Делай со мной что захочешь - Джойс Оутс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
13. «Завтрак в Фонд помощи умственно отсталым детям округа Уэйн». Э., за которой приятельницы заехали домой, чтобы вместе отправиться на Белл-Айл, весело смотрела на хмурое, холодное, ветреное мартовское небо, безлистые деревья, валяющиеся клочки газет и мешочки от завтраков. Дамы беседовали — их восклицания, их смех звучали почти как музыка. Дама в черных кожаных перчатках вела машину: Э. заметила, как под натянутой кожей буграми выступают кольца. «Почему-то мне больно», — мелькает у нее мысль; она снимает перчатку и рассматривает свою руку: большущий бриллиант на полоске белого золота, усеянной бриллиантами, врезался ей в мякоть.
— Который час.
— Куда мне сворачивать.
— Там должен быть памятник… мы всегда здесь сбиваемся с дороги…
— Нет памятник правее.
— Вы же проехали памятник.
— Я всегда плутаю на Белл-Айл.
— Это что там канадский берег или мы объехали остров и
— Здесь такая грязь.
— Новых бунтов уже не будет потому что
— Вон впереди тот другой памятник… чья-то статуя…
Сквозь редкий лес. Вода в озере кажется ледяной; непонятные птицы, которых Э. пытается угадать, сидят нахохлившись; холодно. На глазах у Э. они поднимаются и улетают в небо.
В Детройтском яхт-клубе специально сделанная красивая стрелка: «Завтрак в Фонд помощи умственно отсталым детям» указывает путь в банкетный зал. Тепло. Шумно. Гранаты, измельченные креветки под соусом, омары. Элина замечает в меню орехи с ягодами — должно быть, это идея Мэрилин Ван Дьюзен как гвоздь программы: ведь Мэрилин Ван Д. посещала лекции Принца по кулинарии, а это одно из его любимых блюд. Но на столько народу такое блюдо — это неразумно. Принц пришел бы в ужас. Взгляд Э. не спеша переходит со столика на столик в направлении длинного, уставленного цветами стола президиума, — веселые женщины, красиво одетые, их голоса и восторги по поводу друг друга звучат как музыка. На столиках карточки с фамилиями — просто, со вкусом. «Элина Хоу». И еще двести женщин.
Теперь нервная речь — нервные пальцы женщины, которая говорит в микрофон, а он, может быть, и не работает. Кто-то подходит к столику, раздает шариковые ручки, миниатюрные, перламутровые — на память?., или?.. Э. берет ручку и кладет в сумочку по примеру остальных дам за ее столиком, улыбается в знак благодарности.
— Сокращение помощи со стороны государства накладывает бремя… — слышит Э. И чуть ли не со страхом смотрит на оратора, хорошенькую невысокую даму лет сорока пяти, которая так нервничает, что у нее дрожит голос. — Никто не думает об ответственности штата. У окружного комитета руки связаны. Так что дело за нами. Мы поставлены перед фактом. Необходимы крупные пожертвования, сотрудничество деловых и промышленных кругов и всех граждан. Трагедия умственно отсталых детей. Надо, чтобы об их беде все знали. Возьмите карточки-обязательства для раздачи, возьмите столько, сколько сумеете раздать. Это же позор для нашего государства.
Сливок? Нет, не надо. А вам — сливок? Нет.
Задерганная официантка пригибается, стараясь казаться как можно меньше; растеряна. Кому-нибудь сливок за этим столиком? Нет. Она проходит с подносом мимо Э. и спрашивает — Вам сливок?
Кофе и пирог с малиной «Лилейн». Э. дробит жесткую корочку, чересчур жесткую, и раскладывает кусочки вилкой по тарелке. Совсем никакой нервозности. Никакой паники. А на эстраде две девочки из приюта — тринадцатилетние близняшки — отбивают чечетку. Близняшки со стеклянным взглядом! Курносые, с вялым ртом, вялой улыбкой.
— Ну, не милашки, — шепчет какая-то дама. — В жизни не подумаешь…
В самом деле?
Э. не хочет их видеть. Не столько глаза, сколько застывшие вялые улыбки. Нет. За ними — стеклянная стена, выходящая на реку. Пианист играет «Крадучись сквозь тюльпаны», бравурная, рассыпающаяся перестуком дробь, танец, выученный назубок, — «очень профессионально», — шепчет какая-то дама за столиком Э.
Э. раскрывает сумочку и делает вид, будто что-то в ней ищет. Где? Что? Вытаскивает перламутровую шариковую ручку. На одной из граней надпись: «Фонд спасения Оперного театра».
Затем, в туалете, она снова открывает сумочку — пачка карточек-обязательств: надо будет спросить у Марвина, что с ними делать. Э. смотрится в зеркало. Другие дамы тоже смотрятся.
— Куда я девала ключи от машины? — восклицает какая-то дама.
— Они у служителя, — говорит ей другая.
