Сбылась мечта хулиганки - Наталья Александрова

Войдя в большой зал вокзала, он взглянул на цифровое табло. До сеанса связи оставалось две минуты. Подойдя к нужному таксофону, чтобы его не занял какой-нибудь случайный пассажир, он огляделся. Люди спешили по своим делам, возле памятника Петру Первому толпилась группа шумных школьников с рюкзаками. Ничего подозрительного не было.

Точно в назначенное время Парамонов снял трубку.

Этот таксофон внешне не отличался от всех остальных, но у него был маленький секрет. В строго определенные моменты времени, сняв трубку, вы соединялись не с городской телефонной сетью, а с другим телефоном-автоматом совершенно в другом конце города. Этой линией связи Евгений Иванович пользовался для того, чтобы переговорить с наемным специалистом, дать ему задание или сообщить о способе оплаты.

– Служба ремонта? – произнес он условную фразу. – Автомат А-16 неисправен.

– Заказ принят, – ответил ему голос в трубке, – ремонт будет произведен. Сообщите параметры.

– Объект, с которым вы имели дело. Тот объект, который вы прикрывали в сквере и на Садовой.

– Уточните, – произнес голос. – Требуется прикрытие?

– Нет, – Евгений Иванович удивился: в голосе исполнителя ему послышалось какое-то напряжение, – нет, – повторил он, – требуется ремонт.

– Вас понял, – ответил голос в трубке.

Показалось Парамонову или пауза до ответа была чересчур велика?

– Вас понял. Заказ принят. Порядок оплаты?

– Та же сберкасса, – ответил Евгений Иванович, – счет номер пятьсот тридцать один. Код доступа получите после подтверждения ремонта.

– Заказ принят, – повторил голос в трубке.

В редакцию я попала часам к шести и поняла, что выбрала неудачное время – на столах стояли бутылки и два торта, а редакционные девицы торопились с последними приготовлениями и на меня поглядели с досадой, если не со злостью.

Андрей не выразил особенной радости при моем появлении, однако приветливо улыбнулся и развел руками – вот, мол, никак не поговорить, может, в следующий раз. Я сделала вид, что не понимаю намека, и глазами указала ему на дверь – выйдем, мол, в коридор, а то тут слишком шумно. Он подчинился. Я шла за ним по коридору, и сердце ныло. До чего же он хорош! Веселый, оживленный, обаятельный…

Андрей остановился в конце коридора у окна с широким подоконником и посмотрел на меня с ожиданием.

– Очень хорошая статья, – начала я тихо, – мне очень понравилась…

– Да-да, – он рассеянно отвел глаза, – кажется, получилось.

Постояв еще немного и почувствовав, что в следующую секунду Андрей спросит, есть ли у меня к нему конкретные вопросы, а узнав, что нет, просто уйдет, возможно даже не извинившись, я решилась.

– Ты собираешься продолжать?

– Что – продолжать?

– Продолжать публиковать серию статей про строительство «Невского Диснейленда».

– Нет, а зачем? – Он удивленно пожал плечами. – Та статья свое дело сделала…

– Но какое дело? – Тут уже настал мой черед удивляться. – Я слышала, что строить будут в другом месте, но послушай, ты же должен помнить, что возле деревни Маршево местность уже заражена!

– Какая деревня? Маршево? – Он смотрел недоуменно. – Ах, да… Слушай, – начал он решительно, – давай разберемся. – Ты пришла ко мне, дала информацию, я провел расследование и написал статью. Чего ты еще от меня хочешь? Зачем ты вообще приходила?

– Да сейчас речь не обо мне! – нетерпеливо перебила его я. – Речь о том, что строить детский развлекательный центр будут на радиоактивной земле! И почему ты, зная об этом, ничего не пишешь?

– Да кому это интересно! – закричал он. – Ты не понимаешь специфики нашей работы, – продолжал Андрей, несколько успокоившись. – Я написал интересную статью, раскопал факты, которые смогут заинтересовать читателя. Люди, читая, следили за ходом расследования, чувствовали себя непосредственными участниками событий. Сидит какой-нибудь Иван Иваныч на собственной кухне и читает статью. А там сказано, как журналист – простой, обычный человек – раскрыл преступление гораздо раньше милиции. И подробненько так все изложено: туда поехал – поговорил, сюда заскочить не поленился. И никаких средств особенных не использовал, и времени немного потратил. Не то что милиция – куча народу, ОМОН в «пятне», машины, мигалки… А толку – чуть… Потому что мы с Иваном Ивановичем все раньше их поняли, у себя на кухне проанализировали, чаек попивая, и теперь гордимся, какие мы умные. И смерть профессора расследовали, и милиции на ошибки указали, и даже начальство, чиновников этих немножко укусили. Ведь сняли же главного-то, Вахромеева или как его там…

– Это твоя позиция или Иван Иваныча? – Я тоже немного успокоилась и слушала Андрея с интересом.

