Тропою тайн - Эйлин Гудж

— Ты был великолепен, — улыбнулась Скайлер. — Не знаю, как благодарить тебя.

— Я был рад стать вашим гидом. Племянники твоей подруги — славные малыши.

— Похоже, ты умеешь ладить с детьми.

— Что ж тут удивительного? Я вырос с шестью братьями и сестрами. — Увидев, как уголки ее напряженных губ дрогнули, Тони безмерно обрадовался. И тут же отчетливо понял: Скайлер что-то тревожит. — Послушай, Скайлер, с тобой все в порядке? Прости, но ты выглядишь неважно. Ты, случайно… не больна? — Тони замялся, уверенный, что Скайлер не просто нездоровится.

— Я в полном порядке. Спасибо за заботу.

Инстинкт побудил Тони сменить тему. Какое ему дело, даже если она не спала несколько ночей подряд? Может, Скайлер поссорилась с другом — ему-то что до этого? И все-таки…

В комнату вошли трое офицеров, дежурящих с четырех до двенадцати. Громко обсуждая бейсбольный матч, вся компания направилась в раздевалку.

Тони взял Скайлер за руку.

— Пойдем, я забыл показать тебе еще кое-что.

Кузница находилась на первом этаже, в глубине здания, за денниками. Тони знал, что сейчас кузница пуста: кузнец осматривал копыта всех лошадей, являясь в конюшню только раз в неделю. Тони провел Скайлер в полутемное прохладное помещение и остановился возле пня, на котором стояла наковальня. В комнате пахло жжеными копытами и раскаленным железом. На стене висели разные инструменты и приспособления; тут же, возле печи, с крюка свисал почерневший кожаный фартук.

Нахмурившись, Тони посмотрел на Скайлер.

— Если случилось что-то важное, ты можешь обо всем мне рассказать. Мы же друзья. — Он смущенно откашлялся. — То, что случилось между нами, больше не повторится… если ты не захочешь.

Она вспыхнула, напомнив ему о том, что он уже знал — что под ее холодной маской скрывается жар, способный растопить сердце любого мужчины.

— Что бы ни случилось, к тебе это не имеет никакого отношения.

— Само собой, — согласился Тони. — Как и девяносто девять процентов событий, происходящих в городе.

— Я не одна из твоих подопечных. — Он заметил, что маска чуть приподнялась, а затем и вовсе слетела с ее лица. Глаза Скайлер наполнились слезами. — Прости… просто у меня выдалась трудная неделя. Я понимаю, ты хотел бы помочь мне, но уверяю, это не твоя забота. Ты сам пожалеешь… — Она осеклась: в комнату заглянула коллега Тони Джойс Хаббард.

— Привет, сержант! — Ноги у Джойс росли от самой шеи, а каштановые волосы достигали лопаток. — Наслышана о твоем вчерашнем подвиге. Отлично сработано. — Она перевела взгляд на Скайлер и вопросительно улыбнулась.

Тони знал, что Джойс давно положила на него глаз. И, говоря начистоту, ничего не имел бы против, если бы не…

— Что все это значит? — спросила Скайлер, когда Джойс удалилась.

— Ничего особенного. Вчера в парке я арестовал одного парня. Об этом я расскажу в другой раз. Тебе сейчас нужны хорошие новости. И надежный друг.

— Друг… о Господи! Так называла своих парней мама, когда училась в старших классах. — Скайлер истерически рассмеялась.

— Ты меня не так поняла…

— Черт… Это я должна извиниться. Забудь обо всем, что я сказала. — Скайлер тщетно пыталась взять себя в руки.

Вдруг Тони осенило. «У меня началось. Значит, тебе пока не светит стать папочкой», — услышал он ехидные слова бывшей жены, произнесенные после одной из так пугавших ее задержек.

— Ты хочешь сказать… — Он понизил голос. — Речь идет о твоем приятеле?

Скайлер отвернулась.

— Забудь. А мне пора идти, иначе Микки подумает бог знает что. — Сверкнув ослепительной улыбкой, способной покорить председателя жюри конкурса красоты «Мисс Америка», Скайлер направилась к двери, но Тони схватил ее за руку:

— Ты права, здесь не место для подобных разговоров. Мы можем встретиться позднее?

— Остаток дня я проведу с Микки и детьми.

— А как вечером?

— Я буду занята. И потом, какой смысл встречаться? Кровь Тони вскипела. Да, какой в этом смысл, черт возьми?

Скайлер только что отшила его. Почему бы ему не смириться?

А если он и вправду станет отцом? Нет, так просто он не отпустит ее.

«Разве ты в долгу перед ней? Вы просто переспали, вас не связывают серьезные чувства».

Перед мысленным взором Тони всплыло лицо его отца — водянистые, покрасневшие глаза, паутина лопнувших сосудов на щеках и на носу, словно карта кругов ада, которые он прошел. Тони помнил тот вечер, когда ему пришлось чуть ли не стаскивать отца со стула в баре, чтобы заставить вернуться домой. В ту пору Тони было двенадцать лет, и он поклялся, что никогда не повторит судьбу отца.

Уж лучше совсем не становиться отцом.

Но с другой стороны, с какой стати он так разволновался? Может, Скайлер вовсе не беременна. Наверное, у нее просто небольшая задержка…

«Так или иначе, приятель, тебе здесь ничего не светит».

Каждое утро, глядя на свое отражение в зеркальной дверце аптечки в ванной, он не испытывал опасений и ничего не желал менять.

Не сводя со Скайлер пристального взгляда и чувствуя, как сжимается его сердце, Тони сказал:

— Вчера меня чуть не убили. В этом тоже не было никакого смысла.

Они встретились в Центральном парке за час до заката. Скайлер ждала Тони возле кафе, напоминающего пряничный домик. Они пошли к каруселям, где нашли свободную скамейку. Вокруг гуляли мамы и няни с малышами, что в преддверии разговора показалось Тони иронией судьбы.

— Ты уверена? — спросил Тони после того, как они несколько минут просидели молча.

Скайлер прищурилась.

— Абсолютно, — ответила она тоном, подразумевавшим: «Разве я завела бы такой разговор, если бы не была уверена?» — Я провела домашний тест. Признаться, я купила три разных теста. Аптекарь, должно быть, решил, что мне принадлежит частная клиника. — Скайлер невесело усмехнулась. — Я оказалась в совершенно нелепом положении. Понятия не имею, как такое могло случиться.

— Я тоже, — спокойно отозвался Тони, хотя внутри у него все кипело.

— О, не беспокойся, я ни о чем тебя не прошу! — воскликнула Скайлер, явно поспешив с выводами. — Я справлюсь сама.

Но несмотря на всю свою страсть к независимости, в этот момент она казалась ему уязвимой и беспомощной. Тони вдруг понял, что эта уверенная в себе амазонка, способная вскочить на бегу в седло и целый день провести в постели, вовсе не богиня Диана, а ранимая женщина.

Он исполнился сострадания, к которому примешивалось еще какое-то чувство. Отчего-то ему вспомнились слова из старой песни: «В твоих глазах отражается волшебница луна…»