Трубка снайпера - Сергей Зарубин

Утром парторг Собольников привез теплые вещи для моло­дых целинников. Бригада была уже в лесу. По сторонам просеки лежали только что спиленные деревья. Возле сосны стоял Номоко­нов и, покрикивая, учил ребят валить лес:

– Не торопись! Вроде нехитрое дело, а думать надо, головы бе­речь. Слышишь, Востриков! Чего бегаешь с топором вокруг дерева? Так надо, гляди! Ствол прямой. В какую сторону надо свалить, с той и затеску делай. Сегодня ветер, и это бери на ум. Куда дует? – выдох­нул Номоконов пар изо рта. – В нужную сторону, на восток. Стало быть, против ветра делай затеску. Теперь с другой стороны, чуть повыше пилить надо. Вот и рухнет. Перед этим осмотрись, товарищей предупреди. Низко не надо: недельки через две потепле­ет, трактором выдернем пни. Потом канавы прокопаем, гальку привезем, все подровняем. Хорошая будет дорога!

В ПАДЬ ПРИШЛИ ТРАКТОРЫ

Выходили из домика на рассвете, мылись сыпучим снегом, торопливо завтракали и шли на просеку. Надвое разделил свою бригаду Номоконов. Со стороны села дорогу к Медвежьей пади прокладывало звено из местных жите­лей, навстречу им пробивались ленинградцы, приехавшие подни­мать забайкальскую целину.

Холодным вечером, когда дико выла пурга, пришли в лесной домик парторг Собольников и звеньевой Ефим Журавлев.

– Дело срочное, – собрал парторг людей. – К Первому мая дорога должна быть готова. Мы решили дать каждому звену кон­кретное задание. Первое звено решило вызвать ленинградцев на соревнование.

– Снег пошел, – тихо сказала Светлана Комкина.

– Выходной объявите? – усмехнулся Ефим Журавлев. Креп­кий, в расстегнутой телогрейке, он явно бравировал закалкой. –В городах, конечно… под крышами молодежь работает.

– И у нас холода бывают, – строго сказал групкомсорг Коль­цов. – И без крыши жили. Мы принимаем вызов, еще посмотрим, кто объявит выходной.

Так началось соревнование. Разработали условия, обсудили обя­зательства и подписали их. А утром еле-еле открыли дверь – снега намело много. Нерешительно разобрали ленинградцы топоры и пилы, тронулись к просеке. Люди из обоих звеньев были дороги бригадиру, но он старался все время' находиться возле тех, которым никогда не приходилось жить в тайге. Остановился Номоконов, задумался.

– Погодите, – задержал он ребят. – Так думаю, что не пойдем лес рубить.

– Почему? – удивились целинники. – Отстанем!

– Слушайтесь, я командир, – сказал Номоконов. – Другие есть дела, важные. Баню достроим, инструмент заправим, обувь почи­ним, одежду. А завтра свое возьмем.

Еще несколько дней назад велел бригадир расчистить недале­ко от дома ровную площадку, подтянуть к ней бревна и возводить маленький сруб. И вот теперь привел он ребят к невзрачному стро­ению на берегу ручья.

– Сегодня париться будете, силу копить для трудового сражения. –Как?

– Обыкновенно.

К обеду заделали бревешками потолок, сколотили из досок дверь, частично настлали пол и поставили лавку. А потом брига­дир велел притащить побольше камней, железную бочку и при­нялся сооружать очаг.

– Да какая же это баня? – засомневался Кольцов.

– Черной называется, – разъяснил Номоконов. – Теперь котел тащите, возле дома он. Думали, для каши привезли сюда? Тоже смеялись, когда увидели? Загодя его привезли, когда эшелоны двига­лись. Нельзя в лесу без бани. И на фронте такие ставили.

Под вечер затопили. Смеялись молодые целинники: повалили клубы дыма из раскрытой двери, почернели стены бани. А бригадир, знай, подкладывал в огонь поленья. Когда раскалились камни и нагрелась в котле вода, наложил Номоконов в бочку льда, вымел золу, закрыл дверь.

–Пробуй!

– Эх, была не была, – сказал Кольцов, раздеваясь. – Испытаем. Очень понравилась парню забайкальская баня: красный, раз­моренный, ввалился он в дом и присел на табурет.

– Ну как, Саша?

– Шагом марш мыться! – выдохнул Кольцов. – По два челове­ка, по очереди! Научит Семен Данилович.

– А чего тут? – попыхивал трубкой Номоконов. – Тазы есть, мыло есть. Бери кипяток, студи льдом и мойся. Плесни воды на камень – пар будет. Веник припас: ложись на лавку, стегайся. Не балуйся, однако, не крутись – тесно. А так ничего.

Утром, посвежевшие, бодрые, разобрали ленинградцы остро отточенный инструмент, зашагали на просеку. На месте вырубки, на свежем снегу, осевшем за день, виднелись следы. Номоконов рассмотрел их и улыбнулся:

– Ефимка приходил вчера, топтался… Так думал, что испугал­ся ленинградский народ. Теперь давай, ребята!

