Страсти по императрице - Жюльетта Бенцони

— Там будут проходить маневры, сир? — Молодой человек чувствовал некоторое беспокойство.

— Нет, я просто решил усилить тамошний малочисленный гарнизон. Полк 6удет расквартирован там… на неопределенное время. — И Фридрих Вильгельм отвернулся, чтобы не глядеть на сына.

Тот сильно побледнел, и королю вдруг расхотелось выполнять взятую на себя роль, но отступить уже невозможно.

— Комиссия пришла… к отрицательному выводу, — добавил он. — Ничего не поделаешь! Знаю, что требую от тебя многого, Вильгельм, но ведь ты мужчина, черт побери! Надеюсь, поведешь себя как мужчина.

Но Вильгельм уже ничего не слышал и не видел; словно автомат, отдал королю честь по–военному, щелкнул каблуками и, не произнеся ни слова, вышел из отцовского кабинета — сердце его разбито… На следующий день он уехал в Дюссельдорф.

Пребывание принца в ссылке продлилось три года — долгий срок сожалений, отчаяния и писем, страстность которых трудно представить. Он слал и другие письма — королю, членам семьи в надежде: быть может, кто–нибудь проникнется состраданием к его мукам и прекратит их. Они никак не унимались и все же сломали предубеждение семьи. Вызвали его наконец в столицу, но, когда он вернулся в Берлин, родные оцепенели — так он изменился; не узнать веселого Вильгельма в этом высоком, худом, угрюмом и явно отчаявшемся молодом человеке. Старший брат попытался урезонить его, кузен Фриц отругал, дядя Георгий Макленбургский попробовал напомнить о государственных интересах. И только тетя Марианна — в ее объятиях он долго плакал, прежде чем упал в обморок от изнурения, — поняла, что дело плохо. Проинформировала об этом племянницу, великую княгиню. Та сильно обеспокоилась, но, подумав, нашла решение. Элиза, чтобы составить счастье Вильгельма, должна быть принцессой из королевской семьи? Тогда пусть ее удочерит русский царь!

Эта идея привела бедного влюбленного состояние безумного восторга — как они не додумались раньше? Спросили мнение короля — тот согласился: что ж, в таком случае свадьба возможна. И надежда снова возродилась в сердце Вильгельма и Элизы — она оставалась верной своему слову, хотя не видела любимого целых три года.

Увы, русский царь вначале согласился, а потом передумал. Возникли преграды религиозного порядка: чтобы стать великой княгиней, Элизе, родившейся и крещеной католичкой, надо обратиться в православную веру. А чтобы выйти потом замуж за Вильгельма, следовало поменять религию и стать протестанткой. Это уж слишком…

И все же мысль высказана — все семейство хотело помочь Вильгельму. Дядя его, принц Август Прусский, решил этот вопрос — заявил, что хочет удочерить Элизу. Препятствий к браку больше нет… Рождественским вечером 1824 года пережившие столь длительную разлуку влюбленные встретились, охваченные вполне понятным волнением.

— После трех долгих лет испытаний!.. — прошептал Вильгельм, нежно поднимавший Элизу, сделавшую реверанс.

Она еще красивее, чем раньше, а глаза ее полны слез…

— Неужели, мой господин, мы наконец снова вместе?!

Последовавшие дни наполнились для молодых людей необычайной нежностью; вскоре они отпразднуют сразу удочерение Элизы и свою помолвку. Вильгельм сгорал от нетерпения — законники, которым поручено составить знаменитый документ, работают так долго…

— Неужели эти люди никогда не любили?! — воскликнул он, когда Элиза попыталась его успокоить.

— Какое значение имеет теперь небольшая задержка — ведь ничто больше уже нас не разлучит!

«Ничто»?.. Как бы не так! А политика? Она приняла облик беспощадного и честолюбивого великого князя — правителя Саксонии и Веймара: он развернул целую кампанию против удочерения, оно ему казалось смешным. Это его никоим образом не затрагивает, но у него дочь, принцесса Августа, страстно желающая выйти замуж за Вильгельма. И он поспешил сделать Фридриху Вильгельму III такие заманчивые предложения, что несчастный принц получил от отца следующее письмо: король окончательно отзывает свое согласие на брак и приказывает сыну «считать это дело закрытым». Одновременно издан указ о ссылке Элизы — в кратчайшие сроки предстоит ехать в Познань. Это был конец…

Беспощадная воля короля не предоставила влюбленным даже возможности провести последнюю, самую горестную встречу. С разбитым сердцем, Элиза уехала, так не попрощавшись с тем, кому поклялась в вечной верности.

Вильгельм окаменел от отчаяния и, отказавшись видеться с кем бы то ни было, несколько недель заперся в своих покоях. Затем он получил строжайший приказ присоединиться к своему полку в Силезии. Таково начало длительной, изнурительной борьбы с отцом; Фридрих Вильгельм III предложил сыну жениться на принцессе Сакс–Веймарской, но молодой человек с отвращением отказался. И все же ничего не мог поделать против королевской воли: спустя три года, обливаясь слезами и убитый страданиями, Вильгельм женился–таки на принцессе Августе. Новость об этой свадьбе потрясла жившую в Польше Элизу с ее слабым здоровьем.

Спустя еще три года та, кого считали одной из красивейших женщин Европы, угасла, словно лампа, в которой кончилось масло. Она чувствовала себя счастливой тем, что уходит наконец из этой жизни, потерявшей для нее всякую привлекательность, и осталась верна вечной любви, в которой поклялась в пятнадцать лет.

СТО ДНЕЙ ИМПЕРАТОРА ФРИДРИХА III

Эта холодная, мрачная мартовская ночь 1888 года, казалось, будет длиться до скончания веков. Она навалилась на Берлин всей тяжестью густой темноты, черного холода, мокрым снегом и страхом перед неясным будущим.

Часовые, стоявшие перед воротами дворца, где умирал старый император, словно окаменели в своих будках. Город будто вымер, как и огромный дворец, — светились лишь немногие окна: кордегардия, комната адъютантов и комната фрейлин. Все остальные помещения темны, ни единый луч света не просачивался сквозь плотные шторы, что закрывали окна комнаты, где умирал первый кайзер Германии старый Вильгельм I — в возрасте девяноста одного года никак не хотел покидать этот мир…

Странная, многословная агония напоминала шекспировские пьесы! На смертном одре старый император говорил не останавливаясь, и этот нескончаемый бред походил на галлюцинации. Из мрака небытия, куда он медленно погружался, тот, кого во времена правления его старшего брата Фридриха Вильгельма называли Принц Обстрел, вспоминал всю свою жизнь и рассказывал ее самому себе. Если только не той, кого видели лишь его глаза, — молодой белокурой женщине, давно умершей; она его единственная любовь, ему не разрешили на ней жениться, и многие годы не отходила она его изголовья — Элиза Радзивилл, ожидающая его, возможно, в Зазеркалье…