Отверженный III: Вызов (СИ) - Опсокополос Алексис

— Привет, Роберт! Говорят, ты вчера Якубу ноги подкоротил? — спросил Томаш сразу же, едва я сел за стол.

Мой приятель сидел возле меня, но вопрос он задал нарочито громко, чтобы его услышали все, кто был за столом.

— Так получилось, — ответил я, особо не желая развивать тему.

— Да, не повезло вчера Якубу, — сказал Адам. — Но выглядело эффектно — аж по самое колено ногу отрезало.

— Это, наоборот, повезло, — возразил Пётр с усмешкой. — Не повезло бы, если бы диск чуть выше прошёл и ещё кое-что, кроме ноги, отрезал. Говорят, эта часть тела не так-то просто наращивается.

Все расхохотались, Шимчик нахмурился, а мне даже стало как-то неудобно — всё же я был виноват в случившемся, хоть сделал это и не специально.

— Да ничего бы не отрезал, там от страха всё сжалось, — добавил масла в огонь Марек, и все снова рассмеялись — Якуба многие в отряде не любили за его скверный характер, поэтому никто не отказался позлословить и посмеяться над ним.

— Заткнитесь, придурки! — закричал Шимчик, который до этого держался, но тут его прорвало: — Использование летальных заклятий запрещено во время тренировочных поединков! Я буду жаловаться господину Нидербергеру!

— Пиши жалобу сразу императору, чего мелочиться? — предложил Томаш, и ребята снова рассмеялись.

Злой и обиженный Шимчик понял, что лучше молчать, и всю свою злость выместил на сосиске, разрезав её ножом чуть ли не вместе с тарелкой.

Учебный день прошёл быстро: история магии, немецкий язык и артефакторика пролетели для меня практически незаметно — все мои мысли были о боевой магии, я с ужасом ожидал очередного занятия. Этот предмет всегда стоял в расписании последним, так как после него у нас зачастую хватало сил лишь дойти до жилого комплекса и упасть на кровать.

Мне было боязно идти на боевую магию — я опасался, что из меня опять полезут навыки, которые я не изучал в Восточном, и я потеряю контроль над собой. Ведь если во время поединка с Шимчиком я хоть как-то контролировал ситуацию, хоть и выпустил непонятно как ледяной диск, то во время боя с партизанами, мной будто управлял кто-то другой. И мне очень не хотелось, чтобы подобное повторилось на очередном занятии — не хватало ещё чтобы мной заинтересовалось руководство центра. Мне это было не нужно — я хотел сам во всём разобраться.

Основная часть отряда отправилась на запасную арену, чтобы заниматься со штабс-фельдфебелем Фаузером, а мы, восьмёрка желающих попасть на турнир, пришли на основную. Переодевшись в тренировочные костюмы, стояли и ждали преподавателя. Гауптман Айзеншмид немного припоздал, поприветствовал всех, поинтересовался у Шимчика, как тот себя чувствует, выслушал ответ, а затем обратился ко мне:

— Гроховски, а как твоё самочувствие?

— Отличное, господин гауптман! — ответил я, вытянувшись по струнке.

— После вчерашнего занятия с тобой происходило ещё что-нибудь необычное?

— Нет, господин гауптман!

— Это хорошо. Надеюсь, больше у нас ничего из ряда вон выходящего не произойдёт. И если ты сам по себе ещё что-то подобное изучил, то прежде чем применять изученное самостоятельно заклятие, ты должен мне о нём рассказать. И я решу, что можно применять во время учебных поединков, а что нельзя. А ледяной диск использовать впредь я тебе запрещаю. Летальные заклятия недопустимы, если на поединке не дежурит сильный маг. Ты ведь вчера мог убить Шимчика. Повезло, что диск отрезал лишь ногу, и пани Митрош была на месте. А могло и не повезти.

При этих словах Якуб невольно поёжился, а мне опять стало неловко. Однако я решил уточнить и спросил:

— Ледяной диск запрещён на тренировках?

— Да, — ответил преподаватель.

— А на отборе и турнире?

— На турнире можно всё, на то он и турнир. Там и лучшие лекари присутствуют. А вот насчёт отбора будем думать. Но не во время занятия.

К моей радости, в этот день Айзеншмид решил не устраивать поединки, а посвятил занятие разбору всех изученных нами видов защитных заклятий. Сначала мы работали индивидуально, а затем в парах. Мне достался Марек, с ним мы отлично поработали и обошлись без инцидентов.

