Вожак младшей стаи - Сергей Калашников

— Наверно, то есть, желаешь учиться дальше?

— Меня Ярн послал вести занятия. Сказал, что это, прежде всего, нужно мне самому, чтобы знания в голове улеглись и систематизировались.

— Ух ты! Здорово! — С преподавателями у Стебелька отношения пока не слишком наладились — двое с Земли, трое местных, но городских. И возможность получить в коллеги своего, аборигенского парня, очень вдохновила. — Я тоже учительница. Фёкла Максимовна. Одинцовских мы.

— А я — Сидор Трофимович, — смеясь глазами, парень серьезно пожал ей руку. — Из Купаловских. Меня в пятом классе отправили в Ново-Плесецк, в городскую школу, чтобы потом мог поступить в университет на Земле с аттестатом о полном среднем, но портал гавкнулся и ничего из этого не вышло. В колониальной же школе мне делать было нечего, и я поступил в подмастерья к Ярну. А что за мужик, кстати, к нам подкатывал? Начальство?

— Директор, — кивнула Стебель. — Не понял, разве? С чего бы он велел нам к нему в кабинет зайти?

— Догадывался, но и уточнить не помешает. Далеко ли топать?

— Меньше часа идти — чай не развалимся.

Переглянувшись, тут же и зашагали в гору, по хорошо заметному следу, оставленному директорским транспортом.

— А правда у вас тут инопланетяне потрудились? Слухи ходят о каких-то жутких альдебаранских тараканах, а насколько правдивы, я так и не понял, — продолжил разговор Батон.

— О, это надо видеть, — усмехнулась Стебелёк, — для кого-то может и жуткие, а мне они понравились. Я однажды фильмец земной видела у Яги в доме. «Чужие» назывался, древний такой. Так наши тараканы как раз похожи на героев той картины. Не один в один, но сильно. Да и потом, они все разные. Есть побольше, есть поменьше. И еще, не поверишь, Нах-Наха слушаются, как командира.

— Так этот чувак и здесь отметился! Почему ж не поверю? Я про этого землянина премного наслышан, хотя любопытно увидеть, наконец, вживую. Говорят, министром теперь стал?

— Ага, по связям с инопланетянами. А Мелкая его зам. Так-то.

— Нинка? Его сговоренная?

— Ага, знаешь ее?

— Видались, отшила. Вот и хочу увидеть счастливого соперника.

Стебелек хохотнула, толкнула парня локтем в бок и покрутила головой.

— Ты извини, Сидор, парень ты очень симпатичный, только Нах-Наху все равно не соперник, и дело не в красоте.

— Знаю. Сговоренные.

— Ага. А давно с Нинкой виделись?

— Лет десять минуло, тогда она еще ни с кем сговоренной не была.

— Да ей всего пятнадцать. Будет скоро.

— А мне восемнадцать. Исполнилось на днях. Ты, Стебелёк, совсем шуток не понимаешь, или притворяешься.

Девушка возмущенно оглянулась, но увидев озорную мальчишескую улыбку, хмыкнула добродушно.

— Я блин, уже распереживалась, а ты…

— Жалко меня стало?

— Да нет, посочувствовала просто… товарищу по несчастью.

— Это хорошо, жалость бы всё испортила. Что? Какому еще несчастью? Ты в Нах-Наха влюблена?

— Сдурел? — покраснела Стебелек и быстро зашагала вперед, обогнав его на пару шагов.

— А в кого? — не отставал он.

Ответа так и не дождался. Силы уходили на то, чтобы не отстать от длинноногой девушки, так что заговорил, лишь когда она круто затормозила, развернувшись и оглядывая окрестности цепким взглядом.

— Жалко. А я уж закадрить тебя хотел. Глянулась ты мне.

— Да что же это такое! — вспыхнула Стебелёк. Отбою от вас нет! Чего это все вдруг на меня позападали? Девятый класс повально и половина восьмиклассников. Теперь и ты тоже?

— Так ты же вся светишься, вот и летим на свет как мотыльки, — подмигнул он.

— В каком смысле свечусь? — Стебелек быстро себя оглядела, и требовательно посмотрела на парня.

— Судя по всему, как раз нынче ты выправилась, расцвела. И от тебя просто исходит призыв — жажда любви.

— Умный? — Фёкла осмотрела попутчика, недоверчиво заломив бровь.

— Ага, — ни капельки не смущаясь, ответил Сидор. — Меня даже прозвали Ботаном. Ну а я решил хотя бы буквы переставить в погоняле, чтобы было не так брутально.

— Ладно, проехали, — словно сама себе буркнула девушка. — А в девятом классе много симпатичных девчат — выберешь себе по вкусу.

— Но не тебя? — поднял он одну бровь.

Стебельку от его взгляда стало не по себе. Словно жаром обдало. И совсем ей не понравилось — ей бы с чувствами к одному справиться, а тут второй, да такой весь из себя умный и красивый.

