Глаза убийцы - Джон Сэндфорд

По какой причине убийца напал на Джорджа, если это действительно сделал он? Если Джордж его знал, почему не назвал его имени, когда позвонил по телефону службы спасения? А если нет, то какое убийце до него дело? Быть может, они вместе работали и вращались в одних кругах? Тогда здесь нет никакой связи с наркотиками, если только сам Джордж не был их потребителем. А может, профессор как-то связан с Беккером? А может, Беккер как врач занимался распространением наркотиков, какой-то наркоман об этом узнал и забрался к нему в дом? Но тогда при чем тут Армистед?

Лукас стоял у стены и пытался найти какую-то логику в событиях, чтобы двигаться дальше. И довольно быстро он ее нашел. Он еще немного подумал, взял куртку и позвонил диспетчеру. Набирая номер, он посмотрел в окно — дождь продолжал моросить. Холодный и неприятный весенний дождь с северо-запада.

— Вы можете связаться с Делом и попросить его, чтобы он встретился со мной в офисе? — спросил Дэвенпорт, когда диспетчер снял трубку. — Ничего срочного, сегодня днем, позднее…

— Он в баре, — ответил диспетчер. — Туда можно позвонить. Если хотите, я могу продиктовать номер.

— Конечно.

Лукас вытащил из кармана лист бумаги — ксерокопию рисунка одноглазого великана — и записал номер телефона.

Когда он позвонил, трубку взял бармен и сразу позвал Дела. Они договорились о встрече в четыре часа. Пока они разговаривали, Лукас смотрел на великана, глядящего на спящую женщину. У него была круглая, как баскетбольный мяч, голова и тонкие изогнутые губы. Где?..

Повесив трубку, Лукас взял телефонный справочник и позвонил в университетскую библиотеку, в отдел редких книг.

— Кэрролл? Это Лукас Дэвенпорт.

— Лукас, ты перестал приходить на игры. Жуков собирается идти за румынами на север от Сталинграда…

— Да, Элла мне говорила. Она сказала, что вам нужен нацист.

— С этого момента игра для немцев теряет интерес.

— Слушай, мне нужна помощь. У меня есть изображение одноглазого великана. Он смотрит на холм, где спит женщина, у него в руках дубинка. Это довольно примитивная картина. Похоже на детский рисунок, но не думаю, что его сделал ребенок. В нем чувствуется мастерство.

— Одноглазый гигант, как циклоп из «Одиссеи»?

— Точно. Существует предположение, что это тролль, но кое-кто утверждает, что технически его можно назвать циклопом. Я пытаюсь узнать, из какой он книги, если он вообще из книги.

Кэрролл, которая была библиографом, немного помолчала, а потом ответила:

— Будь я проклята, но мне это неизвестно. Возможно, что-то знает эксперт по «Одиссее», но тут можно рассчитывать только на везение. В мире существует огромное множество изображений циклопов.

— Черт… И что мне делать?

— Ты сказал, что рисунок примитивный, но хороший. Как в иллюстрированном журнале вроде «Плейбоя» или…

— Нет. Чем больше я на него смотрю, тем более знаменитым он мне кажется. Помнишь, я сказал, что в нем чувствуется мастерство.

— Хм. Ну, ты можешь отнести его на факультет истории искусства. Весьма возможно, сейчас там кто-нибудь есть. Впрочем, они могут отказаться тебя консультировать, если ты не пообещаешь им заплатить.

— Ну что ж, спасибо, Кэрролл.

— Подожди минутку. В Сент-Поле живет один художник — на самом деле компьютерный гений, он заходит в библиотеку, чтобы взглянуть на книжные иллюстрации. Он настоящий эксперт по истории живописи. У меня есть его телефон, ты можешь ему позвонить.

— Отлично.

Дэвенпорт услышал, как Кэрролл положила трубку на стол, на минуту воцарилась тишина, потом женщина снова взяла трубку.

— Парень немного странный, как это часто бывает с художниками. Назови ему мое имя и будь с ним вежлив. Вот его телефон… И приходи играть. Будешь Паулюсом.

— Не знаю, как тебя благодарить.

Закончив разговор с Кэрролл, Лукас сразу набрал номер художника. Он насчитал пять или шесть гудков и уже хотел повесить трубку, но тут ему ответили. Дэвенпорту показалось, что его собеседник спал, таким неприветливым и холодным был его голос. Когда Лукас объяснил, что он полицейский, в голосе появилась настороженность.

— Мне о вас рассказала Кэрролл из университетской библиотеки. Она думает, что вы сможете мне помочь.

— Компьютеры?

Тревога в голосе художника уже не вызывала сомнений. Почему?

— Искусство. У меня есть картина, на которой изображен необычный великан. Производит сильное впечатление. Я бы хотел узнать, что это такое.

