Плохой хороший парень - Кэрри Прай

стремительно пошагала к нему навстречу, а после привлекла его к себе, отчего наши носы соприкоснулись.

— Так кто это счастливица? — прошептала я, глядя в аспидно-чёрные глаза. — Назови её имя.

Губы Мая дрогнули в блаженной улыбке.

— Мурка… — выдохнул он, оторвав меня от пола. — Ты идиотка.

Его холод, захваченный с улицы, был спасительным, ведь всё внутри меня горело. Тимур направлялся вглубь гостиной, а позволила себе на секунду отвлечься.

— Я приготовила ужин.

— Похвально. Но я, пожалуй, начну с десерта.

Загородная тишина подчеркнула взволнованное дыхание, а беспокойное сердце — шквал нарастающих эмоций. Казалось, что нет ничего нелепей, чем броситься в объятья человека без всяких на то объяснений. Однако Майский всё понял без слов. Он как и я желал забыть о проблемах хотя бы на одну короткую ночь.

— Я так переживала, что ты не вернёшься, — прошептала хрипло, крепче обхватив его шею руками. Ноги скрестила на бёдрах парня, напоминая собой требовательного ребёнка, который заскучал по вниманию.

— Когда я уйду навсегда, ты сразу же это поймёшь, — в свойственной манере бросил Май, вступив на лестницу. — Но сейчас я рядом и не намерен сбегать.

— Звучит не слишком обнадеживающе…

— А я и не думал тебя успокаивать.

Был не самый подходящий момент для выяснений, только не сегодня, когда его улыбка являлась провокатором временной амнезии. Меня словно отрезало от реальности, что так не похожа на сказку, но теперь в неё окунуло.

Тимур делал шаг за шагом, а я молчаливо его поторапливала. Хотела чувствовать его полностью, не через чёртову одежду. Хотела прикасаться к нему и оставлять следы на разгорячённой коже. Хотела слышать ритм его сердца, что бьётся в унисон с моим, и вдыхать уже родной аромат.

Майский толкнул ногой дверь и та распахнулась. Перед тем как коснуться спиной мягкого покрывала, я заметила распахнутый настежь балкон и развивающиеся занавески, за которыми темнели макушки деревьев.

Боже, откуда только взялось это волнение…

Нависнув надо мной, Тимур лукаво произнёс:

— Здесь та самая красная линия, Мурка. Зайду дальше, и ты больше не сможешь меня остановить. Если передумаешь…

— Не дождёшься, — потянув ворот мужской футболки, я заткнула его поцелуем.

Май моментально поддался, как после строгой команды. В этом поцелуе было что-то больше, чем симпатия и взаимность. Острее, чем нехватка воздуха. Горячее, чем вулканическая лава. Головокружительнее, чем исполненная мечта.

Но даже этого мне было мало.

Оттолкнув от себя парня, я стянула с него футболку и позволила ему расквитаться с моей. Бюстгалтер слетел с плеч, как обрывок шёлка. За ним на пол отправились джинсы. Всё происходило слишком быстро и, казалось, нужный темп взят, однако Майский остановился. Его испепеляющий взгляд медленно прошёлся по мне, отчего в животе сладко заныло. Лунный свет попадал на его рельефные плечи и торс.

— Отличное зрелище, — произнесла я на выдохе, утопая в бесконечных потоках мурашек и нарастающего желания.

Тимур слегка склонил голову набок, словно присматриваясь:

— Поверь, мой «пейзаж» куда лучше.

Парень вернулся и между нашими телами не осталось и миллиметра расстояния. Каждой своей клеточкой я чувствовала его возбуждение и тем самым заряжалась уверенностью. Пальцы в лихорадке стягивали с него брюки, уравнивая наши шансы на первом раунде. Романтика в миг растворилась, а быть может, её и не было вовсе.

Это должно было случиться. Должны были сбросить напряжение, что мешало нам жить, но только друг с другом и никем больше.

Но если во мне от натяга скрипели струны, то Май издевательски смаковал каждый момент, покрывая ключицу горячими поцелуями. Проводил дорожку к животу и возвращался обратно. Я слишком хорошо его узнала, чтобы записать в ряды любителей долгих прелюдий. Он явно из тех. Тимур сомневался, боролся с лишними мыслями и почти неодолимым влечением.

Запустив пальцы в мягкие волосы, я вернула его к себе так, чтобы наши взгляды встретились. Хотелось обменяться уверенностью, которая сейчас наполняла меня от макушки до кончиков ног. И Май её принял.

— Зараза, — вздохнул он, улыбнувшись.

Долгожданный электрический разряд пронёсся между нами. Я потянулась к его пояснице, но Тимур поймал мою руку и прижал к матрасу. Голова закружилась с новой силой, жар обжёг бёдра. Наши лбы соприкоснулись. Мы вжались в друг друга до хруста, до полного слияния.

Каждое его движение рождало новые ощущения. Каждый следующий вдох, казалось, был последним. Нас обоих пробирала мелкая дрожь.

— Юна…

Я закрыла глаза, растворяясь в дурмане. Растворяясь в нём. Каждый сорванный с губ стон был поощрён поцелуем, а затем новой жаждой. Тихие слова Тимура разбивались в пространстве, заглушённые ударами сердца.

Сквозь прилипшие к лицу пряди, я не теряла связи с человеком, с которым больше не хотелось расставаться. Никогда. Даже под риском смерти. Недоставало малого, чтобы понять это, но теперь я была абсолютно уверена.

И если бы каждая встреча с ним неизбежно влекла неприятности, я бы не устала назначать свидания…

Мы достигли пика одновременно. В блаженном молчании наслаждались близким контактом, засыпали в объятьях и туманных мыслях. И только неугомонные занавески извивались на сквозняке, словно предупреждая, что сказке подходит конец.

20

Я проснулась от зябкого сквозняка, что игрался с балконной дверью, и поморщилась от яркого света. Рука хищно потянулась к Майскому, но вместо тёплой мужской груди утонула в безжизненной пустоте. На мгновение пронеслось, что прошедшая ночь была лишь сном. Прекрасным и в то же время коварным. Однако кожа всё помнила — прикосновения, крепкие, почти удушающие объятья, — и хранила его аромат. Состояние невесомости тут же сменилось болезненным падением.

Он бросил меня. Сбежал, потому что именно так поступают аферисты.

Оторвав голову от подушки, я по плечи натянула простынь, словно спасаясь от уколов предательства и стыдясь собственной наготы. Так несвоевременно прятала душу, ведь по ней успели пройтись грязными ботинками.

Последняя надежда на преждевременные мысли была разбита коротким сообщением, что сигнальным огнём мерцала на экране мобильника.

« Совесть — это богатство, Мурка. А я тот ещё босяк…»

До боли закусив губу, я откинула мобильник в сторону. Злость сожрала наступившие слёзы. Так хотелось кричать, сдирая с себя кожу, и превратить всю мебель в труху. Но заново сломиться от удара под дых — сошло бы за непростительную слабость. Только не сейчас.

Больше я не позволю им рвать моё сердце в клочья.

Оставаться в убежище, что благородно предоставил мне Май, теперь казалось немыслимым. Свирепо надевая одежду, я мечтала как можно быстрее очутиться на воле. Хотела делать всё то, что наверняка его разозлит: гулять по парку, рискуя безопасностью, без остановки есть