Бледный всадник, Черный Валет - Андрей Дашков

Единственное, что дауны умели делать с толком, так это бусики и прочую дребедень. Раньше подобные кустарные фенечки и наборы для пирсинга были популярны в определенной среде. Колечки, браслетики и всевозможные висюльки намекали на принадлежность владельца к богеме. Теперь же тех, кто решался носить их открыто, осталось совсем немного. Заблуда недолюбливал богемных лоботрясов. Но дауны продолжали в тупом неведении изготовлять и распространять идеологически вредную продукцию.

Их любимая и чуть ли не единственная игра называлась «Собирание пустых бутылок». Старики играли в нее с большим искусством. Судя по всему, когда-то игра имела жизненно важное значение.

Деньги (деньги!) дауны презирали и предпочитали торговле обмен, а в последние годы вообще обленились до предела. Эти «птички небесные» собирались вокруг костров, подолгу лежали, обратившись мордами к небу, или дули в свои дудки и свирели, или занимались раскладкой и курением «травы», или расслабленно танцевали, или инфантильно совокуплялись, или (чаще всего) бесконечно трепались о тщете всего сущего, о суете сует, «тонких состояниях» и какой-то «пране» – вот такое никчемное было племя!

При Гришке дауны не только обленились, но и опустились. Многие исповедовали доктрину «непротивления злу», не прикасались к оружию и даже не убегали, когда начиналась травля, что сильно раздражало неудовлетворенных охотников. Короче говоря, дауны тоже деградировали, и не за горами был тот день, когда Заблуда-младший отдаст приказ занести их в «Красную книгу края» вместе с косулями, тетеревами и прочей редкой живностью. Если останется Начальником, конечно… Впрочем, забота об окружающей среде не мешала Гришке думать об охоте как об одном из самых полезных занятий. Много движения и свежего воздуха. А где еще так попрактикуешься в стрельбе по реальным целям?!

Лучшей и наипочетнейшей добычей считался самец в расцвете сил без физических дефектов, вооруженный автоматом или карабином и способный оказать сопротивление в рукопашном бою. Заблуду-старшего при жизни по праву признавали самым удачливым охотником. На его личном счету было больше полусотни самцов, а из скальпа того, застрелившегося, получился прекрасный сувенир на память – абажур для настольной лампы. С аккуратным отверстием калибра 5,45. Отверстие, через которое падал слепящий лучик света, напоминало бывшему Начальнику о том, что не все можно удержать под контролем. В частности, ему так и не удалось удержать под контролем собственного сынка…

34. «ПРОЩАЛЬНЫЙ ГУДОК – ДВА КИЛОГЕРЦА»

В то же мгновение его схватила за горло механическая конечность. Всего лишь трехпалый манипулятор – но молниеносный, как… рука Начальника. Стальные пальцы сжались ровно настолько, чтобы священник не мог вырваться и (не дай бог!) не задохнулся. Священник все же дернулся. И сразу понял, что лучше будет, если он побережет шею.

Он замер. Его охватило знакомое чувство горечи. По крайней мере теперь все прояснилось и стало на свои места.

Его взгляд заскользил по безжизненным и безжалостным инструментам пыток, в изобилии свисавшим со стен и с уродливых ящиков. Шланги, поршни, скальпели, многофункциональные органы… Он не сомневался, что ведьма и это… «создание»… препарируют его и приготовят что-нибудь исключительное. Блюдо для истинных гурманов. Священник под томатным соусом. Добродетель, нафаршированная овощами. Только, пожалуйста, вначале убейте! Не режьте живым!.. А эта сука Полина, должно быть, получит свою долю: зубы – на амулеты, кровь – на зелья, волосы и ногти – чтобы наводить порчу. Плоть священника найдет достойное применение. Замечательное окончание карьеры!..

Пока он предавался самоистязанию, возле его левой щеки появился шприц, наполненный какой-то мутно-синей гадостью. Шприц удерживала другая механическая рука – аккуратно и с поразительной точностью. Игла касалась кожи, не погружаясь в нее ни на миллиметр. На всякий случай священник затаил дыхание. Интуиция опять его не обманула.

– Яд! – прошипела Большая Мама. – Меняй блок, сучонок, а не то схлопочешь четыре смертельные дозы! Аминь.

– Я не понимаю, о чем вы говорите… – прошептал бедняга священник, стараясь поменьше напрягать лицевые мускулы. Напрасно старался – шприц отодвигался и придвигался в точном соответствии с дрожанием его щеки.

– Муля, не нервируй меня! Сдохнешь в страшных муках, и никто не узнает, где могилка твоя. Восемьсот семнадцатый бэ-о-а – запомнил? Запиши.

Аминь.

– Хорошо, хорошо, – поспешно согласился священник. – Я все сделаю. Скажите только, где этот… восемьсот семнадцатый бэ…

– Фак ю, кусок шита! На складе, конечно. Тебя что, проводить? Быстрее, мать твою! И где только Полина берет таких придурков?! Аминь.

Священник почувствовал, что его шея перемещается куда-то. Пришлось срочно двигать ногами, как кобелю в сверхжестком ошейнике. Шприц плыл рядом, касаясь щеки холодным жалом. Синяя жидкость капала за шиворот. Идти было крайне неудобно – священник впервые открыл для себя, что во время ходьбы его шея дергается вверх-вниз с приличной амплитудой. А сейчас такой возможности у шеи не было. Поэтому он выписывал сложные кренделя голеностопными суставами.

Ящик, к которому крепились механические руки, скользил по рельсу, проложенному вдоль стены под самым потолком. Таким макаром священника доставили в глубь помещения, к двери поменьше, чем входная. Ручка выглядела мохнатой от пыли. На двери имелась полустершаяся надпись:

СКЛАД ЗАПАСНЫХ ЧАСТЕЙ

ИНСТРУМЕНТ, МОДУЛИ, БИОЛОГИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛ

– Открывай! Аминь. – Голос Мамы раздался совсем рядом, над ухом. Священник до предела закатил зрачки, но увидел лишь темный раструб, торчавший из стены.

Он потянул за ручку.

Скрип, стон, ржавый скрежет. С большим трудом дверь поддалась. Багровый свет упал внутрь склада. Священник увидел сотни ящиков разных размеров, запаянные пластиковые мешки и нечто, похожее на огромный аквариум, но без рыбок. За толстым стеклом находились колбы. Это и было самое неприятное.

В колбах, наполненных раствором, застыли органы и части человеческих тел, а кое-где и зародыши на разных стадиях развития. Священник никогда не видел зародышей, за исключением выкидышей, но чем еще ЭТО могло быть?!. Его едва не стошнило – в который уже раз за одни сутки!

Телескопическое предплечье раздвинулось, удлиняясь и вводя человека в узкое длинное помещение склада. Он двинулся по единственному проходу, догадавшись, чего от него хотят. Он стирал пыль и читал маркировку на таре. Когда для этого нужно было наклониться, манипулятор увлекал его за шею вниз…