Вожак младшей стаи - Сергей Калашников

— Попросила, — опомнилась, что он ждет ответа.

— Можно узнать, почему? — поинтересовался он.

— Сама не знаю, — пробормотала честно, и все-таки сделала маленький шажок назад. — Наверное, гостей не люблю.

И на его удивленно поднятую бровь, поспешно пояснила:

— Да нет, люблю, конечно, но не в спальне же.

Получилось ещё хуже, и она просто зажмурилась, мечтая, чтобы он побыстрее уже ушел, или вообще… остался тут навсегда.

— Фёкла Максимовна, — мягко произнес Егор Олегович, — я прошу прощения, что вторгся без приглашения на вашу территорию. Могу я как-то исправить эту неловкость?

В груди тут же проснулась глупая надежда, что можно потребовать поцелуй. Она даже глаза открыла, но трусливо смолчала, лишь отчаянно помотав головой.

— Не простите? — уточнил он.

И от его привычно-насмешливого тона она почувствовала себя маленькой и глупой. Ведет себя, как заторможенная! А перед ней, как-никак, очень занятой человек, о её отдыхе побеспокоился. И чего бы такого попросить-то?

— Дверь, — пробормотала еле слышно.

— Что дверь? Мне уйти?

— Да нет же, — испугалась она холодного тона.

— Остаться? — усмехнулся чему-то.

И тут её осенило. Всё он прекрасно понимает! Ну то, что втрескалась, как последняя дура. Понимает и не собирается делать никаких шагов навстречу. И еще издевается! Сказал бы и ушел давно, так нет, надо помучить, смотри, мол, на то, что тебе не достанется.

Этот вихрь мыслей пролетел в мозгу за пару секунд, и такое от этого взяло возмущение, что Стебелёк едва не задохнулась.

— Я говорю, — четко, сквозь зубы проговорила она, — дверь сделаете в моей пещерке и в расчете. И идите уже, не задерживаю вас больше.

— Понял. Доброй ночи, Фёкла Максимовна. Завтра же сделаю вам дверь.

Произнес спокойно, вышел, а она так и стояла, не двигаясь. Хотелось крикнуть ему вслед какую-нибудь гадость, а лучше разбить что-нибудь, да нечего. Даже вот — зеркала нет.

Взгляд остановился на тумбочке и девушка со злостью схватила ни в чем неповинные визоры. Но топтать передумала, босиком ведь. Да и посмотреть надо, что же этот гад прислал-то?

Сообщение оказалось лаконичным: «Зайду через 10 минут, есть просьба. И предупрежу о расписании. Е.О.»

Сначала разозлилась, не проще ли было написать, что на завтра она свободна? И не приходить сюда в таком прикиде — джинсах и рубашке, словно просто знакомый или даже друг. Если думает, что она забудет это когда-нибудь…

А потом опомнилась — просьба же была. А она не дала ему ни о чем попросить. Стебелёк, не рассуждая, метнулась в косой лаз, выскочила к двери директорской спальни и быстро постучала. Вполне приличная овальная дверца — ей бы такую — открылась сразу, словно её ждали.

Егор Олегович вырос на пороге, глядя на нее удивленно и вопросительно.

— Что случилось?

— Вы написали, что у вас какая-то просьба.

— Забудьте, — устало отмахнулся он. И уставился на её ноги. Невольно захотелось поджать пальчики. Ярко-красный лак, которым Рустамка так вдохновенно сделала ей педикюр, до сих пор не смылся.

— И всё-таки! Что-то важное? — настаивала зачем-то.

Вскинув голову, Егор Олегович пристально взглянул ей в глаза, чуть не заставив отшатнуться. Но тут же тряхнул головой и отвел взгляд.

— Иди уже спать, Стебелек, — как-то очень по простому попросил он — по-человечески прямо, — завтра, всё завтра, договорились? И просьба, и дверь, и все остальное?

— Ладно.

Когда так просят, она всё понимает.

Развернулась и ушла.

И плевать ей, продолжает ли он стоять на пороге, или ушёл в свою комнату. Пусть делает, что хочет. Потому что ничего уже не понятно. Совсем ничего. Вообще.

И теперь из-за этого мерзавца она еще полночи спать не сможет!

В растрепанных чувствах повалившись на кровать, Фёкла бессильно застонала. Подумала, что не стоит никакая любовь таких нервов, да и засопела тут же, провалившись в глубокий сон.

Глава 20

Растрёпанный день

Свободный день Стебелек решила использовать продуктивно. А о вчерашнем вечере забыть, как о страшном сне. Ну, подумаешь, увидел её голой — она его тоже видела, так что квиты. Вот запись о ночном купании с визоров удалила зря. Хотя и так отлично помнит всё… на свою бедную голову.

Итак, первым делом требовалось основательно подкрепиться, а после разыскать Мелкую, да попытать по поводу зеркала. Ну да, они-то с Федькой тут всё ещё ученики — как раз сейчас на занятии у директора по общей физической. А что, хороший повод, поторчать около стадиона и понаблюдать за преподавательскими приёмами Егора Олеговича.

