Дрейк. Пират и рыцарь Ее Величества - Владимир Шигин

Из хроники событий: "Англия избавилась от угрозы разорения и поругания. По сему славному случаю в четырнадцатый день октября месяца королева Елизавета устроила в Лондоне торжество. По примеру римлян она проехала в триумфальной колеснице от своего дворца до главной церкви города, собора Святого Павла, куда поместили флаги, знамена и вымпелы, взятые у побежденных испанцев. Она ехала под крики ликующей толпы горожан, выстроившихся по обе стороны улицы со штандартами своих господ. Высшие офицеры короны сопровождали Ее Величество, а следом шли придворные и прочие знатные вельможи. В соборе королева публично воздала хвалу господу и повелела, чтобы в знак победы по всему королевству был объявлен пост в девятнадцатый день того же месяца".

За торжествами как-то всеми забылось, в каком положении находятся непосредственные герои нескончаемых празднеств. Как оказалось, им было не до триумфальных колесниц.

Из письма лорда-адмирала Говарда: "Большинство экипажей страдает от хворей и недугов, по нескольку человек умирает каждые сутки… Люди, пришедшие на корабль, заболевают на второй день и умирают на третий… Некому выбирать якоря".

Людей косили тиф и цинга, фурункулез и чесотка, вши и дизентерия… Но королеве уже не было дела до завшивленных и цинготных матросов. Дело они свое сделали, теперь же, по ее мнению, должны были сами заботиться о себе.

А потому реакция Елизаветы на стенания лорда-адмирала была молниеносной: "Приказываю уволить всех, отказаться от зафрахтованных судов и в кратчайший срок представить расходные книги со всеми ведомостями и расписками". Увы, но королеву куда больше интересовали бухгалтерские отчеты, чем судьбы тех, кто добыл мир Англии в тяжелейших боях.

К чести английского адмиралитета, он дружно встал на защиту прав своих подчиненных. К примеру, когда лорд-казначей цинично заявил: "В интересах королевства вполне можно сэкономить на жалованье убитых в бою или находящихся в лазарете и из этих денег платить оставшимся!", хорошо известный нам Джон Хокинс твердо ответил: "По всем законам и по справедливости жалованье погибших принадлежит их вдовам и детям!"

Армада еще только миновала Оркнейские острова, как уже вовсю началась демобилизация флота. Матросы не могли вернуться домой без жалованья, а у королевы не было денег расплатиться с ними… Спустя какую-то неделю английские города заполнили оборванные, исхудавшие матросы, просившие милостыню.

— Мое сердце разрывается от печали при виде того, как бедствуют люди, столь храбро послужившие отечеству! Клянусь Иисусом, я отплачу своим морякам или же исчезну из этого мира! — говорил лорд-адмирал, но реально помочь мог мало в чем.

К чести Говарда, он раздал матросам из адмиралтейской казны все до последнего фартинга и даже заложил собственную серебряную посуду из собственного дома. Когда же и этого оказалось мало, то лорд-адмирал продал свое родовое имение.

То, что Дрейк печалился относительно участи своих матросов, у автора не вызывает сомнения. Человек он, как мы знаем, был не злой и даже сострадательный. Однако нигде в исторических источниках не указывается, что он поступил так, как его соратник и начальник Говард, или хотя бы пожертвовал в пользу страждущих и покалеченных хоть толику из своих несметных богатств. Как говорится, воевали вместе, а золото считать будем уже порознь.

В целом разгром испанской Армады еще больше поднял авторитет Дрейка. Особенно отмечали современники его роль в битве при Гравелине. Известны слова римского папы Сикста Пятого, который, обращаясь к своему окружению, сказал:

— Слышали, как Дрейк со своим флотом навязал бой Армаде? С каким мужеством! Думаете, он выказал хоть какой-то страх? Дрейк — великий моряк!

Глава пятнадцатая

ПОРТУГАЛЬСКАЯ АВАНТЮРА

Переведя дух после разгрома Армады, Дрейк снова начинает донимать королеву, на этот раз уже "континентальным проектом". В помощники себе он взял опытного армейского военачальника — ветерана войны в Нидерландах сэра Джона Норреса.

Уже в середине сентября 1588 года компаньоны передали королеве свой план захвата Лиссабона.

Разумеется, первым встал вопрос: а кто будет финансировать столь дорогостоящее и рискованное мероприятие?

На это у Дрейка был готовый ответ: захват Лиссабона должен финансировать "консорциум", куда вошли бы королевские министры, купцы Сити, сам Дрейк и сама королева.