Вечером я, как обычно, зашёл за Агатой, чтобы пойти вместе с ней на ужин. Но подруга сначала предложила мне зайти в медпункт. А когда я вошёл, провела в кабинет пани Митрош.

— А сюда можно заходить? — поинтересовался я, огладывая кабинет, в центре которого располагался массивный деревянный стол, а вдоль стен стояли высокие шкафы с книгами.

— Тебе нет, мне можно, — ответила Агата. — Пани Митрош разрешает мне читать книги из её библиотеки. Но если ты ничего не будешь трогать, то считай, что и не заходил.

— Но с какой-то же целью ты меня сюда привела.

— С этой! — ответила Агата, указала пальцем на открытую толстую книгу, лежавшую на столе, и добавила: — Смотри!

Я подошёл к книге и попытался прочитать текст на открытой странице, но у меня ничего не получилось — книга была написана на незнакомом мне языке.

— Латынь? — спросил я.

— Она самая, — ответила Агата улыбнувшись. — А на открытой странице рецепт того зелья, которое тебе нужно.

— Это отличная новость.

— Нет, это всего лишь хорошая новость, — поправила меня Агата. — Отличная новость — это то, что у меня есть все ингредиенты, чтобы это зелье приготовить.

— Кстати, а почему ты не рассказываешь, как сдала норматив по зельеварению?

— Вспомнил, да? — подруга посмотрела на меня с укором и добавила: — Лучше всех в группе сдала.

— Что значит, вспомнил? — возмутился я. — Да я с утра только об этом и думал!

— Ага, так я тебе и поверила.

— А зря не веришь! Учитывая, что от твоего навыка в зельеварении будет зависеть, возможно, моя жизнь, меня действительно волнует, насколько хорошо ты знаешь этот предмет.

— Убедил, верю, — сказала Агата и улыбнулась.

— Я ещё хотел спросить: а ты латынь хорошо знаешь? Ничего не перепутала, когда рецепт переводила? А то вместо какой-нибудь травки положишь корешок, и покроюсь я шерстью, как хомяк.

— А это вариант, я люблю хомячков, — ответила моя подруга и рассмеялась.

— Нет, это не вариант! Я тебе куплю двух хомячков, только ты, пожалуйста, ничего не перепутай.

— Да нечего там путать. Сама по себе закладка ингредиентов и варка зелья — не такая уж сложная работа. Главное — правильно начитать заклятия и добавить зелью в процессе варки магической энергии.

— А когда ты сможешь это всё сделать?

— На варку зелья надо не так уж много времени, но долго хранить его не стоит. Чтобы зелье хранилось, его надо закрепить, а это дополнительные заклятия. Лучше этого не делать с моим не самым сильным навыком. Поэтому сварю за пару часов до использования.

— Тогда другой вопрос…

— Завтра вечером! — перебила меня Агата. — Завтра как раз суббота, пани Митрош в обед уедет, и я спокойно всё сварю. И уже вечером ты сможешь использовать зелье. А сейчас пойдём в столовую, пока ужин не закончился.

Весь вечер и большую часть следующего дня я думал лишь об одном — о предстоящем эксперименте по возвращению моих забытых воспоминаний. Было страшно. Не то чтобы я сомневался в том, что Агата неправильно сварит зелье, и это вызовет какие-нибудь побочные эффекты, скорее пугала неизвестность. Я очень хотел узнать, что же хранится в закрытых уголках моей памяти, но при этом опасался, не окажется ли там что-то такое, что заставит меня побыстрее искать способ, опять это забыть.

Но отступать было поздно, да и очень уж хотелось вспомнить лица родителей и узнать, откуда у меня такие сильные навыки в боевой магии при отсутствии даже десятого магического уровня. Поэтому субботним вечером, ровно в восемь часов, согласно договорённости с Агатой я стоял на пороге медпункта. Моя подруга отворила дверь, запустила меня внутрь, поцеловала в щёку и спросила:

— Не передумал? Не боишься?

— Боюсь, но не передумал, — ответил я.

— Тогда пойдём в процедурную. Думаю, после приёма зелья тебе лучше будет прилечь на кушетку, вполне возможно, что ты потеряешь сознание или войдёшь в транс.