Директор стоял метрах в двадцати от неё, молча смотрел на поле, где носились старшеклассники, но Фёклу приметил и кивнул.

Тоже глянула в его сторону, чтобы вернуть внимание этому «доброму» человеку.

Однако так увлеклась, глядя как Нах-Нах с Мелкой выполняют задание по прохождению препятствий (и когда только успели их понастроить!), что ощутимо вздрогнула, услышав знакомый голос:

— Как самочувствие?

Развернулась резко, чуть не уткнувшись директору в грудь, и сконфуженно отступила:

— Мелкую жду. Дело есть, — о Господи! С чего это вдруг она оправдывается? Идиотина!

— Не буду мешать, — кивнул вежливо, и пошел обратно, на свой наблюдательный пункт.

Опять не то сморозила? Да сколько можно!

Догнала — пусть, что хочет думает.

— Егор Олегович! Да подождите!

— Что такое? — притормозил, так что она смогла пойти рядом.

— Да вот, насчет просьбы. Обещали ведь сегодня сказать.

— Ну, раз обещал, скажу.

А взгляд направлен на учеников — опять ему не до неё. Как у него так получается, выставить тебя лишней и… несвоевременной?

— И когда? — упорствовала зачем-то. Вообще последнее время Фёкла сама себя узнать не могла.

— Э-э, что? А, так приходите ко мне в кабинет… скажем, в шесть. — И тут же отвлекся, чтобы крикнуть: — Мотылёк, десять отжиманий, быстро!

— Но Егор Олегович… — рыжий пацан, решивший схитрить и обойти препятствие сбоку, вызвал у Стебелька лишь раздражение. Хотя в другое время могла бы посочувствовать этому доходяге.

— Двадцать отжиманий! Фёдор, проследи!

И снова директор обернулся к ней:

— Ещё что-то?

— Шнурки у вас измялись, погладить бы! — сверкнула она глазами, да и пошла прочь.

Ну и пусть смеется ей вслед. Не обернется!

Мелкую поджидала после этого в столовке, послав сообщение.

Вскоре дождалась, и не только её — как обычно, появились оба, сели с Нах-Нахом с двух сторон, почти одинаково приготовившись слушать. Ага, собрались решать проблему мирового значения!

— Зеркало нужно. И всё.

— Ты чего такая? — Нах-Нах нагло отхлебнул молока из её нетронутого стакана. — Не будешь?

— Да пей уже. А я нормальная.

— Ну и где мы тебе его возьмем? Что, так срочно нужно? — Мелкая смотрит как-то хитро.

— Синяк на заднице рассмотреть не смогла.

Эти дураки фыркнули.

— И не смешно!

— Кто поставил? — спрятала улыбку Нинка. — Не тот ли препод по физике, симпатичный и со шрамом?

— Он просто друг, — возмутилась Фёкла, — так бы я и позволила!

— Друг? С каких пор?

— Вернемся к нашим тараканам, — благородно спас её Нах-Нах. — Так где ты предлагаешь тебе зеркало раздобыть?

— Ну, — смутилась Стебель, — если целый интернат с Земли раздобыли, то чего ж одно зеркало-то не найти?

— А что? — мечтательно произнес Фёдор. — Кстати, Нинуль, завхоз просил слетать в Чёрное за крупами для столовки. Может, там в лавке и посмотрим?

Нинка постучала по его голове кулачком, а Фёдор вдруг замер с открытым ртом. Переглянулся с подругой, да только их и видели — рванули, не объясняясь, куда-то к ограде.

— Вот и поговорили, — вздохнула всеми покинутая Фёкла и приступила к запасному плану. А что, у каждого нормального шпиона должен быть план «Бэ». Хотя причем тут шпионы, она не подумала. Не важно. Суть в том, что не надо ей от директора никаких одолжений, то есть она сама себе в комнате дверь сделает. Ну как — не совсем сама, разумеется. Благо есть одна гениальная мысль.

Идти тут не так чтобы далеко, часа три — спешить в выходной надобности не было. Шла в охотку по широкому прокосиву — газону, подстриженному фермиками. Приятно и легко, когда округа прекрасно просматривается и не путается под ногами начинающая жухнуть трава.

Термитник обнаружила там, где и ожидала. Постояла немного поодаль — страшновато было. Пройти последние двадцать метров никак не смогла — смелость улетучилась окончательно.

— Прораб! — позвала негромко.

Некоторое время ничего не происходило. Есть ли там, в этом термитнике, кто живой, и не скажешь. А вокруг красота — река рядом, так и тянет искупаться. Небо голубое, птички поют… то бишь ни одной злобной твари в округе. Словно полоса отчуждения опоясывает жилище инопланетных монстров — светло-серого окраса перевёрнутое ведро высотой с четырёхэтажный дом.