Глаза убийцы - Джон Сэндфорд

— Откуда мне знать? О Беккере, ясное дело.

— Нет. Только не о нем.

— Но почему?

— Эту женщину всю жизнь использовали. Такой тип. И теперь она очень тонко это чувствует. Она позволяет себя использовать, потому что только так может рассчитывать на какие-то отношения. Она продолжает надеяться на что-то настоящее, но уже не верит, что это произойдет.

Лукас наклонился над столом, прищурился и продолжил быстро и уверенно, стараясь убедить своего ученика.

— Если ты начнешь разговор с вопросов о Беккере, Шерил сразу все поймет. Она почувствует, что мы пытаемся ею манипулировать. Ты нанесешь ей серьезное оскорбление. Тебе вообще не следует упоминать о подозреваемом. Лучше говори о том, что волнует всех мужчин, которые недавно развелись, — расскажи о своей жене. Очень скоро она начнет делать намеки, мол, тебя интересует Беккер? Нет. Ты и слышать о нем не желаешь. Ты хочешь говорить о себе, о своей бывшей жене, о самой Шерил и о том, как трудно завязать отношения с достойным человеком. Ты скажешь: плевать на Беккера. Я не хочу слышать об этом дерьме, о своей проклятой работе. Пара свиданий, и она сама начнет о нем говорить, не сможет удержаться. Главное — не давить на нее.

— Не давить, — кивнул Дел.

Его глаза были широко раскрыты.

— Да, не давить, — повторил Лукас.

Дел откинулся на спинку стула и посмотрел на приятеля так, словно впервые увидел его.

— Боже мой, — заговорил он после долгой паузы, — а известно ли тебе, что ты жестокий сукин сын?

Лукас нахмурился, озадаченный его тоном.

— Ты серьезно?

— Совершенно.

Лукас пожал плечами и отвернулся.

— Я просто делаю то, что должен, — сказал он.

Он встретил Андерсона, когда спускался к машине.

— После того как ты позвонил, я отправил Карпентера в библиотеку, — сказал Андерсон. — Он нашел книгу о Редоне, и там действительно есть такая картина, но она заметно больше той, что получили мы. И еще одно: картина есть только в одной книге, но ее никто не брал в течение последних двух месяцев.

— Это уже кое-что, — заметил Дэвенпорт.

— Да? И что же именно? — осведомился Андерсон.

Когда Лукас ехал домой, дождь усилился, в небе засверкали молнии. «Подходящая ночь для троллей, — подумал Лукас. — Беккер… Будь оно все проклято».

Глава

16

Дождь был сильным и холодным, дворники едва с ним справлялись, фары с трудом пробивались сквозь водяную стену. Отвратительная ночь. Полдюжины черных красоток подарили ему необходимый настрой, а пара овальных таблеток алпразолама успокоила нервы.

Возможно, этого недостаточно. Щелканье дворников стало его раздражать, и он прикусил язык, чтобы не заорать на них.

Ввип-ввип-ввип — настоящая пытка…

Красный свет. Он заметил его в последний момент и резко ударил по тормозам. Автомобиль едва не вылетел на перекресток. Водитель машины на соседней полосе посмотрел на него, и Беккер с трудом подавил желание закричать на него. Вместо этого он вытащил из кармана портсигар, языком подхватил желтую продолговатую капсулу транксена и захлопнул его. Он уже не пытался контролировать употребление лекарств: Беккером управляли внутренние сигналы тела…

С ним все в порядке. В течение дня он принимал пригоршню успокаивающих таблеток, и они помогали ему сохранять форму, как оболочка шара, сдерживающая внутреннее давление. Но только на время. Змея ждала своего часа в темноте. Приближалось время встречи с Друзом, и Беккер знал, что черные красотки помогут ему избавиться от действия седативных препаратов. Он боялся садиться за руль, когда они находились в его крови. Но с черными подружками его вождение было резким…

Загорелся зеленый свет, и Беккер поехал дальше, изо всех сил сжимая руль.

Они договорились встретиться на Университетской улице, в супермаркете, который работал всю ночь. Парковка там была всегда забита. Но сегодня перед магазином стояло всего несколько автомобилей, и среди них светло-голубая патрульная машина из Сент-Пола. Беккер едва не запаниковал. Неужели они взяли Друза? Но как они на него вышли? Друз его предал? Быть может, он сам пошел в полицию? Нет, нужно подождать; нет, подождать; нет, подождать; ждать-ждать-ждать…

А вот и Друз на своем «додже»: он сидит за рулем, ждет, стекла запотели. Копов рядом с патрульным автомобилем нет. Наверное, они внутри. Беккер припарковался слева от машины приятеля, выключил двигатель и выскользнул наружу, наблюдая за освещенным входом в супермаркет. Где полицейские? Он распахнул заднюю дверцу, поднял с пола лопату и захлопнул дверь. На нем был плащ и парусиновая широкополая шляпа; он находился под дождем всего пятнадцать секунд, но вода уже потоком стекала с полей.

