Скандальная любовь - Джойс Бренда

Николь обняла подушку. Как же она могла забыть, что была всего лишь предметом страсти, а не любви? Но разве она не сможет любить за двоих? Неужели ничего не изменится и он не сможет когда-нибудь полюбить ее?

Николь не представляла себе, как ей дальше жить, не видя Хэдриана, не зная, что он думает о ней. Но в одном она была уверена: первая к нему не придет, подождет, пока он навестит ее. Ужас охватывал ее при мысли, что он никогда не придет к ним.

На следующий день, ближе к обеду, когда Николь переодевалась после верховой прогулки, в ее комнату вихрем влетела Регина. Николь с интересом посмотрела на сестру. От возбуждения глаза Регины округлились.

— Что случилось? — спросила Николь.

— К тебе гость. Ты не поверишь, если я скажу кто.

— У меня нет настроения отгадывать.

— Это герцог Клейборо.

— Хэдриан? Я хотела сказать… герцог? Но… что ему нужно?

От удивления Николь приоткрыла рот:

— Не знаю. Поразительно… сразу же после смерти Элизабет и вообще… Сейчас с ним мама, отец еще не вернулся. Что ему могло понадобиться?

Николь затрясло. После того, что случилось вчера, в его визите ничего особенного не было. Только слепая ярость могла привести его сюда. Хоть бы немного больше прошло времени, чтобы он успел успокоиться!

Николь вся извертелась, пока Регина и Ани укладывали ей волосы. Затем, поблагодарив их, сбежала по лестнице вниз. Успокоив дыхание, она грациозно вошла в гостиную.

Герцог сидел рядом с матерью, держа в руках чашку с чаем. Повернув голову, он внимательно посмотрел на нее и встал. Она ожидала увидеть в его глазах возмущение, негодование, но они ничего не выражали, ровным счетом ничего. Николь покраснела и неуверенно сделала реверанс:

— Добрый день, ваше сиятельство.

Он небрежно поприветствовал ее в ответ. Она села рядом с ними на стул с прямой спинкой. Ее руки так дрожали, что она не решалась взять свою чашку.

— Это так неожиданно, — сказала она, покраснев.

Выглядел он значительно лучше, чем вчера. Круги под глазами исчезли, хотя белки были еще красными. Лицо было чисто выбрито, складки вокруг рта разгладились. Одет он был безупречно. Рыжевато-коричневый костюм сидел свободно, на шее завязан коричневый шелковый платок.

— Разве? — спросил он с издевкой.

Николь покраснела еще гуще. Она поняла, на что он намекает, и ей захотелось исчезнуть из гостиной. Наступило неловкое молчание, так как фраза им не была закончена. Джейн, глядя то на дочь, то на герцога, сделала попытку снять напряжение:

— Теперь, когда вы стали выезжать, не поедете ли вы на бал Фэарфэкс, который состоится на этой неделе?

— Я не планировал это посещение, — сказал герцог, переключая свое внимание на графиню, — я еще не совсем в настроении танцевать и развлекаться.

— Да, да, конечно, — поспешно согласилась с ним Джейн. — Меня, признаться, очень удивило, что вы к нам пришли, ваше сиятельство.

— Если вы позволите мне переговорить наедине с вашей дочерью, то, может быть, все обретет смысл, — ответил он серьезно, не улыбаясь.

Перед тем как уйти, Джейн задумчиво посмотрела на дочь:

— Мне необходимо написать письмо, на это уйдет минут пятнадцать — двадцать.

Она ушла, плотно закрыв за собой дверь.

Николь заерзала под его долгим и пронзительным взглядом. Ей стало удивительно неловко.

Она сцепила руки и ждала, когда он заговорит. Казалось, его вполне устраивает сидеть и смотреть на нее. Герцог выглядел совсем не так, как накануне. А может быть, у нее вчера разыгралось воображение? Нельзя сказать, что он стал спокойнее и трезвее. На его лице появилась маска.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она тихим, нетвердым голосом. Ей захотелось дотронуться до его руки.

— Этот вопрос мне следует задать вам.

Она вспыхнула:

— Я — хорошо.

Теперь он почувствовал себя неловко.

— Мой визит в самом деле удивил вас?

