Охотник - Тана Френч

пусть сама посмотрит. В прошлом году Трей уже брала фотоаппарат для какого-то школьного задания, связанного с дикой природой.

— Конечно, — отвечает Кел. — Для чего?

— Просто на пару дней, — говорит Трей. — Я буду осторожно.

У Кела нет желания дожимать ее так, чтобы она выдала какое-нибудь вранье. Уходит в спальню и берет фотоаппарат с одной из опрятных полок, какие они навесили в чулане.

— Вот, — говорит, возвращаясь в гостиную. — Помнишь, как пользоваться?

— Типа.

— Лады, — говорит Кел. — Давай найдем, на чем потренироваться. Времени чуток есть — если ты, конечно, не помираешь с голоду.

Как выясняется, у Трей есть ясное представление о том, чтó она собирается фотографировать. На улице и с расстояния примерно в пятьдесят ярдов, и ей нужно видео и понимать, как настроить аппарат на низкую освещенность. Низкую освещенность Кел обеспечить не может — хоть и перевалило за пять, воздух все еще набрякший от солнца, но они отправляются на выгон и упражняются на пугале. Кто-то вновь выявлял его скрытый потенциал. Пугало ходило на охоту: у него в одной руке водяной пистолет, а во второй — плюшевый мишка вверх тормашками.

— Март, — говорит Трей.

— Не, — отзывается Кел. Отсчитывает от пугала пятьдесят шагов, а оно, приведенное в действие их появлением, рычит на них и угрожающе размахивает мишкой. — Март бы мне сообщил. Лавры ему нравятся.

— Не Пи-Джей.

— Ой нет. Может, Сенан или детвора его.

— Можно поставить камеру слежения. Мойниханы завели себе такую, чтоб следить через мобильники. Лена сказала, что Норин сказала, как Селин Мойнихан не пошла к мессе, сказала, что болеет, и на середине гомилии миссис Мойнихан глянула в телефон и увидела, как Селин в саду с парнем своим обжимается. Так заквохтала, что священник сбился с текста.

Кел смеется.

— Не, — говорит. — Не хочу спугнуть. Лучше поглядим, что они там дальше придумают. Вот тут сойдет? Так достаточно далеко?

Собаки, оделенные каждая косточкой из сыромятной шкуры, чтоб не суетились, грызут и удовлетворенно бурчат в траве. Показывая Трей, как двигать точку автофокуса и переключаться между фото- и видеорежимом, Кел пытается понять, чтó Джонни отправляет ее фотографировать. Лучшая теория, какая приходит ему в голову, такова: Джонни хочет заснять на видео, как мужики закладывают золото в реку, — на случай, если ему понадобится чуток повыкручивать руки, чтобы все остались в деле. Вряд ли Джонни стал бы шевелить своей тощей задницей, считает Кел, чтоб снимать самому, — похоже, отдаст это на откуп Трей, особенно с учетом сомнений в том, что личный нравственный кодекс Трей позволит ей вверить Келов аппарат в руки Джонни. И конечно, Джонни не стал бы морочить себе голову тем, что может случиться с Трей, если ее застукают.

На рассвете Кел собирается на реку. Чтоб быть в курсе развития событий, Келу не удастся расслабиться, как Джонни, и предоставить руки марать другим. Кел должен быть вместе со всеми, всю дорогу.

Если Трей появится и увидит его среди них, по колено в воде, золотой пыли и интригах, — решит, что он ей врал. Кел пересматривает свои соображения. Рано или поздно сегодня вечером ему предстоит эту тему поднять.

— Надо приблизить посильнее, — говорит Трей. — Недостаточно отчетливо.

— У камеры есть распознание лиц, — говорит Кел. — Не уверен, работает ли на зомби, но если у тебя в кадре есть люди, она автоматически настроит фокус на их лица.

На это Трей не отвечает. Возится с настройками, пробует еще кадр и критически всматривается в экранчик. Пугало разевает на них рот с картинки настолько подробной, что можно разглядеть капли искусственной крови у него на зубах. Трей кивает — довольна.

