Полная история масонства в одной книге - Вик Спаров

На основании некоторых косвенных указаний можно также предполагать, что Кутузов был членом «шотландской» ложи «Сфинкс». Он дошел до высоких степеней и был влиятельным членом братства вольных каменщиков, его постоянной опорой. При посвящении в 7-ю степень шведского масонства Кутузов получил орденское имя «Зеленеющий лавр» и девиз «Победами себя прославить». И орденское имя, и девиз, по словам одного из историков масонства, оказались пророческими.

В связи со смертью фельдмаршала 13 июля 1813 года в залах Петербургского музыкального общества под председательством гроссмейстера И. В. Вебера и в присутствии многих сотен масонов состоялось торжественное траурное собрание, посвященное памяти великого «брата», – почетный ритуал, вызванный не одними лишь заслугами великого сына России перед отечеством на поле брани, но и огромным уважением, которым он пользовался в среде масонов за свои чисто человеческие качества.

В траурной речи, произнесенной по случаю проводов выдающегося «брата» в небесную Голубую ложу, Пьер Муссар, оратор ложи «Сфинкс», а позже и ложи «Три добродетели», дал ему такую лестную характеристику:

«В различных положениях, которые последовательно выпадали на долю нашего знаменитого брата, он был религиозным блюстителем наших идей, примерным ревнителем, неизменно готовым на благотворительные жертвы во имя страждущего человека и особенно на пользу своих братьев по совершенствованию; мы обязаны воздать славу его постоянству и его принципам. Ты руководил бестрепетными русскими солдатами не для завоеваний и разорения, но во имя защиты человечества, освобождения Европы, установления ее мирного процветания. Прими же скромное признание, которое оказывают тебе братья по посвящению устами занимающего этот священный пост».

Знаменательно, что такую оценку военных действий и заслуг Кутузова в борьбе с Наполеоном дал не соотечественник полководца, а иностранец – французский литератор.

«Пик славы» масонства в России неразрывно связан с именем и деятельностью яркого русского публициста и просветителя Николая Ивановича Новикова (1744–1818).

Новиков стал масоном в 1775 году, вступив в елагинскую ложу «Астрея», но вскоре стал тяготиться рамками английской системы, к которой относилась ложа. К концу первого года своего пребывания в ложе он познакомился с Рейхелем, увлекся его идеями и присоединился к Циннендорфской системе. Вместе с Рейхелем он в 1776 году основал новую ложу, главную задачу которой он видел в том, чтобы добиваться нравственного совершенствования, стремиться к поискам света и освобождать религиозное чувство от ложных заблуждений.

В 1776 году происходит объединение Рейхелевских и Елагинских лож под начальством шведской системы. Но и эта система не могла удовлетворить духовные искания Новикова. Со слезами на глазах, переживая тяжелый момент искания, Новиков спрашивает Рейхеля, в чем же истинное масонство. Он просит Рейхеля дать ответ, которому он и последует. Рейхель ответил: истина в удалении от политики и следовании идеалам христианства. Сам же Новиков так сформулировал ответ Рейхеля: истинное масонство в том просвещении, к которому можно прийти, идя по стезям христианского нравоучения. Всю жизнь он не отступал от такого взгляда на масонство.

Чуть позже Новиков создает кружок из единомышленников и подходивших ему по духу людей, тоже членов ложи (в их числе И. П. Тургенев, А. М. Кутузов, В. В. Чулков, Н. Н. Трубецкой, М. М. Херасков и другие). Кроме издания журналов он ведет неутомимую общественную деятельность, смысл которой – просвещение русского народа через книгу. В Петербурге он открыл две школы и содержал их за счет доходов от своих изданий. Уехав из Петербурга в Москву, он прекращает свою деятельность в прежней ложе, а в Москве ему уже было не до того: отдавая все свои силы и время делу просвещения, он постепенно отходит от масонства, и его некогда тесные связи с орденом ослабевают.

Второй по значимости фигурой в среде русского масонства является Иван Егорович (Иоганн Георг) Шварц (1751–1784).

В ряды русского масонства его принял князь Трубецкой. Некоторое время Шварц жил в Могилеве, где основал ложу, но уже в 1779 году он перебирается в Москву, где знакомится с Новиковым, которому он помогает в его издательской деятельности, «положа все силы на просвещение молодого поколения».

