Уинстэнли - Татьяна Александровна Павлова

илп пустошь будет взята и обработана народом, но все общинные земли и пустоши в Англии и во всем мире будут взяты по справедливости людьми, не имеющими собственности».

Они не были безответственными мечтателями-прожектерами, нет. Они сели и подсчитали, сколько средств потребует предпринимаемая ими работа и что она принесет. Чтобы собрать требуемую поначалу сумму для обзаведения хозяйством, покупки семян и инвентаря, они решили отдать все, что имеет каждый, в общую казну. Но чтобы никто не подумал, что они замышляют злокозненные мятежи против власти, Уинстэнли от имени диггеров заключал: «Здесь нет никаких намерений вызвать шум и столкновение, а только желание вырастить хлеб для пропитания в поте лица, работая совместно в справедливости и мирно питаясь благословением земли».

В конце стояли подписи тех людей, что были перечислены в названии. Первым значилось имя Уильяма Эверарда; Джерард Уинстэнли подписался восьмым.

Так писали о себе диггеры, стараясь ясно изложить миру свои принципы, свое понимание жизни, свои цели. Они хотели, чтобы их действия поняли правильно. Но могли ли понять их те, кто смысл существования видел в наживе, в обмане и ограблении бессловесной массы народа?

Начало движения диггеров не прошло незамеченным. Уже в апреле большинство газет отметили факт обработки общинной земли на холме Святого Георгия. Но что за известия они содержали!

«Верный и беспристрастный разведчик» писал: «Объявились люди, которые начали вскапывать холм Святого Георгия в Серри. Они заявляют, что ожидают возвращения земли к ее первоначальному состоянию; сами себя они считают призванными начать эту великую работу, которая распространится скоро по всему миру (один из них, набрав большой мешок колючек и терниев, забросал ими кафедру проповедника в Уолтонской церкви, чтобы остановить проповедь)… Они хотят заставить всех поверить в их сны, видения, странные голоса, которые они якобы слышали… Они уверяют, что не будут сражаться, зная, что им в этом случае не поздоровится».

«Прагматический Меркурий» изощрялся в остроумии. Эверард и тридцать его учеников, сообщал он, «собираются превратить Кэтландский парк в пустыню и проповедовать свободу угнетенным оленям; они начали выращивать в своей колонии растения для отшельников — пастернак, бобы и другую подобную исправительную пищу, но тем не менее намереваются в своем рвении умножиться и возрасти… Они нахальны в своем безумии и угрожают скоту своих соседей, они собираются распахать и вырвать с корнем такой оплот тиранической прерогативы, как парковая ограда».

В издевательском тоне газетных сообщений проглядывал страх. Имущие видели в мирных действиях диггеров прямую угрозу своему благополучию. Тот же «Разведчик» добавляет в конце сообщения недвусмысленную угрозу: «Во что выльется это фанатическое возмущение, трудно предсказать, ибо Магомет имел столь же малое и ничтожное начало, а семя его проклятого учения много столетий спустя охватило полмира…»

Республиканские листки утверждали, что диггеров подстрекают роялисты, дабы увеличить смуты в республике. Копателей отождествляли с левеллерами. Роялисты же, надеявшиеся на поддержку левеллеров против Кромвеля, старательно разъединяли сторонников Лилберна и диггеров: роялистов пугало намерение последних обобществить собственность.

И не только пронырливые газетчики, конечно, видели прямую и далеко идущую угрозу в мирных, созидательных действиях диггеров. Соседи, благополучные жители окрестных деревень, богатые фригольдеры и владельцы лавочек, мастерских, пивоварен тоже боялись. В намерении жить сообща, делить труд и пищу по закону справедливости они чуяли опасность для своих земель и кошельков, для тех незыблемых устоев, по которым они и предки их жили испокон века. И 26 апреля, в день выхода манифеста «Знамя, поднятое истинными левеллерами», многие газеты республики сообщили: «Новая плантация на холме Святого Георгия совершенно стерта с лица земли, и новое их строительство полностью разрушено; местные жители округи выгнали их вон». В тоне сообщений звучало скрытое ликование.

БУНТ И ВОЗМЕЗДИЕ

ервое мая — старинный английский праздник. В прежние времена по деревням в этот день бродили ряженые. На лужайках вокруг перевитых лентами высоких тонких деревьев — «майских шестов» — плясали под звуки свирелей и волынок добрый разбойник Робин Гуд и его бравые лучники в зеленых камзолах. По улицам гнали тяжелый кожаный мяч. Из сельских красавиц выбирали королеву мая и торжественно увенчивали ее венком из цветов и зеленых листьев.

Строгие пуританские обычаи запретили весенние пляски и хороводы: иные заботы, иные события беспокоили охваченную революцией страну. Первого мая 1649 года заключенные в Тауэр левеллеры выпустили новый вариант «Народного соглашения». Они требовали ежегодного демократически избираемого парламента, свободы личности, свободы торговли. При этом они еще раз подчеркивали, что будущий парламент не должен «уравнивать состояния, разрушать собственность или устанавливать общность имуществ».

И в этот же день в армии снова, как два года назад, начинают выбирать агитаторов для защиты прав освобожденного от королевской тирании народа. Полки Скрупа и Айртона, отправленные в Ирландию по решению Государственного совета, первого мая вдруг остановились на полдороге, в Солсбери, и потребовали выплаты задолженностей по жалованью, созыва совета агитаторов и введения новой конституции. К ним присоединилась инфантерия генерала Скиппона, расквартированная в Бристоле. В Оксфорде взбунтовался полк Рейнольдса; кавалеристы Мартена и несколько сотен лондонских горожан присоединились к ним в Бэнбери; командиром восставших стал Уильям Томпсон, друг Джона Лилберна.

Томпсон был горяч, самоуверен, невероятно смел в бою, всегда готов к драке и к отпору. Храбрость его рождала легенды, солдаты им восхищались. Он не раз обвинялся в подстрекательствах к мятежу и заключался под стражу, его даже приговорили к смерти. Но он избегнул ее, дважды бежав из тюрьмы. Сейчас он находился вне закона и скрывался в лесах с отрядом недовольных, подобно Робин Гуду. Как только левеллерский мятеж начал назревать, Томпсон возглавил его, выступив во. главе отряда солдат и офицеров в Эссексе.

Кромвель и Фэрфакс вышли на подавление бунта. Четырехтысячная армия — два кавалерийских полка и три пехотных — быстрым маршем двинулась к Оксфорду, чтобы помешать мятежникам, шедшим из Солсбери к северу, соединиться с отрядом Томпсона. Ночью 14 мая в местечке Бэрфорд, к северо-западу от Оксфорда, левеллерские полки, расположившиеся на отдых, были настигнуты «железнобокими» врасплох. В жестокой битве повстанцы были смяты, раздавлены, рассеяны. Четыреста человек захвачены в плен.

Томпсон же повел свой отряд на Норгемптон, захватил его,