Феникс. Терапевтические паттерны Милтона Эриксона - Дэвид Гордон

Свиные уши

Однажды моя дочь пришла из школы домой и сказала: «Папа, я собираюсь кусать ногти. Все девочки в школе кусают ногти, и я должна следовать моде». Я сказал: «Да, другие девочки тебя далеко опередили. Тебе нужно сильно постараться, чтобы их догнать. Так почему бы тебе не заняться тем, чтобы дважды в день по пятнадцать минут садиться и жевать свои ногти, чтобы догнать других девочек?» Она ответила: «Пятнадцати минут не хватит, мне нужно как минимум полчаса». На что я ответил: «Я думаю, пятнадцати минут достаточно». Она возразила: «Нет, я собираюсь заниматься этим по полчаса». Тогда я сказал: «Я дам тебе часы, и ты сама будешь следить за временем». И вот как-то раз она объявила: «Я собираюсь ввести новую моду в школе... НЕ кусать ногти». Такая мода мне очень понравилась.

Нам не потребовалось предварять описание следующего паттерна длинным примером, поскольку он не представляет собой ничего нового с точки зрения формальных паттернов (даже брошенное семя точно такое же). Различие состоит только в методе посадки этого семени. Как вы, возможно, уже догадались, подобно тому как изменяющий точку зрения паттерн сортировки в поисках положительных качеств (глава 4) имеет свой поведенческий аналог в виде паттерна, описанного в предыдущем разделе, паттерн сортировки в поисках слабых мест также имеет свой аналог в репертуаре форм поведенческого вмешательства, используемых Эриксоном. (Собственно говоря, поскольку слова являются всего лишь способом идентификации или «обозначения» конкретных форм поведения и сопутствующих им внутренних состояний, любое вмешательство, проводимое вербально, должно также осуществляться и на поведенческом уровне.) Данная форма вмешательства включает связывание нежелательного или неадекватного поведения клиента с «осознанием» того, что это поведение представляет серьезную угрозу для чего-то, что человек высоко ценит. Таким образом, поведение, которое ранее являлось приемлемым, начинает ассоциироваться со значительным дискомфортом, причиняемым грозящей утратой, что побуждает индивида к изменению. Вместо того чтобы пользоваться валютой вербально выражаемых идей, в описываемой здесь форме вмешательства Эриксон делает неуместное поведение клиента крайне для него дискомфортным, связывая его с другой формой поведения, цена которой оказывается слишком высока.

Анализ примеров работы Эриксона приводит к выводу о том, что описываемая нами в данном разделе форма поведенческого вмешательства наиболее часто используется им при работе с людьми, страдающими от неадекватного компульсивного поведения, — патологическое мытье рук, кусание ногтей, бессонница и т. д. Согласно ориентации, которой придерживается Эриксон при работе с такого рода проблемами, эти формы поведения являются результатом устаревшего и ставшего неадекватным научения, которое нуждается в пересмотре. С другой стороны, практикующие психотерапевты, как правило, рассматривают такие компульсивные формы поведения как поведенческие проявления — симптомы — стоящих за ними психологических проблем. Типичный вывод, к которому приходят те, кто действует исходя из этих исторических представлений, гласит, что психологические проблемы человека должны рассматриваться и решаться таким образом, чтобы обеспечить ему длительное избавление от этих симптоматических форм поведения. Эриксон же предпочитает рассматривать такие формы поведения как поведенческие паттерны, когда-то служившие некоей полезной цели, но в настоящее время сохраняющиеся скорее в силу привычки, чем в силу своей функциональности. Модель Эриксона избавляет его от необходимости выяснять истоки и значение поведения клиентов — ему достаточно просто изменить само неадекватное поведение неким полезным образом. Соответственно Эриксон предпочитает предпринимать непосредственные шаги по избавлению от самого компульсивного поведения, будучи уверен в том, что, сбросив с себя это бремя, индивид сможет самостоятельно завершить процесс терапии, адаптируясь к новой, полегчавшей нагрузке.

Итак, ному нужны симптомы? Замещение симптомов... О да, это милое суеверие, очень милое. Если вы сломаете ногу и наденете гипс для ее лечения, нужно ли вам ломать еще и руку? А затем, когда вы вылечите руку, может быть, вам нужно сломать еще и ребра? Кому НУЖНЫ симптомы? Вы оставляете поведение без изменений, но заставляете пациента желать: «Я хочу избавиться от этого поведения». И большую часть лечения вы проводите таким образом. Знаете, ведь прошлое не изменить. Вы можете бесконечно обсуждать его, но вы ни к чему не придете.

В характерной для всей своей работы манере Эриксон никогда не пытается прямым образом заставить своего клиента отказаться от компульсивного поведения. Вместо этого Эриксон принимает поведение клиента, а затем тем или иным образом задействует само это поведение в качестве катализатора, благодаря которому оно впоследствии разрушается само по себе, как это имеет место в следующем примере.