Основным объектом своей деятельности и влияния Шварц избрал университетскую молодежь, которая, по его мнению, должна составить ядро будущего русского интеллигентного общества. 13 марта 1781 года он открывает общество «Собрание университетских питомцев», целью которого было «образование ума и вкуса членов, собиравшихся для чтения и обсуждения своих литературных опытов, нравственное их усовершенствование, упражнение в человеколюбивых подвигах, в пользу которых предположено было составлять периодические издания из трудов членов». В том же 1781 году он начинает издавать «Московскую немецкую газету».

Шварц и его друзья встречались в кулуарах ложи «Гармония», где велись разговоры об истинном масонстве. В этом же году, правда, пока еще негласно, Шварц организовал в Москве «Дружеское ученое общество», в состав которого входили Новиков, князья Николай и Юрий Трубецкие, князь Черкасский, Херасков, Чулков, Тургенев, Кутузов. Позднее к ним присоединились П. И. Страхов, И. В. Лопухин, С. И. Гамалея, князь Энгалычев, князь И. Г. Гагарин, У. И. Баженов, Г. М. Походяшин, О. А. Поздеев, С. И. Плещеев и другие.

Шварц сыграл очень важную роль в исканиях истинных форм масонства. По его мнению, близилось время, когда русское масонство должно объединиться и избавиться от шведской системы, которая не могла объединить всех. Для этого он решил отправиться за границу. От московских масонов он получил особые полномочия на получение высших масонских степеней, ему вручили рекомендательные письма и дали наказ – искать не актов системы «Строгого чина» или французской, или же имеющей политический характер, а степеней и статутов древнего истинного масонства. Прибыв 22 октября 1781 года в Брауншвейг, Шварц представил герцогу записку, в которой ходатайствовал о принятии российских лож под его власть и о том, чтобы Россия была признана отдельной самостоятельной провинцией.

С этого времени русское масонство выходит на собственную дорогу. Результатом ходатайства Шварца было признание независимости русского масонства от шведского и согласие герцога на участие уполномоченных от России в Вильгельмсбадском конгрессе. Вернувшись в Россию, Шварц привез с собой «градус единственного верховного предстоятеля теоретической ступени Соломоновых наук в России».

Деятельность Шварца имела очень большое значение для русского масонства. Мало того что он направлял и одухотворял деятельность кружка – он руководил судьбами масонства в России вообще. Друзья и близкие высоко чтили память И. Е. Шварца не только как «брата» и друга, но и как пастыря и, в полном соответствии со своими убеждениями, верили, что он не умер, а ушел к Богу, поскольку «был Им отмечен».

Третьим по значимости в этом ряду стоит Иван Владимирович Лопухин (1756–1784), чье знатное происхождение и важное служебное положение отца, а также религиозность родителей предопределили его дальнейшую судьбу: в течение всей жизни ему суждено было вращаться в кругах высшей администрации и знатного столичного «братства».

В орден Лопухин вступил в 1782 году и быстро выдвинулся среди «братьев», сделавшись Мастером Стула ложи «Латона». В 1784 году он стал руководителем ложи «Блистающая звезда», а в том же году был назначен Верховным Надзирателем в среде русских масонов. Больше всего Лопухина занимали внутренний распорядок в ордене и выработка и печатная пропаганда масонских воззрений.

Известный русский историк Ключевский, умевший как никто другой постигать натуру человека, дает Лопухину такую честную характеристику: «С умом прямым, немного жестким и даже строптивым, но мягкосердечный и человеколюбивый, с тонким нравственным чувством, отвечающим мягкому и тонкому складу его продолговатого лица, вечно сосредоточенный в работе над самим собой, он упорным упражнением умел лучшие и редкие движения души человеческой переработать в простые привычки или ежедневные потребности своего сердца».

Среди прочих именитых деятелей масонского движения безусловного упоминания заслуживают следующие лица.

Михаил Матвеевич Херасков (1733–1807)

Трудно указать другого писателя, произведения которого так полно отражали бы идеи масонства.

Семен Иванович Гамалея (1743–1822)

Отдавшись масонской деятельности, активно участвовал в просветительской работе Новиковского кружка.

Александр Борисович Куракин (1752–1818)

Блестящий аристократ и человек, приближенный ко двору, он не мог не быть масоном, каковая деталь лишь добавляла колорита его обаятельной персоне.