Состоялась аудиенция. Дрейк, как всегда, был настойчив и красноречив, Елизавета — недоверчива и осторожна. При этом оба прекрасно понимали друг друга.

— Сэр Фрэнсис, я ознакомилась с вашим прожектом. На бумаге все красиво, но одно дело — нападать на суда в море и даже на гавани, но совсем иное — пытаться захватить европейскую столицу с ее крепостями и армией! — начала разговор королева.

— Ваше Величество, не все так страшно, ведь испанский флот разгромлен, а португальская эскадра просто исчезла. Внезапность и храбрость англичан решат все дело в несколько дней. Что касается испанской армии, то герцог Парма сейчас, как вы знаете, занят Францией, где победы Генриха Наваррского и убийство герцога Гиза осложнили положение местных католиков. Плоды же Лиссабонской победы будут для вас поистине неисчислимы! Посудите сами! Вы наконец-то сможете возвести на португальский престол нашего ставленника дона Антонио, мы откроем нашим купцам дорогу в азиатские колонии Португалии, и Англия озолотится. К тому же, базируясь на Лиссабон, наш флот сможет контролировать Атлантику и без труда перехватывать "золотой флот" испанцев, перевозящий сокровища Вест-Индии в Севилью.

— Все это так, — кивала головой Елизавета, — но ведь король Филипп ни за что не смирится с потерей Лиссабона и все равно попытается выбить нас оттуда.

Но Дрейк хорошо знал, как надо говорить со своей королевой:

— Ваше Величество, как раз на сей счет вам не стоит беспокоиться, вместе с храбрым сэром Норресом мы всегда сумеем защитить Лиссабон от всех испанских посягательств. А потому в конце концов королю Филиппу придется искать мира с Англией. Решайтесь, Ваше Величество, иначе Мадрид вскоре восстановит свой флот и будет поздно!

И Елизавета сдалась. Более того, она согласилась стать и главным спонсором затеваемого предприятия.

От себя королева передала Дрейку шесть судов и две пинасы, все необходимое снаряжение и вооружение, трехмесячный запас продовольствия и 20 тысяч фунтов стерлингов. Купечество Сити ответило предприятию 10 тысячами фунтов. Сам Дрейк с остальными компаньонами раскошелился еще на 5 тысяч фунтов.

Со своей стороны сэр Норрес договорился с голландцами, что те предоставят транспорты для перевозки английских войск, находившихся в тот момент в Нидерландах. Впрочем, вскоре начались и трудности. Прежде всего, не все обещания были выполнены, и если королева так и не выделила обещанных ею столь необходимых осадных пушек, то голландцы направили лишь половину от обещанного числа солдат.

Подсуетилась и испанская разведка, и вскоре на рабочем столе короля Филиппа уже лежал не только план операции, но и состав сил, в ней участвующих.

— Опять проклятый Дрейк! Когда же этот несносный дракон насытится испанской кровью? — морщился король, читая бумагу.

В марте 1589 года Дрейк прибыл морем из Дувра в Плимут, чтобы вступить в командование экспедицией. В море он встретил транспортную голландскую эскадру в шесть десятков вымпелов, перевозившую соль в Ла-Рошель. Используя все свое красноречие и щедрые посулы, Дрейк быстро убедил предприимчивых голландцев, что участие в разграблении Португалии гораздо прибыльнее, чем торговля солью.

Поэтому, когда Дрейк покидал Плимут, в его распоряжении был целый флот. Подобных сил никогда до и никогда после под его руководством уже не будет. Всего под началом Дрейка было собрано почти полторы сотни боевых кораблей, вооруженных судов и голландских транспортов. Общее число матросов и солдат составляло 16 тысяч человек.

Но хватало и проблем. Прежде всего, это была столь обычная в то время на английском флоте нехватка продовольствия. Но на этот счет Дрейк особо не переживал.

— Выходим с тем, что имеем на борту, — говорил он своим капитанам. — До Португалии нам солонины и сухарей как-нибудь хватит, а там, в Испании и Португалии, созреет урожай, и у нас будет изобилие во всем!

Верил ли Дрейк в то, что ему удастся поживиться португальским урожаем, неизвестно, но очевидно, что он не без оснований боялся, что в случае дальнейшей задержки в Плимуте экспедицию могут отменить вовсе.

Когда флотилия уже покинула Плимут, оказалось, что в море самовольно от королевы отправился ее молодой фаворит граф Эссекс. Радости эта новость Дрейку не доставила, ссориться с королевой из-за ее фаворитов в его планы не входило. Но не выбрасывать же графа Эссекса в море? Пришлось смириться.