— Эти девочки так хорошо выучены, просто удивительно.
— У моей сестры старший мальчик тоже так умеет.
— Брат моей приятельницы снова пошел в школу…
Э. ведет беседу сама с собой — один на один; длинный ряд зеркал; неподалеку черная толстуха-служительница ждет с улыбкой — надо приготовить для нее четвертак и…
— Нет, ключи от машины у меня… хотя мне не следовало бы… о, Господи, мне же надо было оставить их в машине! Ведь если служителю понадобилось передвинуть машину, то он…
Какая-то женщина говорит: — Миссис Хоу? Я — Джоан Тайлер, я преподаю французский в школе Ларнера. — Улыбается. Лет тридцати с небольшим, приятная, но некрасивая. Элина улыбается в ответ. Четвертак в ее руке становится влажным. — Я просто хотела поздороваться — здесь такая толкучка, верно? Никогда прежде не встречалась ни с вами, ни с вашим супругом, но чрезвычайно восхищаюсь им… Извините… — Женщина отступает, трое других хотят выйти из туалета, улыбаются извиняющейся улыбкой, протискиваются. Какая-то женщина входит. Тогда женщина, разговаривавшая с Эм втискивается в освободившееся пространство. Говорит: — Просто удивительно, как он работает!.. Я помогаю ему немного, но никогда не имела удовольствия встретиться с ним — его секретарша обычно звонит мне и посылает работу — переводы, — материалы очень специальные, но так увлекательно… Я преподаю и латынь тоже. Я окончила университет в Миддлбэри по латыни и французскому. Работа вашего мужа так увлекает меня… мне хотелось бы когда-нибудь познакомиться с ним… но иногда это такое, что становится тошно! Какой-то человек в Руане разрезал на куски невесту своего брата, и столько там всего про разные яды и химикалии, но так увлекательно переводить, и мне интересно, как же он это использует? Готовясь к процессу? Очень хотелось бы когда-нибудь с ним познакомиться… его секретарша премилое существо… И так приятно было встретить вас, ну разве здесь не толкучка?..
Приятно было познакомиться, еле слышно говорит Э.
14. «Завтрак в Фонд помощи умственно отсталым детям округа Уэйн». Двенадцатое апреля 1971 года, понедельник. Детройтский атлетический клуб. Приятельницы заезжают за Э. В клубе — специальный вход для дам: дверь сбоку, под маркизой; вход этот будет отделен от главного, предназначенного для мужчин. Специальный указатель. Стрелка, указывающая путь в банкетный зал. Тепло, пахнет тарталетками с крабами и сигаретным дымом.
Тарталетки с крабами. Сердцевина пальмового листа. Слоеные пирожки, масло. Меренги.
Кофе, чай? Вам сливок? А за этим столиком? Сколько?
— …несколько огорчены слабыми откликами на нашу Неделю. Умственно отсталые дети отступают на задний план — слишком уж напирают общества, занимающиеся пожертвованиями для больных раком, этакая эгоистическая самореклама. Некоторые политические деятели — в поездках в связи с предвыборной кампанией, почетные граждане заблокировали ассигнования, обескураживающее начало в марте, но потом к концу месяца стали набирать темп, это несколько обнадеживает, и все же цифры гораздо ниже запланированных на эти полтора месяца. Как вы считаете, может быть, нам следует больше работать со средствами массовой информации — выступать по телевидению, давать объявления в газетах, может быть, наш исполнительный комитет должен заново продумать всю кампанию?
Э. сидела рядом с миссис Куто, женой судьи. Миссис К. ковыряла ложечкой меренгу, скучала. А на эстраде нервничала председательница собрания в шляпе с огромными полями.
Мы знаем Детройт и знаем, что это город широкого сердца, хотя у него и отвратительная репутация в стране, но просто ко всему надо найти верный подход, вспомните, какой отклик встретила наша помощь Биафре — я не хочу смущать Кэролин Коннор, которая как раз сейчас находится в этом зале, но она была вдохновителем этой кампании — сколько миллионов собрали?.. Она выступила по телевидению, и вы знаете остальное: город сплотился вокруг нее, за дело взялись по-серьезному и далеко превзошли намеченное — такая несчастная, трагическая, погибающая от голода страна… Теперь наша задача состоит в том, чтобы, как это ни трудно, объяснить, что такое умственно отсталые дети, нам приходится конкурировать с больными раком, и всякими видами склероза, и мышечной атрофией, и с загрязнением воздуха… Вся беда в связи с умственно отсталыми детьми состоит в том, что мы не можем показать увечных, фотографии и т. д., никаких кресел-колясок, а думать люди не желают. Приходится разъяснять и снова разъяснять, что это не сумасшедшие, нет. Я просто и сказать не могу, сколько раз надо объяснять, казалось бы, образованным людям, окончившим колледжи, разницу между умственно отсталыми и… Однако же, я всей душой скорблю об этих несчастных.