– А ты мне что предлагаешь? – Андрей даже не удостоил меня ответом, он продолжал развивать свою мысль. – Ты предлагаешь мне стать правдолюбцем и склочником. Дескать, вот, добился своего, сняли главного начальника в управлении, так он опять недоволен! И какого, спрашивается, рожна ему нужно! Потому что даже простой человек Иван Иванович понимает, что хоть весь город на уши поставь, тонну бумаги израсходуй на газеты, всколыхни, так сказать, общественное мнение, все равно строить будут там, где начальство захочет! А у него, у начальства, всегда свои резоны. И никакой плетью этого обуха не перешибешь! Так что, извини, дорогая, каждый должен заниматься своим делом. Моя работа – это писать. А правду искать – это, если по-честному, совсем не работа, а так, времяпрепровождение для неудачников.

– Так-так… ну что ж, спасибо, что так доходчиво объяснил, я теперь не глупее Иван Иваныча стала…

Я произносила слова совершенно машинально, только чтобы что-то сказать. Самое интересное, что возразить Андрею мне было совершенно нечего. Он очень толково все разъяснил, не стесняясь.

– Действительно, ты прав, – задумчиво пробормотала я, – зачем беспокоиться о детях, когда у нас с тобой и детей-то нет… Или я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься, – процедил он и демонстративно поглядел на часы.

Как бы в ответ на его жест из двери редакции выглянула белобрысая девица и крикнула:

– Андрюша, ты идешь? Без виновника торжества начинать как-то неудобно!

– У тебя что – сегодня день рождения? – спросила я, очнувшись от невеселых мыслей.

– Да нет, это отвальная, – нехотя ответил Андрей.

– Стало быть, ты в этой газете больше не работаешь?

– Стало быть, нет. – Он был совершенно спокоен.

– И где же ты теперь собираешься прикладывать свои силы? – Я продолжала настойчивые расспросы, потому что до меня с трудом, но начало доходить очевидное.

– Теперь я буду работать на телевидении, вести там новое ток-шоу, у него еще пока нет названия. – Андрей улыбнулся.

– Вот как… – Я посмотрела на него очень внимательно и представила, как выгодно этот белозубый обаяшка будет смотреться на экране.

Передо мной мысленно всплыли все люди, с которыми мы общались в процессе расследования. Я вспомнила несчастного запуганного Арнольда Гавриловича, на которого теперь после статьи, действительно может наехать налоговая инспекция, и так легко, как со мной, он не отделается. А если и не будет неприятностей с налоговой, то уж квартиру-то он сдавать точно не будет, побоится. А ведь, небось, не от хорошей жизни сдавал… А уж стеснительного пьяницу Вову Милютенко точно больше никто не востребует, раз прогремел он со своими паспортными данными на весь город. И конечно, милиция ему ничего не сделает – что с него взять-то, – но жить они теперь будут только на Люськину зарплату уборщицы.

Скольким людям испортить жизнь, и все это для того, чтобы стать ведущим ток-шоу! В глубине души я понимала, что неправа, что Андрей, когда писал статью, вовсе не рассчитывал на такой результат. Но свою позицию он изложил мне откровенно. И я поняла, что он внутренне готов был к такому повороту событий. Чтобы погасить нежелательные слухи вокруг строительства центра, нужно было успокоить ретивого журналиста. Все логично. Человек потрудился, и за это ему награда – место на телевидении, что, конечно, гораздо полезнее для карьеры, чем писать статейки в небольшой заштатной газетке.

– Что ж, желаю тебе творческих успехов. – Я улыбнулась и пошла прочь по длинному коридору.

Очевидно, Андрею не понравилась моя улыбка, потому что, когда, перед тем как выйти на лестницу, я оглянулась, чтобы помахать ему рукой, он смотрел на меня таким взглядом, что едва не прожег дыру на пальто.

– Только не делай такое лицо, когда будешь вести ток-шоу! – крикнула я. – Телезрители будут очень недовольны, и тебя уволят!

На улице выяснилось, что, пока я беседовала с Андреем, хлынул дождь, а я, как водится, в суматохе, убегая, забыла зонтик.

«Все складывается просто отлично! – размышляла я, мрачно шагая к дому под проливным дождем. – Разочарования следуют одно за другим. И не лучше ли было сидеть в отделе электротоваров, скромно торгуя лампочками, и не мечтать о несбыточном».