Место встречи - Т. Дж. Пэйн

Лилит надавила на голову Марико. Она заставила лицо Марико наклониться вперед и направила ee взгляд на один из кусков стекла, торчавших из оконной рамы.

Марико попыталась оттолкнуться, но почувствовала, что ее руки подгибаются. Заостренный край стекла заполнил ее зрение, расплываясь по мере приближения. Давление Лилит оставалось твердым и ровным. Медленно. Намеренно медленно. В таком темпе стекло войдет в глаз Марико по миллиметру за раз, медленно разрушая его, пока осколок проделывал свой путь обратно в ее череп.

- Нет... нет-нет-нет, - говорила Марико.

Это было все, что она могла сказать. Или сделать.

- Ш-ш-ш. Все хорошо, милая. Все хорошо, - ответила Лилит, как будто укачивала ребенка.

- Пожалуйста... пожалуйста...

Марико была беспомощна.

Стекло щекотало ей ресницы.

Через мгновение оно пронзит ее роговицу.

Марико внезапно перестала прижиматься к окну и наклонилась к нему. Внезапное изменение импульса направило ее тело в сторону, мимо осколка стекла. Ее плечо ударилось об оконную раму.

Перемена положения мало способствовала ослаблению хватки Лилит.

Рука Лилит еще крепче сжалась на шее Марико.

Марико выбросила левую руку в окно.

Свет на ее браслете вспыхнул красным.

Он завибрировал.

Марико протянула руку назад. Она прижала мигающий браслет к лицу Лилит. Затем Марико закрыла глаза, сжала свое тело и ждала...

БУМ!

Взрыв отбросил Лилит назад.

Воздух снова наполнил легкие Марико. Ее удивило, что рука не болит. Она ничего не чувствовала. На самом деле, она ничего не видела и не слышала.

Как будто взрывная волна выбила все чувства из ее тела. Ее глаза и уши плавали в густом черном океане. Ее сознание отделилось от ее физического "я". Она все глубже погружалась в черноту, которая клубилась вокруг нее и готовилась унести ее.

Одна мысль смогла пробиться сквозь оцепенение ее сознания.

Жгут.

Она должна была затянуть жгут.

Она должна была сделать это сейчас.

Марико протянула правую руку к левой. Она не могла видеть. Она даже почти не чувствовала. Все было так, как будто она прикасалась к миру через толстую перчатку.

Ее рука коснулась чего-то твердого и холодного. Она поняла, что лежит на полу. Сколько времени прошло с момента взрыва? Возможно, несколько мгновений. Возможно, больше. Возможно, она уже была мертва.

Где была Лилит? Ушла ли она? Убила ли ее Марико? Стояла ли она над Марико, готовясь закончить работу?

Это не имело значения. Единственное, что имело значение, это затягивание жгута.

Пальцы Марико скользили по какому-то скользкому веществу, покрывавшему жесткий, похожий на проволоку материал. Первая мысль, которая пришла ей в голову, была о том, что она нашла тетиву лука Лилит, смазанную слишком большим количеством масла. Но вскоре она поняла, что на самом деле ощупывает пальцами собственную плоть и сухожилия.

В этот момент ей захотелось блевать. Темнота подступала все ближе, и на мгновение она обрадовалась этому.

Но странный всплеск рациональной мысли прорвался сквозь черноту.

Если это мое запястье, то нейлоновый жгут должен быть на несколько дюймов выше по руке.

Она пощупала вокруг. Когда ее пальцы наткнулись на кусок ткани, она крепко схватила его. Пальцы поднесли ткань ко рту, и она зажала ее в зубах. Затем ее рука вернулась назад, чтобы найти другой конец нейлона.

Возможно, это был не нейлон.

Возможно, она засунула в рот подол собственного платья.

Она не знала, правильно ли она тянет. Она знала только, что должна за что-то потянуть.

Она почувствовала еще один конец ткани.

Зубами и здоровой рукой она туго натянула ткань. Она не чувствовала, как жгут сжимается на руке, перекрывая кровь, которая, должно быть, скопилась вокруг нее.

Марико ничего не чувствовала.

Чернота, которая оставалась в стороне все эти важные секунды, теперь ворвалась внутрь. Она заполнила ее зрение.

Как только ее глаза закатились, и мир потемнел, на долю секунды ее уши компенсировали это. Она могла слышать мир очень отчетливо.

Звучала музыка.

Ди-джей придумывал свои собственные слова к какой-то танцевальной песне в стиле техно.

- Я говорю, ка-бум по руке! Ка-бум по руке!.

А потом и это исчезло. Чернота заглушила музыку.

Слава богу, - подумала Марико.

ГЛАВА 21

Калеб не боялся смерти.

Или, по крайней мере, он так не думал.

Была небольшая вероятность того, что Эми и ее отец собираются убить его сейчас, но он сомневался в этом. Это было не в стиле Эми. Ее отец был "дикой картой". Но Эми? Нет. Немного конфронтации, и она завянет, как маленький одуванчик.

Он огляделся, пока его несли в часовню.

В отличие от остальных помещений, в часовне не горел свет. Все свечи в хрустальных чашах, которыми был усыпан пол - те самые, что освещали свадебную церемонию, - давно догорели.

Дизайн помещения с высокими окнами вдоль передней стены позволял лунному свету проникать внутрь, отбрасывая голубое сияние на кафедру.

Калебу нравилась эта комната. Возможно, завтра, когда начнется уборка, он найдет время, чтобы растянуться на одной из скамей и посмотреть на потолок. Было бы здорово побыть наедине со своими мыслями.

Эми и ее отец несли Калеба к алтарю.

- Алтарь, - сказала она отцу, кивнув головой в сторону богато украшенного деревянного стола впереди.

Это было единственное место в комнате, где луна давала хоть какой-то полезный свет.

Он не сопротивлялся, пока они тащили его за собой.

Когда они проходили мимо потемневших скамей, Калеб был уверен, что слышит какие-то звуки. Может быть, нервный шепот. Должно быть, люди прячутся в тени под скамьями. Как крысы.

Он задавался вопросом, кто из его друзей и семьи находится там, затаив дыхание, дрожа от страха.

Цель этой ночи заключалась в том, чтобы выявить ненависть людей, которые определяли их жизнь. По крайней мере, так было заявлено Лилит. Но ночь показала обратное, и Калеб только сейчас смирился с этим.

Его друзья и семья не были особенно жестокими. Или злыми.

Они были слабыми.

Возможно, это было хуже.

Возможно, именно поэтому все в жизни Калеба проводили так много времени, высмеивая его. Топтали его. Сдерживали его.

Они были крабами, отчаянно тянущими Калеба обратно в кипящий котел, потому что лучше смотреть, как он варится вместе с остальными, чем смотреть, как он вырывается. Смотреть, как он преуспевает. Смотреть, как он к тридцати годам достигнет статуса миллиардера.

Эти люди были неудачниками. Они были лузерами. Они были крысами, готовыми съесть своих, чтобы выжить.

И теперь им придется жить со своей трусостью в течение того короткого отрезка времени,