Томас Мюнцер - Альфред Штекли

Пробил час испытаний. Станет ли Мюнцер трусливо отрицать, что проповедует насильственный переворот, или наберется неслыханной дерзости и бросит прямо в лицо князьям требование низлагать и истреблять тиранов?

Глава одиннадцатая

НОВЫЙ ДАНИИЛ

У него было время хорошенько подумать. Герцог Иоганн объявил, что дела заставляют его торопиться в Хальберштадт и проповедь Мюнцера он послушает на обратном пути, через несколько дней.

Томас понимал, что если он просто умолчит о главном, то и тогда люди заслуженно упрекнут его в малодушии. Отрицать суть своих воззрений он не может и не хочет! Основа его учения — мысль о насильственном перевороте, который будет осуществлен самими людьми. Здесь корень его расхождений с Лютером. Именно этому он и посвятит свою проповедь.

Да, он призывает к низложению тиранов. Но он не отступает от духа библии: правителей, которые противятся божьей воле, следует уничтожать. Князьям предоставлен выбор. Если они не хотят быть сброшенными с престола, они должны помочь народу избавиться от притеснителей.

Он использует для своей проповеди вторую главу книги пророка Даниила. Он не случайно выбирает этот отрывок. Веские тому есть причины: Лютер часто ссылается на Даниила, который пророчествовал, что последнее земное царство, по мысли Лютера, современное общество, царство Антихриста, будет повержено без содействия рук.

Разве Мюнцер из тех, кого легко напугать? Он любит ветхозаветных пророков: они не страшились ни разверстой пасти кита, ни львов рыкающих, ни царей разъяренных. Неужели же он, новый Даниил, оробеет перед герцогом Иоганном, который не очень-то похож на грозного владыку вавилонского?

Зал альштедтского замка был полон. Впереди, на почетных местах, сидели герцог Иоганн, курпринц, канцлер Брюкк, их советники и приближенные, шоссер, шультейс, за ними члены магистрата, а еще дальше всегдашние слушатели Мюнцера — рядовые горожане.

Он начал с того, что прочел из библии и перевел на немецкий язык отрывок из Даниила. Навуходоносору, царю вавилонскому, приснился сон. Никто из тайновидцев и гадателей не знал, что видел царь во сне. Разгневавшись, Навуходоносор повелел было перебить всех мудрецов, когда в его чертоги явился пророк Даниил. Он рассказал и объяснил царю его сон: Навуходоносор видел огромного истукана, который был сработан из различных металлов и глины. Но вот от горы без содействия рук оторвался камень и ударил по ногам истукана. «Тогда все вместе раздробилось: железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах, и ветер унес их, и следа не осталось от них: а камень, разбивший истукан, сделался великою горою и наполнил всю землю». Отдельные части истукана, пророчествовал Даниил, означают царства, сменяющие друг друга. Одно лишь царство божие, которое начнется по разрушении всех остальных царств, будет вечным. Навуходоносор поклонился Даниилу и поставил его главным начальником над всеми мудрецами вавилонскими.

Голос Мюнцера наполнял весь зал, голос суровый и громкий. Мир находится в ужасающем состоянии. Церковь, бывшая при апостолах чистой девственницей, очень быстро стала распутнейшей прелюбодейкой. Книжники превратили Христа в идола, в чучело, в намалеванного человечка. Теперь он для всего света не больше, чем тряпье, о которое вытирают ноги. У турок, язычников и евреев есть все основания издеваться над нами и считать нас за глупцов, раз мы ничего и слышать не хотим о духе Христовом.

Вавилонские чародеи и гадатели, доказавшие свое бессилие, были подхалимами и льстецами. Они привыкли говорить только то, что нравится господам. Так и в наше время уступают книжники, которые при дворах правителей урывают самые жирные куски. А «Брат Любитель сладко пожить» еще находит этому оправдание! Томас не называл имени Лютера, но всем было ясно, в кого он метит.

Надвигается час великих перемен. Необходимо изменить весь уклад жизни! Близится конец пятого мирового царства, о котором говорил пророк. Томас по-своему толковал Даниила. Первым было вавилонское царство, вторым — царство мидян и персов, третьим — царство греков, четвертым — царство римлян. А пятое царство то, которое у нас перед глазами, — частично создано из железа, но оно на глиняных ногах — в нем процветает насилие и кишмя кишат притворщики. Повсюду лицемерие. А тех, кто не хочет обманывать и плутовать, считают круглыми дураками.

Томас не стесняется в выражениях. Нет, присутствие князей не вынудит его угодничать. Это он предоставит Мартину!

«Теперь прекрасно видно, — гремит его голос, — как угри и змеи сообща грешат в одной куче. Змеи — это попы и все злодеи клирики, а угри — это светские господа и правители!» Напрасно прислужники дьявола обмазали себя глиной, чтобы под христианской маской скрыть свое истинное лицо. Это им не поможет.

— Ах, любезные господа, как славно всевышний будет колотить эти старые горшки своей железной клюкой!

Томас смотрит на герцога. Иоганн то поднимал удивленно брови, то хмурился. Мину неудовольствия сменяло выражение беспомощности, досада уступала место сосредоточенному вниманию. Этот одержимый, словно ветхозаветный пророк, не страшась кары, бросает в лицо правителям, что старый мир доживает свои последние дни. А вдруг именно ему господь открыл истину? Иоганн в нерешительности. Все кругом так непрочно. Пришло время тревоги и неуверенности. Не стоит ли мир перед великими переменами, о которых твердят астрологи и вещуны? Со всех сторон идут слухи о небесных знамениях, реки нежданно-негаданно выходят из берегов, осенью вторично зацветают деревья, людей косит страшнейший мор. А сколько разных учений, сект! И каждый уверяет, что слово божье с ним. Все чаще раздаются голоса, будто господь хочет, чтобы власть была передана простому народу. Глупые побасенки? Но об этом говорят так упорно. Даже сам курфюрст в смятении. Он заявляет, что не будет противиться богу, скорее все бросит и, взяв посох, пойдет странствовать. Воистину, кто знает, что будет завтра?

Альштедтцев упрекали, продолжает Мюнцер, что они сожгли маллербахскую часовню. Шума было много, и зря. Томас очень далек от того, чтобы приносить извинения или сожалеть о случившемся. Он оправдывает подобные поступки. Нет сомнения, что и Христос разбивал бы иконы. Книжники утверждают, что апостолы не разрушали языческих храмов. О эти буквоеды, опять они носятся со своей пергаментной библией! Если там чего и нет, то разве это основание потворствовать злодеям? Исходить надо не из буквы, а из духа. Апостол Павел терпеть не мог идолов и наверняка не остановился бы перед разрушением капищ. Надо отказаться от одного из двух: от настоящей веры или от идолопоклонства.