Журнал «Если» 2010 № 3 - Наталья Резанова

Хотя бы четыре часа в сутки приходилось спать. Применять заклинание бессонной работы я остерегался, боясь возмутить источник магии. Незачем баловаться с огнем не только в пороховом погребе, но даже на сеновале.

Зато все остальное время я проводил возле Оси. Учился не только видеть, но и слышать, не только вспоминать увиденное, после того как вышел из Оси, но и концентрировать свое внимание на какой-либо частности, находясь в потоке. Видеть все поле разом, но рассматривать один цветок.

Любой волшебник подтвердит: самое увлекательное занятие — изучать и учиться. Уметь скучно, но учиться — так прекрасно!

Никогда не понимал людей, полагающих, будто волшебник может стремиться к богатству, славе, почестям, наслаждениям… Единственное стоящее наслаждение — узнавать новое. Даже истельнский престол был нужен мне не ради золотой шапки или беспечальной старости, а потому что великое искусство управления скрывает множество загадок и ставит бесчисленное количество задач. Увы, с этими задачами я не справился, и результат оказался печален.

Кому-то может показаться странным, но в течение целого месяца я сознательно избегал вглядываться в Истельн и узнавать, как идут дела в моем бывшем королевстве. Я опасался, что не выдержу и вмешаюсь или, что вернее, не смогу остаться отстраненным наблюдателем, и мне придется вмешиваться прежде времени. А это значит, месть будет неполной и справедливость несовершенной. Нет уж, пусть узурпатор успокоится и сочтет себя в безопасности. Тем горше будет для него крах.

Зато я захотел увидеть новый зародыш Вселенской Черепахи и тут же обнаружил его. Кристалл сиял ровным зеленым светом, так что всякий, владеющий магией, мог бы увидеть его за сотню шагов даже сквозь тяжелый камень, в толще которого образовался зародыш. Существо, чуждое магии, должно было прежде расколоть базальтовый монолит. Но даже маг сумел бы коснуться драгоценнейшего из камней, только пробившись в такие глубины, где прежде не бывало даже горных кобольдов. А ведь в прошлый раз я отнял зародыш именно у этих тварей. Не знаю, где они отыскали его, но хранили в своем главном святилище, считая сердцем бога или чем-то наподобие того — окончательно разобраться в этих вопросах я не смог. Кобольды, все до одного, обладают магическими способностями, без этого было бы невозможно выжить в подземных пустотах. Есть среди них изрядные чародеи, использующие чуждую людям магию хаоса, так что можно представить, каково было отнять камень и вынести его на поверхность. Спасло меня то, что я много возился с драконами и в магии хаоса кое-что понимал. Всякий иной чародей сгинул бы в Прорве бесследно.

И вот теперь зародыш Черепахи лежал передо мной, а рядом не было ничего, способного помешать мне. Достаточно протянуть руку и взять кристалл. Толща камня — не преграда для того, кто исполнен той силы, что вращает Землю.

Хотя это сильно сказано — протянуть руку. До сих пор, входя в Ось, я оставался неподвижен, не рискуя совершать не только волшебные, но и механические усилия. Но теперь я не смог удержаться и коснулся скругленных граней камня, ощутив ладонью знакомое тепло. Лишь сомкнуть пальцы я не посмел, оставив зародыш в его колыбели. Было бы недостойно добывать редкостный артефакт с помощью той силы, что несла меня в эту минуту. Кристалл уже был моим, да и сейчас он тоже мой. Так нужно ли хватать его, сдергивая с облюбованного места?

Во время следующего погружения я навестил Прорву — святилище кобольдов, где я добыл когда-то зародыш Черепахи. В ту пору в недрах Прорвы находился алтарь, вполне под стать картинке в глупом романе о чародеях и волшебствах. И какой только пакости не было натащено к его подножию! Окремневшие черепа вымерших гадов, горшки с протухшей кровью (я предусмотрительно не стал выяснять, чья это кровь, да и кровь ли вообще), изделия подземных мастеров: украшения, похожие на орудия пыток, и орудия пыток, причудливые, как украшения. Все опасное и напоенное чужой магией. А посреди этого паноптикума сиял нежной зеленью чудесный камень. В ту пору я еще не знал, что это такое, чувствовал лишь, что в черном святилище скрыт артефакт непредставимой мощи. Давя изделия поганых чародеев, я приблизился к алтарю, коснулся кристалла, поразившись живому теплу, идущему от мертвого камня. Теперь-то я понимаю, что камень не мертв, поскольку зародыш Вселенской Черепахи мертвым не бывает.

Потом я уходил по пещерам и скальным переходам, пробиваясь к солнцу и свету, кобольды атаковали меня с удесятеренной силой, но ни разу не возникло у меня мысли воспользоваться чудесными свойствами моей добычи. Сначала нужно было узнать природу найденного чуда и лишь потом, может быть, пользоваться им.

Чудо есть чудо, чудесами нельзя расшвыриваться направо и налево. Даже в битве на Медовом Носу я решился вызвать Черепаху только потому, что знал: она не погибнет, даже если воинство магов сумеет расколоть панцирь. Уже через день или два в недрах земли выкристаллизуется новый зародыш, тот самый, который я гладил ладонью, но не стал хватать. Алчность и Ось Мира несовместны; кристалл останется там, где он вызрел, а я буду порой приходить и любоваться им.

В разоренной Прорве царила нетревожимая тьма, сквозь которую могли видеть только я да кобольды, вовсе не имеющие глаз. Как и прежде кобольды сползались сюда, притаскивая свои бессмысленные жертвы. Они даже расчистили часть проходов, которые я когда-то обрушил. Хотя кобольды не те существа, которые станут что-то расчищать без крайней необходимости. Эти твари редко появляются на поверхности, хотя, вопреки всеобщему мнению, света не боятся. У них просто нет глаз; подобно летучим мышам, они «видят» ушами. Кроме того, они умеют ориентироваться по запаху и пользуются еще какими-то органами чувств, для которых у людей нет названия. Кобольды с легкостью протискиваются сквозь щели, не доступные людям, и никогда не попадают в обвалы. Как они чувствуют опасность, я так и не понял, хотя последние годы усиленно изучал своих давних врагов.

Самое большое из невыполненных обещаний — обезопасить рудники Тимена. Кобольды, прежде редкие в тех краях, последние десятилетия принялись буквально терроризировать рудокопов, добывающих серебро и свинец. Так было повсюду, но стоило мне один раз вычистить шахты и весь край, изведя поганое племя под корень, как они словно взбесились и пошли на Тимен сплошным потоком. Казалось, мои усилия приводят к обратному результату — кобольдов становится больше. Они уже показывались на поверхности и угрожали самому существованию шахтерских поселков.

Интересно, как Галиан собирается решать эту проблему? Боюсь, что никак… шахтеры не поддержали мятеж и теперь вполне могут остаться без покровительства царя-колдуна. Впрочем, тогда и владыка Истельна останется без покровительства рудокопов. А это значит, что, когда Галиан состарится и одряхлеет, он станет уязвим для любого, кто пожелает занять его место. Веселую старость обеспечил себе мой враг.