Агентурная кличка - Трианон. Воспоминания контрразведчика - Игорь Перетрухин

Между тем наш двойник вместо того, чтобы набирать вес и становиться более похожим на Огородника, худел по независящим от него обстоятельствам: тяжело болел, а затем и умер его отец. Он очень переживал по этому поводу, и его можно было понять. Помочь же ему при всем желании мы ничем уже не могли.

Изучение ряда расшифрованных телеграмм для Трианона позволило сопоставить наши действия с реакцией на них американской стороны.

Так, в конце 1975 года с ним была восстановлена связь как с агентом, а затем сказано, что «КГБ к вам претензий не имеет».

Американцы по этому поводу сообщили ему следующее:

«Мы очень рады, увидев Ваш сигнал для «Сетунь»[12], это тоже принесло облегчение, — рады тому, что мы теперь можем возобновить регулярную связь, и спокойны потому, что Ваш сигнал означает, что у Вас все в порядке и что проверка в Вашей конторе закончилась. Как мы Вам много раз говорили, мы считаем, что Ваша личная безопасность и благосостояние — для нас самое важное».

В апреле 1977 года, о чем уже говорилось, было проведено легендированное мероприятие «Сауна» с мнимой группой и «объектом нашего интереса».

В ответ на информацию Трианона американцы сообщили:

«Дорогой С.! Мы с интересом читали Ваши замечания о том, что КГБ недавно установил контакт с Вами. Мы не уверены, как к этому правильно отнестись. С одной стороны, это указывает, что КГБ уверен в том, что на Вас можно положиться и Вам можно доверять. С другой стороны, это требует осторожности от Вас. Просим Вас сообщить нам как можно больше о планах КГБ использовать Вас, чтобы раскрыть ту группу, которую Вы упомянули. Кого подозревают членами группы? Как КГБ собирается «выставить» их? Можете ли дать нам дополнительные сведения о том человеке, которому Вы дали свой телефонный номер?»

Из этих сообщений вытекало, что наши действия точно попадали в цель. А их тщательная подготовка исключала возможность каких-либо просчетов с нашей стороны.

Помещение резидентуры ЦРУ в американском посольстве в Москве. Разговор двух сотрудников.

— Марта уже доложила резиденту о своей готовности к проведению операции. По указанию Центра в контейнер заложен еще один спецрезервуар с соответствующей памяткой.

— А как быть с презназначенными для него лекарствами и рекомендациями врача по их применению? У меня скопился целый ворох упаковок.

— Передадим в следующий раз, когда контейнер будет больших размеров.

Итак, основной целью наших дальнейших мероприятий был захват американского разведчика на канале связи с агентом Трианон.

Для достижения этой цели и координации усилий многих подразделений Комитета госбезопасности был создан оперативный штаб во главе с заместителем начальника главка генерал-майором В.К. Бояровым. Общее руководство операцией осуществлял начальник Главного управления генерал-лейтенант Г.Ф. Григоренко, который постоянно информировал Председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова о развитии событий. С этого момента в мероприятия по этому делу более активно вступил мозговой центр главка, и начался поединок между КГБ СССР и ЦРУ США.

Согласно имевшимся в распоряжении Второго главного управления сведениям, полученным в результате обыска у Трианона, было известно, что очередная тайниковая операция намечена на 28 июня 1977 года в 23.00 в парке Победы на Поклонной горе. Было известно также и то, что 26 июня на Ленинских горах с 18.00 до 19.00 должен был быть выставлен сигнал под условным названием «Прогулка» — автомашина (в данном случае с двойником) Трианона. Отсутствовал только один из компонентов — точное место встречи в парке.

Согласно плану операции «Лес» ЦРУ США, в 23.00 Трианон должен был прибыть в парк, подобрать в условленном месте обломанную ветку и в 23.15 положить в другом известном ему месте смятую жестяную банку с вложенной в нее информацией, а разведчик, в свою очередь, оставить еще в одном месте смятый пакет из-под молока как сигнал о том, что информация получена.

В этот район заблаговременно были стянуты значительные силы из числа оперсостава и сотрудников наружного наблюдения. Ожидалось — и на то были основания, — что американский разведчик приедет на машине по основной дороге — Староможайскому шоссе. Так как точное место встречи неизвестно, было решено на дистанции в 1,2 километра замаскировать сто двадцать сотрудников наружного наблюдения. Использование радиосвязи категорически запрещалось.

