Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед

Я скучала по тебе, подруга, — сказала Гэвин, снимая с гостьи мокрый плащ. Она взяла Танвен за руки, и женщины обменялись поцелуями.

— И я рада тебя видеть, — ответил Танвен. — Я долго ждала этого дня. — Она протянула руки к огню, но я заметил, что она все еще мерзнет… или делает вид, что ей холодно. Впрочем, дорога в это время года и впрямь не подарок.

— Мы бы раньше пришли, — оправдывался Кинан, — но из-за тумана пришлось задержаться. А еще одна ночь в пути — это уже слишком.

— Главное, что вы уже здесь, — сказала Гэвин. — Пойдем, поищем тебе сухую одежду.

Женщины удалились, оставив нас сушиться у очага.

— До чего же хорошо, — вздохнул Кинан. — Я уж думал, мы никогда не доберемся.

— Я и забыл, что ты собирался приехать, — признался я.

Кинан расхохотался.

— Да я так и думал. Но сегодняшнее зрелище меня потрясло: Серебряная Рука с мечом, охраняющий тропу! Это надо было видеть! Неужто ты меня не узнал?

— Если бы узнал, то не поверил бы. С чего бы тебе бродить в тумане.

— Туман! Не говори мне о нем, вспоминать не хочу! — сказал он, закатывая глаза.

— Видать, туман действительно силен, если устрашил даже прославленного Кинана Два Торка, — заметил Тегид.

— А я о чем толкую? Этот проклятый туман тащится за нами уже несколько дней. Я чуть из-за него обратно не повернул. Но потом подумал о твоем превосходном эле и спросил себя: «Кинан Мачэ, зачем тебе торчать в снежный сезон дома, в холоде и одиночестве, когда…»

— Когда вместо этого можно наливаться моим элем! — закончил я за него мысль; он обиженно посмотрел на меня.

— Да я и не думал об эле, — возмущенно воскликнул Кинан. — Это ты мне нужен, а не твой чан. Хотя теперь я вижу, что твой пивовар мастер из мастеров, — он снова как следует приложился к чаше. — Нектар! Как есть нектар!

— Я тоже скучал без тебя, — сказал я ему. Отобрал чашу у Кинана и поднял ее. — Slаinte, Кинан Два Торка! Я осушил чашу, — впрочем в ней почти ничего не осталось — и потребовал снова ее наполнить. Один из мабиноги Тегида тут же примчался с кувшином.

— Как у тебя дела с урожаем? Скажешь доброе слово? — спросил Тегид, когда чашу снова наполнили.

— Сказал бы, да нету, — ответил Кинан, качая головой. — Плохо. Из-за дождей не успели вывезти зерно с поля. Потеряли много. Если бы не прошлогодняя удача, нас бы ждал печальный удел.

— У нас то же самое, — сказал я. — Год был хороший, а кончился плохо.

Передавая друг другу чашу, мы разговорились обо всем, что произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Пришли Гэвин и Танвен; Танвен в чистой сухой одежде, и даже волосы уложены. Теперь она избавилась от той скованной напряженности, которую я отметил вначале.

Мы подошли к столу, на котором стояла еда. Поели. Наши женщины мило болтали между собой. Мне вспомнилась сестра Гэвин. У моей жены не было других подруг, кроме сестер, а теперь они обе мертвы.

В зал вошла Ската и направилась прямо ко мне.

— Наблюдатели на месте, — сообщила она. — Если кто-нибудь попытается пересечь хребет, мы скоро об этом узнаем.

Больше она ничего не сказала, да и я больше об этом не думал. В зале было тепло и уютно (особенно с приходом Кинана), народ оживленно беседовал. Я выбросил незваных гостей из головы.

Я и на следующий день не думал о плохом, когда Гэвин и Танвен отправились на верховую прогулку. Дозоры на хребте ничего не видели и не слышали. Тумана там не было. Поэтому я выбросил эту проблему из головы.

Бран и Стая Воронов вернулись в тот же день. Наблюдатели на хребте видели, как они вошли в долину, и сообщили об их возвращении. Тегид, Ската, Кинан и я выехали им навстречу; и хотя они были грязными и уставшими от путешествия, настроение у них было хорошее.

— Привет, Бран! — крикнул я еще издали. — Надеюсь, хорошо поохотились?

— Замечательно, — ответил вождь Воронов, — только добычу так и не удалось загнать.

— Прискорбно, — заметил Тегид. — И как же так вышло?

— Мы взяли след еще до выхода из долины, следы были явными, — объяснил Бран. — Мы двигались довольно быстро, но так и не увидели никого.

— Сколько их было? — спросил я.

— Трое верховых, господин, — ответил грязный Алан Трингад.

— Давайте, рассказывайте прямо здесь, чтобы потом не повторять в зале, — предложил Тегид.

— Да пожалуйста, только рассказывать-то особенно нечего, — ответил Бран. Он рассказал, как они прошли по тропе на восток до самого побережья, но вот на камнях след потеряли. Прошли вдоль берега на север, потом на юг, но так и не заметили никаких признаков чужаков, и наконец повернули назад. — Хотел бы я рассказать вам что-нибудь поинтереснее, господин, — закончил Бран.

— Главное, что вы благополучно вернулись, — сказал я. — Этого вполне довольно.

Дни таяли. Становилось всё темнее и холоднее, словно Соллен постепенно сжимал мир ледяной хваткой. Но в зале по-прежнему было тепло и уютно, звучала арфа и было много разговоров. Мы играли и слушали старые легенды; ели, пили и отдыхали, наполняя долгие холодные ночи светом и смехом.

Озеро замерзло, и дети играли на льду. В один из тех редких дней, когда выглянуло солнце, вспыхнув драгоценным камнем на бело-голубом небе, мы вышли посмотреть на детвору. Многие вырезали из кости что-то наподобие лезвий и привязывали их к сапогам. Такие коньки прекрасно показали себя на льду, и все радовались, наблюдая за ловкими фигуристами.

Кинану они особенно понравились. Он тоже решил опробовать коньки и вышел на озеро. Зрелище он представлял собой довольно комичное. За ним потянулись и другие, так что скоро катающихся стало больше, чем зрителей. Мы дурачились на льду, падали, исполняли нелепые танцы. Вокруг Гэвин столпилась стайка молодых девушек, уговаривавших королеву тоже попробовать прокатиться. Она быстро согласилась и привязала к ногам кость, затем, протянув мне руку, сказала:

— Держи меня, я хочу летать!

Я взял ее за руку и покатил по льду.