Застучали топоры, зазвенели пилы. С шумом падали деревья на промерзшую землю. Обхватив пучки ерника, вырубал корни Вик­тор Востриков, крякал. Недавно паренек с бакенбардами надел свой праздничный костюм и увидел Номоконов значок на лацкане. От­личник социалистического соревнования! На судостроительном за­воде отличился Востриков – слесарь высокой квалификации. Иван Кукьян, Михаил Тупчий, Нина Калистратова и Николай Калашни­ков пилили деревья. Уже узнал Номоконов, что и у этих ребят в за­пасе хорошие специальности. Высокий, очень спокойный парень, который утрами запрягает коня и трелюет лес с вырубки, умеет, ока­зывается, водить трактор. Школу механизаторов закончил Алексей Русанов. Счетовод Сергей Рыжков имел права шофера. Были в бри­гаде сварщики и кузнецы.

В тот день дали две нормы.

У первого звена был Красный вымпел, у ленинградцев. А по­том все вместе возводили мост через речку, сооружали настил через болото. Со стороны села двигался по просеке бульдозер с горного комбината, вырывал пни, нарезал канавы, ровнял дорогу. На авто­машинах подвозили гравий. С каждым днем прибавлялось хлопот у бригадира: в пади работали землеустроители и надо было торопиться.

Все теплее пригревало солнце. Заголубели таежные дали, про­зрачней стал воздух, с гор побежали ручейки. Вдруг увидел од­нажды Саша Кольцов маленькие пушистые комочки возле крыльца.

– Цветок этот ургуем зовется, – сказал бригадир.

…И вот в большой железной кружке, стоявшей на подоконнике, засинели-засветились первые весенние цветы Забайкалья. Увидели их в полдень, когда обедали, зашумели, стали передавать друг другу кружку с расцветающими подснежниками, но вдруг насторожились: совсем неподалеку послышался рокот тракторных моторов.

В солнечный апрельский день явились они в Медвежью падь –два могучих гусеничных трактора, подминая пеньки, неторопливо спустились с пригорка, перешли через мутный ручей и, выехав на край пади, остановились. На прицепе одного трактора был плуг с четырьмя лемехами, до блеска отполированными землей. Второй трактор привез солдатскую полевую кухню, бороны, мешки с зер­ном. Выглянул из кабины Алешка Русанов, деловито обошел вок­руг машины и снова забрался на сиденье.

Грозно затарахтел дизель, дробным эхом откликнулись горы. Плавно развернулась и тронулась вперед машина. Глубоко в мяг­кий чернозем вошли лемеха, подняли пласт, перевернули. Широ­кая, дымящаяся легким паром, полоса потянулась за трактором.

Да, это был торжественный момент! Шли за машиной ребята, что-то кричали, обнимались, растирали на ладонях комочки зем­ли, а бригадир стоял на краю поля, курил трубку и ласково смот­рел на молодых целинников.

А вскоре в падь пришли и автомашины. В черную очень мягкую землю впервые легли семена турнепса, ячменя, картофеля. Кругом зеленели луга – далеко на север протянулись они. В падь Медвежью, на приволье, перегнали колхозное стадо и большой гурт молодняка.

По сторонам увалов, полого спускавшихся к широкой долине, рос стройный сосняк. Бригаде Номоконова дали новое задание. На бугре возвели эстакаду, расчистили место для склада, начали заготовку леса. После работы Номоконов вместе с ленинградцами бродил по тайге. Удивительные лесные тайны знал бригадир, интересно было слушать его рассказы. Притихли как-то юноши и девушки, увидев сказочное: на фоне вечерней зари на сопках запылал лиловый по­жар. Зацвел багульник. Наверное, в самые красивые места приво­дил ленинградцев Номоконов. Ахали горожане, набирали охапки ду­шистых ландышей, красных лилий и синих колокольчиков, огляды­вались на человека с суровым лицом, а он, попыхивая трубкой, вел ребят дальше, к ключу, где на бархатной скатерти мха на невысоких вьющихся стебельках висели гроздья смородины и моховки.

Ежедневно подходили к эстакаде машины с прицепами, увозили длинные желтые бревна. В селе строились дома, передвиж­ные вагончики для чабанов, гараж, детские ясли. Окружили од­нажды Номоконова комсомольцы, взволнованные, радостные:

– Первое место заняла бригада!

Семен Данилович поднес к глазам районную газету, зашеве­лил губами. «Номоконовцы и на трудовом фронте впереди!» – гла­сил большой заголовок над сводками. Одна из них рассказывала об итогах работы колхозных лесозаготовительных бригад, во вто­рой, перепечатанной из газеты Северо-Западного фронта за 1942 год, сообщалось о действиях снайперов. Обе сводки начинались фамилией Номоконова.