Айболит для короля (СИ) - Лебедева Ива

Я включила свет — выдра, естественно, и след простыл. И направилась открывать дверь заботливому начальнику. Если он решил пожертвовать своим сном… Что ж, боги в моем лице принимают жертву.

Глава 45

Проще всего получилось с крысами. Оказалось, что выдры — крысоловы, не хуже такс или фокстерьеров. За один вечер Рей осуществил дератизацию всего квартала. Я и король прогулялись по аллейке, выдр периодически ускакивал в сторону и некоторое время спустя выныривал из полутьмы, держа за шкварник придушенного грызуна, впрочем самостоятельно оживавшего, едва Раис его перехватывал и кидал в рыбацкий жестяной ящик в рюкзаке. Оттуда крысы, пришедшие в сознание, вылезти не могли, а чтобы с горя не стали кушать друг друга, на дне уже лежали несколько кусков булки. Я одно время подрабатывала в лаборатории, так что знала: даже дикие пасюки сначала будут жрать, что им дали, и только потом начнут бороться за иерархию и ресурс. До начала операции им хватит, а потом...

Не то чтобы я была знатным крысоводом, но предполагала, что, увидев доступную рыбу, грызуны сразу же забудут, сколько они перед этим умяли хлебобулочных изделий. 

— Ваше величество, уймитесь, в смысле, уймите своего зверского зверя! — попросила я через два часа таких прогулок. — Десять штук нам предостаточно. Кстати, как он так научился ловить грызунов? Ведь его специализация же — рыба?

— Когда мы поселились в замке, еды не всегда хватало даже мне одному, — сказал король с чуть-чуть натянутой усмешкой, как говорят о вещах, которые хочется забыть, но это невозможно. — Я потом рылся в бумагах, оставшихся от хозяйства отца, нашел опись коней в замковой конюшне и коров, сколько им собиралось корма, сколько расходовалось на слуг… но так и не нашел подобного списка королевских бастардов. Видимо, мы были не настолько ценным королевским имуществом и кормили нас по остаточному принципу. Поэтому Рей научился ловить крыс.

Последние дни я пару раз слышала эти истории — Раис рассказывал их Чучундру, а тот слушал, в легком трансе. Когда сильный уверенный мужчина походя говорит о страданиях своего детства, это впечатляет. Может, и к лучшему. А то сынок очень уж развесил ушки. Еще попросит мамочку организовать трансфер в этот жуткий и волшебный мир…

Вчера, между прочим, состоялся непростой разговор. Я передала дежурство Борменталю не сразу — немножко  побеседовали о былом, без попыток заглянуть в будущее. Дома я была лишь через сорок минут, достаточный срок, чтобы выдр промчался кратким, уже известным ему путем.

Поэтому я, конечно, планировала, едва все трое заспанных красавцев встретят меня на пороге, схватить Рея, повалить на спину и осмотреть лапы на предмет следов от ускоренного беганья по асфальту.

Но планы на то и планы, чтобы не всегда сбываться. Я не стала звонить заговорщикам и предупреждать, мол, еду домой, чтобы застать их врасплох. И поэтому, когда отперла дверь своим ключом, сама получила сюрприз.

Не знаю, кого караулил его величество в темной прихожей, скорее всего вражью морду. Но поймал он меня. Я пискнуть не успела, как неведомая сила сначала снесла меня с ног, вышибая обратно в подъезд. А потом та же сила молниеносно сориентировалась и не позволила мне отлететь к стене, смачно приложившись затылком. Я эту перспективу тем самым затылком уже чувствовала, летя от собственной двери.

— Лида, какого… вы бродите ночью по улицам, если обещали нам сидеть в клинике, заперевшись на все замки?! — яростным шепотом спросил Раис, стискивая меня так, что я даже пискнула от неожиданности. — Сумасшедшая женщина! А если бы на вас напали по дороге?! А если бы я допустил оплошность и не понял вовремя, что это вы?!

— Мам, ты офонарела, что ли?! — из темной прихожей подтвердил претензии ломкий басок потомка. — А еще обещала!

— Чу, поставь чайник и завари кофе, — не оборачиваясь, скомандовал его величество. И сын, вот волшебство-то, даже не пытаясь отмазаться, возразить или, по своему обыкновению, «черезпятьминутнуть», развернулся и ушел. В кухню…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А король-выдр, не отпуская меня из крепких объятий, вдруг резко приблизил свое лицо к моему, заглянул в глаза… В его собственных прямо-таки светилась злость на мою «безалаберность» и… и еще что-то.

