«Если», 2009 № 08 - Мэтью Джонсон

После школы пути наши разошлись. Я поступил в медицинский, Витька — в физико-технологический. Мы иногда перезванивались, порой встречались, как правило, на свадьбах бывших одноклассников, которым не терпелось почувствовать себя взрослыми и самостоятельными.

После института я какое-то время работал в одном из столичных НИИ. А Витька… Чем занимался в это время Суборов, понятия не имею. Мы по-прежнему жили на одной улице, но несколько лет не виделись.

А потом грянула перестройка. И всех нас корежило и ломало не по-детски. Да что я буду рассказывать, вы и сами все понимаете… Если, конечно, довелось вам жить в это время. Чем мне только не приходилось заниматься в эти годы. Скажешь кому — не поверят. Да я и сам рассмеялся бы. Но только теперь, а не тогда. Тогда все было иначе…

Ладно, не стану вдаваться в подробности. Тем более что никому, кроме меня, это не интересно. Важно, что мы оказались не среди тех, кто пошел ко дну, а с теми, кто остался на плаву, многое потеряв, но сохранив главное — доброе имя. Вот так.

Когда все более или менее устаканилось, оказалось, что я уже не занимаюсь медициной, а торгую мужскими сорочками. Занятие не самое увлекательное, но и не особо обременительное, приносящее небольшой, но стабильный доход. Я женился, у меня был почти взрослый сын и оставалось достаточно свободного времени, чтобы читать книги, смотреть кино и слушать музыку. То есть заниматься тем, что я больше всего любил. Еще бы я не отказался попутешествовать. Но, говоря о путешествиях, я имею в виду не средиземноморские пляжи, где туристов больше, чем гальки на берегу, а удивительные, наполненные внутренним, духовным содержанием места, посещение которых раз и навсегда меняет мировосприятие. Однако на это моих скромных доходов не хватало.

Новый, двадцать первый век уже настолько прочно вошел в свои права, что о двадцатом все говорили как о чем-то давно минувшем. Что совсем не интересно вспоминать, да, в общем-то, и незачем. И тут наши с Витькой пути снова пересеклись. Можно сказать, нас свел случай. Хотя «Одноклассники» здесь совершенно ни при чем: так уж случилось, что оба мы имели здоровую привычку смотреть в будущее, а не киснуть, вспоминая ушедшую молодость. Мы встретились в одном из московских клубов на концерте «Flower Kings». Слыхали про такую группу? Вот то-то и оно. Поэтому я и говорю: не судьба, а случай.

И словно бы не было тех лет, что мы не виделись.

Концерт мы, понятное дело, прослушали с улыбками счастливых идиотов на лицах. Если вы не понимаете, о чем речь, то объяснять бесполезно. Лучше сами послушайте. А после мы чуть ли не до утра бродили по улицам и разговаривали, разговаривали, разговаривали — обо всем на свете. И это были не извечные разговоры старых знакомых на затертые до дыр темы: «Ну, как ты? Как работа? Как семья?». Мы говорили о том, чего и сами не понимали, но даже само по себе приближение к постижению истины было невообразимо восхитительным. Не очень понятно? А если я скажу, что мы беседовали о смысле всего сущего? Так лучше? Ну, хорошо, пусть так оно и будет. Слова, как известно, не имеют никакого значения. А говорящий лишь попусту сотрясает воздух, вещая о том, чего сам не понимает. Но порой бывает забавно…

Попутно выяснилось, что Суборов по сей день не женат. И даже не пытался вкусить этой отравы. Кто знает, может быть, он и прав. Хотя, с другой стороны… А, ладно — это тема для отдельного разговора.

Работал наш признанный гений в госкорпорации «Нанотех». Витёк даже пытался объяснить, чем он там занимается. Он говорил что-то про микротрубочные скелеты и мономолекулярные моторы… В общем, мне с моими сорочками в этом было не разобраться. Многое из того, о чем говорил Витька, имело отношение к клеточной биохимии, но я так давно не заглядывал в специальную литературу, что большинство названий казались мне лишь смутно знакомыми.

Но я понял главное: Суборов по-прежнему занимался тем, что любил больше всего на свете — маленькими, невообразимо маленькими, исчезающе маленькими финтифлюшками. Я же, в свою очередь, поведал ему о жене, сыне, мужских сорочках, капусте и королях.

А под конец все-таки не удержался и упомянул о своей так и не сбывшейся мечте: попутешествовать по миру.

И тут Витька едва не подпрыгнул.

— Слушай, — говорит, — ты завтра чем занимаешься?

— Ну-у… — Я с серьезным видом почесал затылок. — В принципе, я сам устанавливаю для себя рабочий график…

— Отлично! — не дослушав, хлопнул меня по плечу Витька. — Заходи ко мне! Как только проснешься! Адрес помнишь?

— Помню… А зачем?

— Что значит зачем? — удивился, а может быть, только сделал вид, что удивился, Витька. — Отправимся в путешествие.

— Куда? — не понял я.

— По самым удивительным, экзотическим и труднодоступным местам нашей планеты!

— Да, здорово. — Я не торопился проявлять энтузиазм. Хотя, судя по всему, именно на такую мою реакцию и рассчитывал Витёк. — Но, видишь ли, друг, у меня семья… Сорочки, опять же…

— К черту сорочки! — Витька рубанул воздух рукой, будто рассекая веревку, на которой были развешены мои сорочки. — Нас ждут приключения!

— Нет, так дело не пойдет, — решительно отказался я.

И тут же подумал: а, собственно, почему? Почему я не имею права на свое маленькое приключение? Хотя бы раз в жизни?..

— Ладно, не тушуйся, — заулыбался Витька. — Я просто хочу показать тебе кое-что из своих новых разработок.

— И только? — Мне все еще казалось, что в предложении Витьки кроется подвох.

— А что ты ожидал? — усмехнулся Витёк. — Я покажу тебе нечто очень маленькое.

— Меньше, чем были твои солдатики? — улыбнулся я.

— Гораздо меньше, — заверил меня Витька.

— А где сейчас солдатики? — поинтересовался я.

— Понятия не имею, — Витька беспечно махнул рукой и снова заговорил о своих наноштучках.

Но как я ни пытался выведать, что же именно он собирается мне показать, Витёк хранил таинственное молчание. Чем, понятно, только распалял мое воображение. Уж я-то, как никто другой, знал, на какие сверхъестественные выверты способна неутомимая и местами извращенная фантазия Виктора Суборова.

В результате на следующий день я как ошпаренный вскочил с кровати в начале первого (это с учетом того, что вернулся лишь в половине седьмого утра), быстро ополоснулся под душем, на бегу заглотил пару холодных сосисок, запил их вчерашним чаем, сказал жене, что у меня сегодня поставка новой партии сорочек, поэтому вернусь я невесть когда, и убежал из дома.

Витька уже ждал меня. Он сидел в кресле посреди комнаты, живописно заваленной разнообразными предметами, большинство из которых любой здравомыслящий человек, не задумываясь, назвал бы хламом. В руках он держал огромную пачку чипсов, которыми аппетитно хрустел. Рядом, на круглом старомодном обеденном столе, в пределах досягаемости левой руки лежала открытая коробка с недоеденной пиццей и стояла двухлитровая бутылка колы. Глядя на это пиршество, я только диву давался, как при столь убийственной диете Витьке удавалось оставаться худым, как щепка?