Заклинательницы ветров - Мэган Линдхольм

– О чем же? – У Джени округлились глаза.

– Когда понесешь ведерки, может, заодно захватишь мои штаны и рубаху? Их не помешало бы постирать. И… – Вандиен призадумался, – я был бы весьма благодарен, если бы ты мне подыскала что-нибудь подходящее на смену…

– Хорошо, возчик. – Голос Джени стал скучным. Она подхватила ведерки и повесила на руку его грязную одежду. Дверь хлопнула так, что на сей раз Вандиен вздрогнул. М-да, тут уж ничего не поделаешь. Он только спросил себя: а был ли я сам когда-либо таким же молодым, как эта Джени?.. Он снова сполз пониже в горячую воду, из потаенных глубин тела начал выходить холод, и только тут Вандиен как следует понял, до какой степени промерз по дороге. Он снова откинул голову на край лохани и блаженно обмяк…

Дверь потихоньку растворилась. Вандиен не стал оборачиваться, хотя происходившее начинало уже его утомлять.

– Может, тебе спину потереть, возчик?

– Знаешь, Джени, – сказал Вандиен, – моя спина находится на том же самом месте, сколько я себя помню. Так что я уж как-нибудь ее разыщу и вымою сам. А ты займись – знаешь чем? Поди прогуляйся по берегу, набери красивых ракушек и положи их в коробочку. Когда-нибудь, когда тебе будет столько лет, сколько мне сейчас, а чувствовать ты себя будешь так, словно ты еще вдвое старше, ты заглянешь в коробочку и сразу вспомнишь себя теперешней – маленькой девочкой, которой не терпится скорее стать взрослой. А теперь – брысь!..

И он, всколыхнув воду, повернулся в лохани и указал ей на дверь… Только все дело было в том, что у двери, прислонившись к ней спиной, стояла вовсе не Джени, а Зролан, стояла и лукаво улыбалась ему. Ее темные глаза поблескивали.

– А в тихом-то омуте, оказывается, кто-то живет, возчик Вандиен. Даже тут заметно…

Вандиен смущенно осел в своей лохани. Как ни странно, Зролан своим присутствием действовала на него куда больше, чем юная Джени.

– Я, наверное, показался тебе напыщенным дураком, – пробормотал он. – Я даже и пытаться не буду тебе объяснить…

– Нет нужды. Я видела, с каким лицом она удалилась отсюда. Знаешь, есть определенная порода женщин – и возраст тут ни при чем, – которые не до конца уверены в своих чарах и ни за что не станут заигрывать с красивым мужчиной, боясь быть отвергнутыми. Но когда они видят человека с изуродованным лицом или, к примеру, сухорукого калеку, тут-то они и говорят себе: «Кто еще, кроме меня, способен разглядеть истинные качества, скрытые за этим увечьем? О, ему наверняка польстит мое внимание, я сумею одарить его тем, что ему, верно, так редко перепадает…» И она делает предложение, уверенная, что парень помрет на месте от счастья и изумления, – с ума сойти, она сочла его привлекательным, он ей понравился! Ну что, я права?

Как ни скверно, она попала в самую точку. Но Вандиен только сказал:

– Знаешь, Зролан, что-то я не в настроении рассуждать о шрамах прямо сейчас. Если бы меня предупредили, что омовение возчика входит в список праздничных зрелищ, я бы распорядился стащить эту лохань вниз, в общую комнату. Не сердись, пожалуйста, но…

И он мотнул головой в сторону двери.

– Нет уж, придется тебе потерпеть, – отозвалась женщина. – Потому что другого случая перемолвиться наедине у нас может и не быть. В общей комнате все время полно посторонних ушей, а ко мне в дом без конца заскакивают соседи: у кого зубы болят, у кого живот вспучило или там плечо растянул – давай, Зролан, лечи. Так что будем разговаривать здесь…

– Да? А что ты скажешь Джени, когда она выдумает еще предлог и снова сунет сюда нос? Она, кстати, скоро вернется, я ее за чистой одеждой послал…