— Можно включить подсветку кнопок, — говорит Кел, — если темно. Чтоб видеть, что делаешь. Понадобится?

Трей пожимает плечами.

— Пока не знаю.

— Вот тут ключик, — говорит Кел. — Надо попробовать где-то в темноте, прежде чем пойдешь снимать. На случай, если кнопки светятся ярче, чем тебе надо.

Трей повертывается к нему, вид у нее прицельно вопрошающий. На секунду Келу кажется, что она что-то скажет, но Трей просто кивает и опять берется за камеру.

— Тяжелая такая, — говорит.

— Ага. Обязательно устройся так, чтобы опора у руки была хорошая, устойчивая.

Трей пробует по-всякому придерживать локоть, упирая его в колено.

— Может, стенка понадобится, — говорит. — Или камень, или еще что.

— Слушай, — говорит Кел, — помнишь, мы говорили про то, как быть, если кто-то пытается заставить тебя делать то, что ты не хочешь?

— Целить в яйца, — говорит Трей, прищуриваясь в видоискатель. — Или в глаза.

— Нет, — говорит Кел. — В смысле, да, конечно, если нужно. Или в кадык. Я про то, когда кто-то заставляет тебя принимать наркоту или бухло. Или хрень какую-нибудь делать, не знаю, вламываться в старые дома.

— Не собираюсь я принимать наркоту, — без выражения говорит Трей. — И напиваться не собираюсь.

— Я понимаю, — говорит Кел. Автоматически замечает: Трей не сказала, что не планирует выпивать или, уж раз на то пошло, вламываться в старые дома, но с этим можно погодить. — Но ты помнишь, как мы говорили, как быть, если кто-то на тебя давит?

— Никто не давит, — уверяет его Трей. — Всем насрать. Им больше достанется. А друганы мои наркоту по-любому не употребляют — только гаш иногда, потому что они не тупые.

— Ясно, — говорит Кел. — Хорошо. — В прошлый раз, около года назад, когда они рыбачили на реке, этот разговор им дался почему-то легче. Теперь, когда, куда ни плюнь, везде Джонни Редди, эта территория кажется каменистой и трудной. — Но если кто-то вдруг. Ты справишься, да?

— Нахер пошлю, — говорит Трей. — Ты глянь.

Кел смотрит на фото.

— Годится, — говорит Кел. — Если надо, чтоб деревья на заднем плане выходили четче, покрути вот тут. Насчет если кто-то давит: так же можно обходиться и со взрослыми. Если взрослый пытается втянуть тебя во что-то такое, что тебе с ходу не нравится, у тебя есть полное право слать его нахер. Или ее. Кого угодно.

— Я думала, ты хочешь, чтоб я воспитанная была, — улыбаясь, говорит Трей.

— Верно, — говорит Кел. — Можешь говорить: «Будьте любезны, идите нахер».

— Мне моя домашка по ирландскому с ходу никогда не нравится, — сообщает Трей. — Можно я учительнице скажу…

— Обломись, — говорит Кел. — За то, чтоб ты учила родной язык, люди сражались и умирали. Что там к чему, я не знаю, но так мне Франси рассказывает. Так что учи ирландский.

— Я прорву ирландского знаю, — говорит Трей. — An bhfuil cead agam dul go dti an leíрthreas.

— Надеюсь, это не «будьте любезны пройти нахер» по-ирландски.

— Выясни сам. Скажи это Франси в следующий раз.

— Да это набор слов наверняка, — говорит Кел. Ему чуть спокойнее от того, что Трей в хорошем настроении, — но только самую малость. У Трей датчики опасности неправильно откалиброваны, или подключены не туда, или еще что: она способна засечь опасность, но при этом необязательно признаёт какую-либо необходимость от этой опасности держаться подальше. — Ты это выдумала только что.

— А вот и нет. Это значит «Можно я выйду в туалет».

— Черт, — говорит Кел. — Звучит