Дикая - Шерил Стрэйд

— Теперь, когда мы через все это прошли, нам следовало бы остаться вместе, – наполовину пошутила я, охваченная нежностью нашего последнего, рвущего сердце, обнажающего душу разговора. Того, после которого мы должны были наконец решить, разводиться или нет. Мы сидели на диване в темноте моей квартиры, проговорив весь день и бо́льшую часть вечера, оба слишком разбитые к тому времени, как село солнце, чтобы подняться с дивана и включить свет.

— Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь остаться вместе с кем-то другим, — добавила я, когда он не ответил, хотя самая мысль об этом «ком-то» пронзила мне сердце.

— Надеюсь, ты тоже сможешь, — ответил он.

Я сидела в темноте рядом с ним, желая верить, что способна когда-нибудь отыскать тот род любви, который испытывала к нему, — и на этот раз не превратить ее в обломки, когда придет время. Мне казалось, это невозможно. Я думала о маме. О том, сколько всего ужасного случилось в последние дни ее жизни. Сколько мелких, ужасных событий. Вспоминала ее бессвязное, горячечное бормотание. Черноту пролежней, которые покрывали тыльную сторону ее прикованных к постели предплечий. Как она умоляла о том, что не было даже милосердием. Ибо, что бы это ни было — это меньше, чем милосердие; для этого у нас нет подходящего слова. В те дни я думала, что хуже ничего быть не может. Однако в тот момент, когда она умерла, чего бы я только не отдала, чтобы вернуть их все! Один короткий, ужасный, замечательный день за другим. Может быть, так будет и с Полом тоже, думала я, сидя рядом с ним в тот вечер, когда мы решили развестись. Может быть, когда эти ужасные дни закончатся, я тоже захочу, чтобы они вернулись.

— О чем ты думаешь? — спросил он, но я не ответила. Я только протянула руку и включила свет.

Иногда мы вместе гадали, не могло ли все повернуться по-другому. Если бы, например, моя мама не умерла, стала бы я ему изменять? Или, если бы я не стала ему изменять, изменял бы он мне?

Отослать по почте заверенные нотариусом документы на развод мы должны были сами. Мы вместе вышли из офиса на улицу, в снегопад, и шли по тротуару, пока не отыскали почтовый ящик. А потом прислонились к холодным кирпичам какого-то дома и целовались, плача и бормоча слова сожаления, и слезы смешивались на наших лицах.

— Что такое мы делаем? — спросил Пол через некоторое время.

— Прощаемся, — ответила я. Я подумывала о том, чтобы попросить его вернуться вместе со мной в мою квартиру, как мы делали несколько раз за время нашей годичной разлуки, падая вместе в постель на всю ночь или на день, но мне не хватило духу.

— Прощай, — проговорил он.

— Прощай, — повторила я.

Мы стояли близко-близко, лицом к лицу, и я держалась руками за воротник его куртки. Одним боком я ощущала равнодушную шершавость стены, к которой мы прислонились. С другой стороны было серое небо и белые улицы, похожие на гигантское дремлющее животное. А между ними — мы, оказавшиеся наедине, словно в туннеле. Снежинки падали и таяли на его волосах, и мне хотелось протянуть руку и коснуться их. Но я этого не сделала. Мы стояли так, не говоря ни слова, глядя друг другу в глаза — как будто в последний раз.

— Шерил Стрэйд, — сказал он после долгой паузы, и мое имя странно прозвучало из его уст.

Я кивнула и выпустила его куртку.

7. Единственная девушка в лесу

— Шерил Стрэйд? — без улыбки спросила меня женщина в сельском универмаге Кеннеди-Медоуз. Когда я с энтузиазмом кивнула, она повернулась и исчезла в подсобке, не произнеся больше ни единого слова.

Я огляделась, пьянея от вида упаковок с едой и напитками, ощущая смешанное чувство предвкушения тех вещей, которыми буду лакомиться в ближайшие часы, и облегчения от того, что рюкзак больше не отягощает мое тело, а стоит на крыльце магазина.

Я дошла. Я добралась до своей первой остановки. Это казалось мне чудом. Я наполовину ожидала увидеть в магазине Грэга, Мэтта и Альберта, но их нигде не было видно. Путеводитель объяснял, что палаточный городок расположен примерно в пяти километрах дальше, и я решила, что там-то их и найду. А также, со временем, Дуга и Тома. Благодаря моим нечеловеческим усилиям они так и не сумели нагнать меня. Кеннеди-Медоуз представлял собой привольно раскинувшиеся сосновые леса, заросли полыни и травяные лужайки на возвышении 1890 метров над уровнем моря у южной части реки Керн. Это был не городок, скорее, форпост цивилизации, растянувшийся на несколько миль и состоявший из универмага, ресторана под названием Grumpie's и примитивного палаточного городка.

— Держите, — проговорила женщина, возвращаясь с моей коробкой и плюхая ее на прилавок. — Это единственная, на которой женское имя. Потому я и догадалась. — Она протянула руку через прилавок. — И еще для вас пришло вот это.

В ее руке оказалась открытка. Я взяла ее и прочла. «Надеюсь, ты пока справляешься», — было написано на ней знакомыми каракулями. «Хочу когда-нибудь стать твоим новым чистым[21] бойфрендом. Люблю тебя. Джо». На другой стороне открытки была фотография Sylvia Beach Hotel на побережье Орегона, где мы как-то останавливались вдвоем. Я смотрела на фотографию несколько мгновений, и на меня волнами накатывали разные чувства: благодарность за весточку от человека, которого я знала, ностальгия по Джо, разочарованность тем, что мне написал только один человек… И сердечная боль, пусть и неоправданная, из-за того, что этим единственным человеком оказался не Пол.

Я купила две бутылки лимонада Snapple, самый большой батончик Butterfinger и упаковку чипсов Doritos, вышла на улицу и уселась на передних ступеньках, поедая только что купленные лакомства и снова и снова перечитывая открытку. Через некоторое время я обратила внимание на стоявшую в углу крыльца коробку, доверху набитую преимущественно упаковками сухого пайка. Над ней висела написанная от руки табличка, которая гласила:

БЕСПЛАТНАЯ коробка для туристов с МТХ!!!

Оставь здесь то, что тебе не нужно!

Возьми то, что тебе нужно!

Позади коробки кто-то пристроил лыжную палку — именно то, что мне было необходимо. Это была палка, которой не погнушалась бы и принцесса: белая, с нейлоновым темляком для кисти цвета розовой жевательной резинки. Я немного прошлась с ней, чтобы оценить свои ощущения. Она оказалась идеальной длины. Она поможет мне не только пройти через снег, но и преодолеть многие броды и осыпи, которые, несомненно, ждали меня впереди.

Часом позже я шла с палкой в руке, пробираясь по проселочной дороге, которая петлей охватывала палаточный городок, и высматривала Грэга, Мэтта и Альберта. Был воскресный июньский полдень, но городок казался пустым. Мне попался мужчина, возившийся со своими рыбацкими снастями. Потом парочка с переносным холодильником, полным пива, и бумбоксом[22]. Наконец я добралась до лагерной полянки, где за столом для пикников, читая книгу, сидел без рубашки седовласый мужчина с сильно загорелым округлым животом. Когда я приблизилась, он взглянул на меня.