стоящее кольцо выше человеческого роста, пересекли место, где они когда-то стояли лицом к холотуру, и спустились вниз по утесу. Десять минут спустя они миновали печальные, обызвествленные скелеты в их нише и, наконец, вышли обратно на свет через скрытую трещину на склоны к основанию Пути Безмятежности.

Несмотря на их тайное бегство, Нона чувствовала, что за ней наблюдают. Джоэли толкнула ее на это. Джоэли подстегнула ее к внезапным действиям. И хотя она не видела никаких признаков девушки, Нона почему-то чувствовала, что взгляд, сверлящий спину, принадлежит той же презренной манипуляторше нитями. Джоэли была пауком в паутине, но паутина была больше, чем она могла бы построить сама.

Ощущение того, что за ними наблюдают, ослабевало по мере того, как они подходили к воротам города после часа быстрой ходьбы от подножия Скалы. Хотя улицы Истины нисколько не потеряли своего цвета, они приобрели достаточно серых и коричневых полос, чтобы нарисовать совершенно иную картину, чем обычно. На каждом углу толпились группы беженцев. Городская стража убирала их, но на смену всегда приходили новые. Крестьяне, грязные с дороги, с рваными узлами на спинах. Горожане с повозками, груженными их домашними сокровищами, с недоумением в глазах. Раненые солдаты, беспризорные дети, поток вытесненного человечества, ищущего убежища Ковчега.

Нона разрешила Аре провести их через лучшие кварталы города, где людское давление ослабело и позволило им продвигаться вперед. Даже в больших особняках Истины царил дух тревоги: окна заколочены досками, у дверей стоят новобранцы-охранники в плохо сидящих мундирах.

Мало кто из аристократии или богачей ходил по широким улицам вокруг императорского дворца. Ара подвела их достаточно близко, чтобы разглядеть шпили дома Крусикэла. Где-то глубоко внутри лежал Ковчег, на котором держалась власть императоров. Нона чувствовала его сердцебиение даже на таком расстоянии. слабая пульсация в ткани мира. Возможно, у них там было корабль-сердце. Возможно, что-то большее.

За спиной Ноны заскрежетали открывающиеся ворота особняка, мимо которого они только что прошли, вышли люди, залязгали доспехи. Она проигнорировала это.

— Послушницы, и так далеко от дома в опасные времена. — Мужской голос, сочащийся благородным выговором.

Девушки обернулись и увидели кольцо солдат в доспехах, выстроившихся вокруг четырех фигур — трех в темных одеждах и одной в наряде лорда. Этот последний, худой и высокий, с улыбкой, полной злобы и насмешки, был хорошо знаком Аре и Ноне.

— Лано Таксис. — Ара не использовала ни одного из почетных званий, которых требовали приличия.

Нона открыла было рот, но у нее пересохло в горле. В последний раз она видела этого человека, когда он стоял и смотрел, как она корчится и пачкает себя, мучаясь от нестерпимой боли на полу камеры ной-гуин. Из каждого ее пальца непроизвольно выскочили дефект-клинки. Во время их последней встречи Лано видел, как она страдала от прикосновения фамильной игрушки Таксисов, Беды, сигил-орудия пыток. Перед уходом он перерезал ей ноздрю — шрам, который она все еще носила, — и пообещал вернуться, чтобы нанести ей всевозможные ужасные увечья. Она вспомнила удовольствие в его голосе. Рвение.

— Нона... — пальцы Ары сомкнулись на плече Ноны, и она обнаружила, что стоит, упершись в землю, неосознанно сделав шаг в сторону Лано.

Солдаты в синих мундирах Таксисов взялись за рукояти мечей. Двое смуглых мужчин рядом с Лано переменили позы. Третьей из его приближенных была черноволосая женщина, Сафира, которая давным-давно ударила ножом Чайник, прежде чем сбежать из монастыря и продать свои услуги Шерзал. Ее присутствие здесь говорило о возобновлении отношений между сестрой императора и его самым капризным вассалом.

— Арабелла Йотсис. — Лано проигнорировал приближение Ноны. — Я слышал, что скифроулцы пляшут на обугленных развалинах замка твоего дяди. Сейчас опасные времена. Особенно для маленьких девочек.

Нона нашла язык:

— Ты...

— И Нона... — Лано перевел на нее взгляд своих темных глаз. Он