А потом этот псих положил руку мне на затылок, привлек к себе и поцеловал. Да так, что у меня окончательно голова пошла кругом.

Впрочем, буквально через секунду все кончилось. Меня отпустили и даже отступили на шаг. Хотя все еще придерживали за руки.

— Простите, Лида. Я не должен был этого делать, — отрывисто заявил король-выдр, окончательно отстранился и сбежал на кухню к Чучундру.

А я осталась возле собственной двери с одним-единственным вопросом в голове: господи, что это было?!

Впрочем, долго так стоять столбом все равно было глупо, поэтому я вошла в квартиру и тщательно заперла входную дверь. Сняла и аккуратно поставила на обувную полочку кроссовки. Прислушалась к негромкому разговору мужчин на кухне… м-да. Словно ничего и не было. Ну… вот у меня тоже ведь было какое-то срочное дело. Какое? А!

— Рей! Иди сюда!

Сонный выдр выбрался из-под дивана и вопросительно на меня воззрился. Я без лишних разговоров кувыркнула его пузом кверху и тщательно осмотрела лапы. Удивительно: ни потертостей, ни порезов. Да и вид такой, будто не мчался недавно наискосок по дворам и перекресткам, а мирно дрых, зарывшись в экспроприированный с кресла мохнатый плед с немного косорылым тигром, прячущимся среди аляповатых розовых пионов.

Увы, когда с косвенными уликами туго, подследственные молчат, как партизаны. И даже изображают удивление. Разве что из Петьки удалось выбить, что именно он позвонил Борменталю. Но я была слишком усталая, чтобы учинять головомойку. А еще настолько ошарашенная тем, что произошло на лестнице, что покорно выпила чай (кофе мне не дали, ибо сына наябедничал, что на ночь вредно), съела приготовленные то ли потомком, то ли королем оладьи с вареньем и безропотно отправилась спать. Раз уж так вышло с дежурством и чтобы не превращать в крысариум свое единственное жилище, я назначила атаку на следующую же ночь, точнее — на четыре часа утра: уже светло, но никого нет. Именно такое время, когда сон валит с ног самых стойких гуляк.

Днем мы ходили ловить крыс. И вместе с королем дружно делали вид, что вчера на лестничной площадке перед дверью ничего такого особенного не произошло.

На этот раз навигационное обеспечение операции досталось Чучундру. Он сам забил нужный адрес, мы остановились в двух кварталах от склада, сам с подставной симки вызвал такси на соседнюю улицу, сам укутал короб с биооружием в несколько покрывал, чтобы водитель не заподозрил чего, услышав писк и царапанье… Потом мы эту бандуру затолкали в наш с сынулей единственный приличный отпускной чемодан и в таком виде уже отправились на диверсию. Все втроем. Ибо на этот раз потомок категорически отказался ждать у моря погоды.

Глава 46

Раис:

В давние, да и не только давние, времена случалось так, что отдельные непоседы из моего народа со своими итакари отправлялись в заморские края, где морфы — невидаль. Те, у кого ит помельче, потешали зевак за медяки на ярмарках, а если друг когтистый и зубастый, служили в наемных армиях, за серебро. До генерала и полковника никто не поднялся: в затяжных войнах враги быстро привыкают к морфам и понимают, как защититься даже от умной кошки величиной с лошадь. Разве что повезет попасть в королевскую гвардию и быть воином-шутом: морфироваться на глазах послов, стеречь покой в остальное время.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В детстве я подумывал об этом пути. Но тогда — не как сейчас — мой ит был таким же замухрышкой, как и я. Что же касается балаганов, я научился терпеть шутки над собой, а любить — не научился. Гвардию, уже позже, завел свою.

Сейчас казалось, будто моя судьба вернулась к дальней развилке и пошла отвергнутой тропой. Я и Рей в дальних краях, мы стали наемниками, которые воюют по приказу нанимателя. Главная опасность, как говорил Чу, — нас может поймать местная стража. Если она спросит, за что меня наняли, отвечу честно: за борщ. Ну, потому что… по-другому ответить я даже самому себе не сразу решусь.