– Насколько я ее знаю, она и без твоего поручения выдумает целую кучу предлогов. Чего-чего, а сообразительности маленькой паршивке не занимать. Уж то-то спокойным местом станет гостиница, когда она, наконец, найдет себе мужика! Но вернемся к нашим баранам: нос она сюда не сунет, потому что, спускаясь по лестнице, видела, как я входила. Она не посмеет открыть дверь: мало ли что тут Бабушка совершает над чужаком! Но хватит об этом. Оставь мысли о плоти и слушай, что я тебе скажу…

Вандиен молча смотрел на нее из лохани, ожидая продолжения. Она же неторопливо прошлась по комнате, разгладила покрывала на постели, встряхнула и по-своему сложила полотенца и, наконец, присела в изножье кровати. Откинув назад черные волосы, она тряхнула головой, рассыпав их по спине. Это было движение, достойное молодой женщины, даже еще более непринужденное, чем у Джени. Она повернулась лицом к Вандиену, и он увидел, что все признаки возраста подевались неизвестно куда. Кому какое дело до морщин на лице и костлявых запястий? Стоило посмотреть ей в глаза, и делалось очевидно, что верить подобным приметам было нельзя. Вандиен смотрел на нее с неослабным вниманием.

– Так, значит, – сказала она, – ты думаешь, что мерзкая старуха подло обманула тебя?

Да, такая мысль его посещала, но теперь ей больше не было места.

– Я…

– Я тебя не обманывала. Все, что я сказала тебе, – чистая правда. В храме Заклинательниц действительно хранится таинственный сундук, и, если ты его вытащишь, ты получишь шесть штук золота и избавишься от шрама на лице.

– Похоже на то, – проворчал Вандиен. Хелти только что заставил его устыдиться собственной доверчивости. Но вот пришла Зролан, улыбнулась, сказала несколько слов – и недавние сомнения показались ему слабостью.

– Да чтоб ему, этому Хелти! – вспыхнула Зролан. – Ему и этой ручной Заклинательнице, которой они нас осчастливили. Вот так наговорит неизвестно чего, смотришь, возчик и сник. Спрашивается, может ли человек победить, если он заранее настроился на поражение? И вот так каждый раз! Поболтают с Хелти – и даже не пытаются ничего отыскать. Так, поплещутся, побарахтаются сколько-то там часов в штормовом море – и бегом назад в гостиницу, к выпивке, к горячей еде, к теплой постели, в которой уже с нетерпением ждет смазливая девка. Превратить благородное дело в ярмарочное кривлянье!.. Неужели не понятно, что за всем этим стоит скользкая хитрость Заклинательниц? Или, может, ты думаешь, Вандиен, что так, как теперь, было всегда? Нет и нет! Во дни моего детства Храмовый Отлив объединял и сплачивал нашу деревню. Нам не было нужды нанимать возчика: каждый взрослый и здоровый житель лез в воду на поиски сундука. Что было за время! Шторма, насылаемые Заклинательницами Ветров, жестоко хлестали нас, но не могли поколебать нашу решимость. А теперь и сундук превратился в легенду, потому что успело вырасти поколение дураков, никогда его не видавших. Что им россказни старших? Пустой звук! А ведь есть, есть в этой деревне прямые потомки тех, кто не только видел сундук, но даже и прикасался к нему. Тех, кто сумел объяснить остальным, что вытащить его не в человеческих силах: нужна, мол, упряжка. По их словам, сперва надо было передвинуть несколько тяжелых камней, да и сам сундук куда как увесист… Вот с тех-то пор мы и начали каждый раз нанимать возчика. Другое дело, деньги имеют свойство терять привлекательность, когда Заклинательница Ветров гонит на тебя свирепую бурю. И однажды я поняла, что одни денежные посулы не могут достаточно укрепить ничей дух. Нужна более, скажем так, убедительная причина. Много лет я пытаюсь объяснить им это, но все без толку. Откуда им знать, как холодит сердце колдовской шторм, как он лишает человека сил и решимости! Им-то никогда не приходилось сражаться с бурей, насланной Заклинательницами… Вот так и вышло, что в этом году я отправилась в путь самолично. Я разыскала возчика и снабдила его достаточным поводом проявить стойкость. Этим возчиком стал ты.