Она сидела выпрямившись и не отрываясь смотрела на него. Что он хотел этим сказать? Может быть, он тоже очень захотел видеть ее? Она неуверенно улыбнулась.

— Я пришел, чтобы исправить положение, Николь.

— Ис… Исправить положение?

— Вначале я хотел бы поговорить с вами лично, — сказал герцог. Он решительно подошел к двери, открыл ее и, громко хлопнув, закрыл. Затем повернулся к ней, скрестив на груди руки.

— Во-первых, что касается меня, то я живу по законам чести или… стараюсь так жить. Вчера я нарушил этот закон.

Все надежды Николь рухнули.

— Вы сердитесь на меня?

— Злиться нет смысла. Вас винить нельзя. Во всем виноват только я. Мои действия сами за себя говорят.

— Я вас не виню, — еле слышно произнесла она, чуть не плача. «Он сожалеет о том, что мы сделали».

— Не имеет значения, вините вы меня или нет. Важны последствия вашего визита.

Николь облизнула пересохшие губы:

— Последствия?

— Вы больше не девственны, и у вас может быть ребенок.

— Меня не волнует первое, а ребенок…

Она еще не думала об этом.

— Только вы могли отреагировать таким образом. Он стал еще суровее:

— Я пришел заверить вас с том, что не намерен оставлять наши отношения в том состоянии, в котором они находятся сейчас. Это было бы еще нестерпимее, чем вчерашнее мое поведение. Мы должны пожениться.

У Николь от удивления открылся рот.

— По правилам нам следовало бы подождать год, — говорил он приказывающим тоном, пронзительно глядя на нее. — Но раз возможен ребенок, то мы поженимся немедленно. Я буду говорить с вашим отцом, как только он вернется.

У Николь закружилась голова. Собравшись с мыслями, она осознала, что его предложение не обрадовало ее. На смену надеждам пришли отчаяние и мрак.

— Вы не хотите жениться на мне.

Он помолчал.

— Не имеет значения, что я хочу. Мой поступок вчера решил мою… и вашу судьбу.

— Я понимаю.

— Вы огорчены, — заметил он и налил в бокал шерри. — Я не хотел быть таким жестоким.

— Да вы более чем жестоки, — сказала Николь, негодуя на выступившие слезы и смахивая их. — Вы очень ясно дали мне понять, что намерены жениться на мне из чувства долга.

Он протянул ей бокал, но она не взяла.

— Вы говорите так, словно у меня в отношении вас свинские намерения. Мой долг — жениться на вас.

— Такой же, как жениться на Элизабет, хотя ее вы любили.

Герцог ничего не ответил.

— Ведь на самом-то деле вы не хотите жениться на мне, ведь так, Хэдриан? Если бы вы выбирали…

Она увидела, что впервые за этот день он разозлился.

— Нечего выбирать! Здесь неуместно говорить о том, что я хочу!

— Но не мне.

— Что это значит?

Николь хотела ему все объяснить, но передумала. Он пришел сюда исполнить свой долг, «исправить положение», словно она — деловая проблема, которую нужно решить. Какое благородство! Еще вчера он почти плакал по другой женщине. Да он и любит другую. В Николь опять заговорила гордость.

— Если вы не понимаете, то я вам и не скажу.

Он смотрел на нее в упор. Она чуть запрокинула голову и гордо, через силу разжимая губы, сказала:

— Я не выйду за вас, ваше сиятельство.

В мгновение его лицо преобразилось. Оно выражало растерянность, недоумение, горечь, будто произошла какая-то невероятно нелепая и досадная вещь.

Николь отвернулась, руки ее дрожали. Она мечтала стать его женой, но больше всего на свете ей хотелось его любви. А ее-то и не было. Он тосковал по Элизабет, которую любил. Он вовсе не хотел жениться на Николь, а предложение сделал только из чувства долга. Как же она отдаст ему свое сердце, получив взамен холодное равнодушие! Что может быть печальнее, чем судьба нелюбимой жены?

— Я правильно расслышал вас?

— Я не выйду за вас, — сказала она тверже. — Элизабет еще не успела остыть в гробу и…

— Как я уже сказал, — прервал он ее, — мы поженимся немедленно. Я уже говорил со своими юристами, и они готовят необходимые документы и особое разрешение.