Актер распахнул дверь «доджа» со стороны пассажирского сиденья, как только Беккер вышел наружу. Беккер тяжело дышал, почти задыхался. Он бросил лопату на пол перед задним сиденьем «доджа», на лопату Друза, и сел в машину. Закрыв дверцу, он снял парусиновую шляпу и швырнул ее назад. Друз был поражен, когда приятель повернулся к нему. Беккер был красивым человеком, но этот мужчина выглядел изможденным, его лицо посерело. Он стал похож на зомби из второсортного фильма. Актер отвернулся, включил двигатель и спросил:

— Ты в порядке?

— Нет, — резко бросил Беккер.

— Все это просто ужасно, — сказал Друз и остановился у выезда на шоссе, дожидаясь, когда машины проедут мимо. Его обожженное лицо оставалось лишенным эмоций, покрытые шрамами губы напоминали трещины в высохшем русле реки. — Мы собираемся выкопать мертвеца.

— Будь оно все проклято, проклято, — прохрипел Беккер. Небо на востоке осветилось вспышкой молнии. — Мы должны.

— Я не могу выбросить из головы смоляное чучелко, — признался Друз. — Нам никак не удается избавиться от этого типа, от Филиппа Джорджа.

В других людях гнев, страх и отвращение пылали, точно бензин. А у Друза даже такие эмоции двигались медленно, словно глина, постепенно меняясь, становясь твердыми и темными. Сейчас его переполнял гнев, пусть и приглушенный, ведь он слушал своего друга. Беккер уловил это и положил руку на плечо Друза.

— Карло, я в полном дерьме, — сказал Беккер. Он произнес эти слова быстро, и в самом конце его голос дрогнул. — Но я даже не могу попросить у тебя прощения. Тут ничего нельзя поделать. Честное слово, я умираю.

Друз внимательно слушал, но не понимал. Он свернул на выезд к I-94.

— А ты не пробовал валиум или еще что-нибудь такое?

— Ах ты, чертов придурок… — Гнев вырвался из Беккера, точно напалм, но он тут же взял себя в руки. — Извини. Я пробовал все. Все, что только можно. Есть лишь один способ.

— Это опасно…

— Плевать! — закричал Беккер. Затем он заговорил спокойнее, всматриваясь сквозь дождь на дорогу, по которой катил автомобиль: — Змея. В моем сознании живет змея.

Друз искоса посмотрел на своего спутника. Казалось, Беккер впал в транс, его лицо окаменело.

— Предполагалось, что мы не будем встречаться. Если полицейские увидят нас вместе… — неуверенно проговорил Друз.

Беккер не ответил. Он молча смотрел вперед, нервно сжимая и разжимая руки. Они проехали шесть миль, и Беккер вернулся из неизвестной страны, в которой так надолго задержался.

— Я знаю… — сказал он. — Кстати, один из них совсем неглуп. Я пригласил его выпить кофе.

— Что?

Друз резко повернулся к Беккеру. Его друг теряет чувство реальности? Нет, он говорил вполне разумно.

— Пригласил его выпить кофе. Я встретил его рядом с моим домом. Он за мной следил. Лукас Дэвенпорт. Он умен и очень опасен.

— Крутой парень? Чуть выше шести футов, похож на боксера? Темные волосы, над бровью шрам?

Друз провел пальцем по своей брови. Беккер кивнул и посмотрел на сообщника.

— Ты его знаешь?

— Он приходил в театр после того, как ты разобрался с Армистед, — ответил Друз. — Беседовал с одной актрисой. Похоже, они друг другу понравились.

— Кто она? Как ее зовут?

— Кэсси Лаш. Она играла горничную в… ну, ты не знаешь. У нее не бывает главных ролей. Хорошенькая. Я заметил, что Дэвенпорт заинтересовался ею. Она живет в моем доме.

— Ты много с ней работаешь?

— Нет. Мы оба являемся членами труппы, но с ней я практически не общаюсь.

— Она может тебе рассказать, о чем думает Дэвенпорт?

— Не знаю. Конечно, она способна кое-что выяснить. Но если этот парень умен, то лучше не привлекать его внимание ко мне.

— Ты прав, — сказал Беккер, глядя на приятеля в свете фар промелькнувшей мимо машины. — Как, ты сказал, ее зовут? Кэсси?

— Кэсси Лаш, — ответил Друз. — Она рыжая.

Когда они переехали по мосту через реку Сент-Круа и оказались в Висконсине, вокруг полыхали молнии. Свернув на Хадсон, сообщники попали в грозу. Дождь обрушился на дорогу, автомобиль затрясло, и Друзу пришлось заметно сбавить скорость. Когда они оказались возле съезда к озеру, то делали всего сорок миль в час, словно последняя машина в неофициальной процессии.