НЕКОТОРЫХ пациентов-невротиков... нужно намеренно, специально побуждать делать невротичные вещи. Я вспоминаю женщину, которая пришла ко мне и сказала: «Я выдергиваю себе волосы. Я СМОТРЮ на свою голову, а на ней плеши. И Я ЗНАЮ, что буду продолжать выдергивать себе волосы — по несколько волосинок за раз». Я сказал, что могу исправить положение, ТОЛЬКО МОЕ ЛЕЧЕНИЕ ВАМ НЕ ПОНРАВИТСЯ. Я хочу, чтобы вы попробовали в течение тридцати дней следующее... Вытаскивайте по ОДНОМУ волосу, только по одному, и накручивайте его очень туго на спичку. Следите за тем, чтобы у вас получалась аккуратная спираль. По одному волосу каждый день... И старайтесь выбрать самый длинный волос». И ей НАСТОЛЬКО надоело вытаскивать по одному волосу, что она спросила меня, нужно ли ей продолжать. Я ответил: «Вы МОЖЕТЕ продолжать вытаскивать по два волоса, по три волоса и накручивать каждый из них на отдельную спичку». Она сказала: «Я не хочу ничего делать со своими волосами!» Тогда я сказал: «Вы ПРИЧЕШЕТЕ их, снимете выпавшие волосы с расчески и накрутите их на спичку». Прошло совсем немного времени, прежде чем она перестала выдергивать свои волосы и начала причесывать их и накручивать ЭТИ волосы, пока ей это не надоело, и она не захотела больше заниматься ЭТИМ. Я взял с нее обещание, что она найдет замену этому занятию. Сколько раз пациенты пытаются фрустрировать вас, делая отвратительные вещи, действительно отвратительные. И они ожидают, что вы начнете упрекать их, а вы в ответ выверните ситуацию наизнанку и заставьте их жалеть о том, что они сами это делали. Иными словами, нужно сохранять целостность своей СОБСТВЕННОЙ личности и предоставить ЭТОМУ человеку шанс почувствовать целостность его собственной личности.

Как и во всех примерах работы Эриксона, описанных до сих пор, способность устанавливать раппорт продолжает оставаться фундаментом успеха его терапевтического вмешательства. Говоря выдергивающей свои волосы женщине, что он может «исправить ее положение, «ТОЛЬКО МОЕ ЛЕЧЕНИЕ ВАМ НЕ ПОНРАВИТСЯ»», Эриксон одновременно подстраивается к надежде женщины на то, что он сможет ей помочь, и демонстрирует, что осознает ее склонность отвергать предложения со стороны других людей как неприемлемые. При этом необходимо помнить о том, что прежде чем обратиться к доктору Эриксону, она уже, несомненно, исчерпала многие, если не все известные ей средства избавления от своей проблемы и, таким образом, уже обзавелась личной историей неудач и, соответственно, «обоснованных» возражений, к которым она могла прибегнуть, оценивая предложения Эриксона. Подстроившись к этой склонности женщины, Эриксон помогает ей удостовериться в том, что она может рассматривать его как человека, который ее «понимает» и к мнению которого, следовательно, стоит прислушиваться. (Мы также хотим обратить ваше внимание на намек, содержащийся в его интонационном акценте на слове «мое» во фразе «ТОЛЬКО МОЕ ЛЕЧЕНИЕ ВАМ НЕ ПОНРАВИТСЯ». Подчеркивая тот факт, что ей не понравится его лечение, Эриксон тем самым предполагает, что существует и еще чье-то лечение, которое ей ПОНРАВИТСЯ... естественно, ее собственное.) Другой способ, которым Эриксон устанавливает раппорт с женщиной, состоит в принятии — по крайней мере, внешне — компульсивного поведения женщины.

И снова оказывается, что для того чтобы понять значимость этого, казалось бы элементарного, но тем не менее важного шага, следует принять во внимание склонности клиентов, касающиеся их предшествующего опыта. Женщина из данного примера, несомненно, подвергалась упрашиванию и принуждению со стороны друзей и врачей и со стороны самой себя отказаться от неуместных манипуляций со своими волосами. И все же несмотря на свое знание о том, что она должна прекратить выдергивать себе волосы, и на свои попытки использовать для этого все известные ей и ее знакомым средства, она продолжает это делать. Поэтому для психотерапевта сказать ей об этом в очередной раз и снова попытаться изменить ее поведение означало бы вызвать с ее стороны недоверие и чрезмерную осторожность, поскольку такие призывы противоречили бы ее личному опыту. Оставляя ее поведение на время в покое, Эриксон, по крайней мере, избегает вероятной полемики по поводу содержания ее прошлого опыта и, возможно, дает ей понять, что осознает, насколько сильным и труднопреодолимым является для нее позыв к выдергиванию волос (что, несомненно, соотносится с ее собственным опытом, а следовательно, укрепляет раппорт).