Художник не стал задавать никаких вопросов. И вновь это показалось Лукасу странным.

— Великан откусывает голову у трупа?

— Нет, он…

— Тогда это не Гойя. У великана один глаз?

— Да, — сказал Лукас. — Да, у него один глаз, и он выглядывает из-за вершины холма.

— А на переднем плане нарисована обнаженная женщина, лежащая на склоне. Она похожа на святую с католических открыток.

— Точно, — сказал Лукас.

— Одилон Редон.[13] Картина называется «Циклоп». Редон был французом, в основном рисовал пастелью. Это полотно написано в конце девятнадцатого столетия. Обнаженная женщина лежит спиной к циклопу, так что вы видите ее лицо…

— Да-да, все так и есть. А в какой книге может быть этот рисунок? Должно быть, она довольно редкая?

— Нет-нет, о Редоне издано немало работ. Сейчас он популярен. Или был некоторое время назад. В библиотеке должны найтись книги о нем. Конечно, он не самый знаменитый художник, но всякий, кто разбирается в живописи, его знает.

— Хм. Хорошо. Значит, этот рисунок можно найти в книге?

— Или в календаре. Существует множество живописных календарей, открыток с репродукциями известных картин и художественных альбомов. Многое зависит от размера.

— Отлично, благодарю. Я выяснил то, что хотел. Вы говорите, что нужно разбираться в живописи…

— Да. Если вас интересуют цифры, то я бы сказал, что о существовании Редона слышал всего один процент людей, случайно опрошенных на улице. И один из пяти таких людей расскажет вам о написанных им картинах.

— Еще раз спасибо.

— Всегда готов помочь полиции, — сказал художник, и Дэвенпорту показалось, что он улыбается.

А вот Дел не улыбался. Сидя на металлическом складном стуле для посетителей, стоящем рядом с письменным столом Дэвенпорта, он ломал руки.

— Господи, это же нетрудно, — сказал Лукас, опустившись на корточки рядом с ним. — Тебе всего лишь нужно сказать, что ты о ней думал. «Я хочу принести извинения за то, как я себя вел, вы показались мне очень милой женщиной. У вас замечательные глаза». Рано или поздно она спросит: «Какого они цвета?» А ты ответишь: «Необычного орехового оттенка».

— Откуда мне знать, что они орехового цвета?

Дел сжимал в одной руке телефонную трубку, а пальцем другой придерживал рычаг.

— Потому что так оно и есть, — ответил Лукас. — На самом деле они карие, но так звучит гораздо лучше. Она знает, что у нее карие глаза, однако ей нравится думать, что они орехового цвета. И она решит, что интересна тебе, если ты так скажешь. Господи, Дел, когда ты в последний раз приглашал женщину на свидание?

— Примерно двадцать два года назад, — ответил коп, опустив голову.

Некоторое время они молчали, потом оба начали хохотать.

— Будь я проклят, — пробормотал Дел и принялся набирать номер телефона. — А мне обязательно встречаться с ней сегодня?

— Чем раньше, тем лучше, — ответил Дэвенпорт, возвращаясь на свое место за столом.

Он хотел сесть так, чтобы коллега мог видеть его лицо — вдруг ему потребуется совет. Телефон прозвонил шесть раз, прежде чем Шерил Кларк ответила.

— С-скажите, это мисс Кларк? — слегка заикаясь, спросил Дел.

«Двадцать два года?» Лукас покачал головой.

— Э-э-э… это звонит один из полицейских, что к вам приходили. Ну, тот, у которого повязка на голове. Да, Дел. Послушайте, э-э-э… это не имеет никакого отношения к нашему расследованию, я много о вас думал и решил позвонить… Я не знаю, вы показались мне милой девушкой… э-э-э, женщиной, ну, вы знаете… дьявол… у вас такие чудесные глаза… ну да… да, вроде того, как скажете… Вы не хотите выпить по чашке кофе? Да, хорошо. — Он отвернулся от Лукаса, пряча глаза, и заговорил тише: — Как насчет «Анни» на западном берегу? Ага. Я за вами заеду? Угу. Сорок один. Да. Да. Мм, они орехового цвета и по-настоящему красивые, вы и сами знаете… да. Ладно. Как насчет шести тридцати? Поедим чего-нибудь… по паре бургеров? Хорошо?

Когда Дел наконец повесил трубку, по его лицу стекал пот.

— Сорок один? — с усмешкой спросил Лукас. — Что такое сорок один?

— Отвали, Дэвенпорт, — проворчал Дел, откидываясь на спинку стула. — Я справился, проклятье, у меня получилось!

— Конечно, — кивнул Лукас, становясь серьезным. — О чем собираешься с ней говорить?