На тот случай, если бы разведчик, приехав в парк, успел заблокировать двери машины и отказался выйти из нее, в одном из вариантов плана предусматривалась его доставка в ближайшее отделение милиции при помощи трейлера с тягачом и подъемного крана. Предполагалось также пригласить туда иностранных корреспондентов. По указанию руководства главка я побывал в этом отделении и осуществил соответствующую договоренность с его начальником, предварительно осмотрев помещения, которые могли быть использованы в случае необходимости. Все они были в приличном состоянии, так как совсем недавно в отделении был проведен основательный ремонт, о чем и было доложено руководству для принятия окончательного решения.

Итак, кульминационный момент приближался. Долгота дня 28 июня была около 17.30, солнце должно было зайти в 22.15, то есть менее чем за час до планировавшегося прибытия туда Трианона. Постепенно с приближением сумерек территорию парка покинули его последние посетители, и их место стали заполнять участники оперативного мероприятия. Несмотря на то что в парке в тот вечер находилось около 200 человек, он выглядел безлюдным.

Наступило томительное ожидание, прерываемое иногда отдаленным шумом проезжавших по Кутузовскому проспекту автотранспортных средств (двадцать лет тому назад машин было значительно меньше, чем сейчас).

Вначале была ясная и теплая погода, но около 23.00 над парком стали сгущаться тучи, с северо-запада надвигалась гроза, подул сильный ветер, и начался слабый дождь, перешедший затем в ливень. Несмотря на это, все оставались на своих местах до сигнала отбоя. В кромешной тьме были задержаны двое неизвестных, которых тщательно обыскали и после проверки отпустили за отсутствием каких-либо улик. Они оказались жителями близлежащих домов по Кутузовскому проспекту.

Уже около 24.00 из штаба, находившегося в специальном вагончике на опушке лесопарковой зоны, был передан сигнал отбоя. В разные стороны из парка стали выходить поодиночке и небольшими группами промокшие, однако оживленно переговаривающиеся между собой участники несостоявшейся операции. Все понимали: что-то не сработало в этом тонком деле, но дух оптимизма от этого не пострадал.

Через пару дней была перехвачена шифрованная радиограмма Трианону следующего содержания:

«У «Лес» 28 июня были зрители. Ясно, почему Вы не подобрали. Мы подобрали наш пакет в 23.40. Используем «Сетунь» в то же время 1, 7 или 9 июля. Пакетом будет кусок бетона с желтой чертой на стороне, которая открывается. Подтвердить готовность для «Сетунь» — поставьте машину у «Паркплац»[13]18.30–19.00 1, 5 или 7 июля».

Что помешало успеху проведения нашего мероприятия в парке Победы, стало ясно из письма Трианону резидентуры ЦРУ, обнаруженного при задержании американской разведчицы Марты Петерсон 15 июля 1977 года. Вот текст этого письма:

«Дорогой С.! Мы положили наш пакет для Вас у «Лес» 22.50 28 июня без затруднений, когда никого не было. Однако, возвращаясь к «Лес» в 23.30, наш офицер увидел автомобиль около «Лес», а также человека, проходящего через лес. Наш офицер подождал, пока автомобиль уехал, а потом подобрал наш пакет. Мы не увидели Вашу банку у «Лес» и предположили, что из-за этих зрителей Вы не могли подойти к «Лес», чтобы подобрать наш пакет и оставить Ваш пакет. Увидев Ваш сигнал «Колоннада» (а не «Прогулка»), мы предположили, что Вы не хотели возвращаться в «Лес» и что Вы ждали дальнейшей инструкции от нас по радио. Хотя мы уверены, что «Лес» еще безопасное место, мы решили, что будет лучше, если наш двусторонний контакт произойдет у «Сетунь» во избежании таких проблем, как у «Лес».

В действительности оказалось, что американский разведчик вопреки нашим предположениям вовсе не использовал машины, а подошел пешком к южной окраине парка со стороны железнодорожной станции Москва-Сортировочная, где, по всей видимости, и увидел человека и злополучную машину, которая не имела к нам никакого отношения.

Из содержания перехваченной шифровки было ясно, что американцы предпочли осуществить передачу материалов по плану «Сетунь», в связи с чем и сообщили необходимые параметры: число, время и подтверждение готовности — постановку машины у «Паркплац». Нам же было известно все, кроме последнего. Дело в том, что они всегда очень подробно расписывали все необходимое для проведения бесконтактных встреч, как правило снабжая инструкции соответствующими чертежами.