— Насчет меня лучше тебе не думать, парень, — ответила медленно, подбирая слова. — Но сказать, чтобы совсем, не могу. Кто знает, как судьба сложится. А с другой стороны, ни за что не хочу держать тебя в подвешенном состоянии. Понятно ли?

— Кристально. Дорогая Фёклушка, давай так решим. Ты уж мне больно приглянулась, так если не невестой, то другом и товарищем будешь?

— Друг в беде познается, — девушку отпустило от его легкого тона и она вздохнула свежий вечерний воздух полной грудью.

— Ну так и будем познавать друг друга не спеша.

Пришлось скроить возмущенное такими словами лицо, а потом сдерживать рвущийся из груди смех, дабы не привлечь к себе внимания всей округи.

Парень тоже сиял улыбками и даже постучал по спине, чтобы она не подавилась своим смехом.

Фёкла сразу успокоилась и погрозила ему кулаком:

— Давай-ка без намеков, хорошо? А дружить я не против. Тем более, в опасности с тобой надёжно.

— Договорились, подруга.

Некоторое время шли молча. Стебелек периодически оглядывалась на спутника и в груди теплело от его улыбки. А может ей его и правда не хватало, такого друга. И умный, и мужик, к тому же… Его же можно спросить о чем угодно. Ну, про мужиков!

Не успев додумать, сразу и спросила:

— К директору вместе пойдем? Или сначала ты, как мужчина?

— Хотелось бы вместе, — отозвался он.

— Разумно, — кивнула она. — Тот ещё фрукт. Кстати, как думаешь, такой, как он способен влюбиться?

А сама даже дыхание затаила, ожидая — ответит, посмеется?

— В ученицу вряд ли, — пожал он плечом, — выглядит-то он круто, так что девчонки в него, думаю, пачками влюблялись. Ваша сестра всегда клюет на такое. А если еще и умный, то совсем труба. А прикинь, сколько лет он уже директором трудится, если не директором, то учителем. Так что этих влюбленных учениц у него было — нам и не снилось, сколько. И раз ни одна не окрутила… Ведь нет? — увидев кивок, продолжил: — значит у человека не только иммунитет, а еще и принципы. А принципы, Фёклушка, дело такое, зверское. Они может даже не только на учениц распространяются, но и на коллег тоже, особенно таких симпатичных, как ты.

— Ну и зануда ты, дорогой Батон, — зевнула Стебелек. — Если тебе верить, то жизнь у старикана — та ещё тоска. А особо тоскливым он не выглядит.

— Ха, тут ты права, я зануда редкостный. Поближе узнаешь, да и прогонишь ещё. А про то, как тоскливо живется директору, тут не скажи. Смотри — дети! Он явно к ним не равнодушен. Преподает к тому же свой любимый предмет, угадал? Следит за воспитанием, дисциплиной. А как они к нему кинулись — видела? Первый защитник и отец родной.

— И что?

— Ну вот, значит — тут не просто работа ради куска хлеба, а дело всей жизни. Это для мужчины, не только любовь и семью — все, что угодно заменит.

Стебелёк отвернулась, чтобы скрыть от нового друга лицо.

— Так это получается — никто ему не нужен? Разве так бывает?

— Что? Жалко его стало? Да не переживай, это сейчас тебе хочется, чтобы все вокруг имели шанс на счастье. А потом еще не раз увидишь, что счастье — не только в любви, оно во многом прячется. Разглядеть только нужно. Не пройти мимо.

Фёкла с улыбкой глянула на спутника. Парню от этого вдруг стало не по себе, так смотрят люди, что-то раз и навсегда решившие. Те, которые не свернут. И в этот момент он дал себе слово, разобраться в этой необычной девушке по имени Стебелек. Изучить под микроскопом, если понадобится, но только не пройти мимо.

Если бы он знал, какая тоска на душе у Стебелька, не поверил бы. Девчонка рядом с ним казалось воплощением спокойствия, хоть энергия из нее едва не фонтаном била. Точно феномен. Как же ему повезло её первую здесь повстречать!

Но дальше шли молча. Он боялся спугнуть то хрупкое дружеское настроение, что тоненькой, еще неокрепшей нитью протянулось между ними. Она просто не хотела говорить. И по сторонам смотрела только для безопасности, да чтобы убедиться, что он всё ещё рядом. А куда он теперь денется с подводной лодки?

Скоро они поднялись вверх по пологому склону и остановились в его верхней точке, осматриваясь по местному обычаю. Внизу, у далекого уже озерца, пировал слоносвин, добивший поверженного носорога. Стайка ужасных волков тоже подбиралась к еде, выжидая, когда насытится «большой».

А с другой стороны отсюда виднелись постройки школы, и от них по «газону» следовала плотная колонна фермиков. На загривках передних восседали две человеческие фигурки — долговязая и мелкая.