Буря над Колдуном. Испытание в Иноземье. Добыча Предтечи - Андрэ Нортон

— Больше вы меня не возьмёте!

Эти слова отпечатались у него в сознании.

На украшенном драгоценностями лице невозможно было прочесть никаких чувств. Он повернулся к Торвальду, торопясь предупредить товарища.

— Не позволяй им применять эти диски!

— Постараюсь.

Торвальд снова исчез в тумане. Неужели одна из вайверн сфокусировала на них диск? Неужели они снова окажутся в темноте, чтобы снова очнуться заключёнными — скажем, в пещере тумана? Землянин собрал все силы, чтобы удержаться в сознании, но ничего не вышло.

Но на этот раз он проснулся не в подземном потоке и не клубах зелёной мути. Его рука болела, но чувство боли почему–то обнадёживало. Не открывая глаз, он нащупал на руке гладкую повязку, провёл здоровой рукой дальше. Подстилка, такая же, как в пещере со зданием. Неужели он снова оказался в той паутине коридоров?

Шэнн не открывал глаз, пока внутренняя гордость не заставила его. Первое, что он увидел, — овальное отверстие в стене. Он лежал всего в футе или двух под окном. И сквозь прозрачный материал окна лился золотистый солнечный свет. Никакого зелёного тумана, никаких бутафорских звёзд.

Он лежал в маленькой комнате с гладкими стенами, вроде той, в которой сидел на острове. И кроме циновки, на которой он лежал, в комнате больше ничего не было. Шэнна укрыли лёгким покрывалом, сплетённым из волокон, напоминавших пряжу, с вкраплениями пуха. Его одежда исчезла, но и без неё под одеялом было слишком жарко, поэтому он выпростал из–под покрывала руки и стянул его вниз, к ногам.

Только теперь он увидел свою раненую руку. От кисти до локтя её затягивал непрозрачный кожаный чулок, совсем не похожий на врачебную повязку. Эта штука была точно не из разведпакета первой помощи. Шэнн снова посмотрел в окно, но увидел там только небо. Кроме двух–трёх лимонно–жёлтых облачков ничто не омрачало янтарного неба. Он, наверное, лежал в высокой башне. Шэнн не ожидал, что у вайверн найдутся такие строения.

— Выспался?

Вошёл Торвальд, одной рукой приподняв панель двери. Его рваная форма пропала, офицер где–то раздобыл штаны из гладкого зелёного материала. Ботинки, правда, были всё те же, старые и изодранные.

Шэнн уселся на постели.

— Где мы?

— Это можно назвать столицей. По отношению к материку мы на острове далеко в западном море.

— А как мы сюда попали?

Колодец, подземный поток… Может быть, та подземная река течёт подо дном океана?

— Нас пожелали увидеть здесь.

Шэнн ожидал чего угодно, но только не этого.

— Чего?

Торвальд кивнул, его лицо стало совершенно серьёзным.

— Они захотели, чтобы мы оказались здесь. Послушай–ка, Лэнти, когда ты прыгнул вниз, чтобы схватиться с тем вилохвостом, тебе ведь захотелось, чтобы твои росомахи были рядом?

Шэнн попробовал вспомнить. Воспоминания о том, что происходило перед битвой, были не очень ясными. Но — точно, он подумал: «Если бы Тэгги и Тоги сейчас оказались рядом, они бы отвлекли разъярённого зверя».

— Ты хочешь сказать, что я их тоже пожелал?

Юноше пришло в голову, что всё это, вероятно, означает на языке вайверн всё те же сны, и он торопливо добавил:

— Так, что, мне и всё остальное приснилось?

Нет, его руку стягивала повязка, а под повязкой он чувствовал больную руку. Впрочем… там, в пещере, плеть Логэлли тоже нанесла ему настоящий удар, и больно было по–настоящему.

— Нет, ты не спал. Просто получилось так, что ты каким–то образом настроился на одну из этих маленьких штучек, которыми пользуются наши леди. И как только ты очень сильно захотел, чтобы звери оказались с тобой, то они сразу же появились рядом.

Шэнн скорчил рожу. Это прозвучало совершенно неправдоподобно. Но с другой стороны, как насчёт тех встреч в тумане — с Логэлли, с Трэвом. Можно ли их объяснить правдоподобно? И если уж начинать с самого начала, как он перенёсся с острова, где был брошен, в подземный поток безо всяких пересадок?

— Как это получается?

Торвальд рассмеялся.

— Спросил! У них есть эти диски, по одному у каждой вайверн, и они управляют своей силой с их помощью. Там на берегу мы видели школьные занятия. Новичков обучали этому искусству. Это нечто, не поддающееся объяснению или пониманию с нашей точки зрения. Если выражаться нашим языком, это самое настоящее волшебство.

— Мы заключённые?

— Спроси что–нибудь попроще. Я могу расхаживать где вздумается. Никто не проявляет ко мне никакой враждебности. Со мной дважды беседовали — с помощью телепатии — со мной говорили их повелительницы или старейшины, или верховные жрицы. По–моему, все три титула подходят. Они задавали вопросы, я, как мог, отвечал. Иногда мы просто не понимали друг друга. Иногда я задавал вопросы, но они почти всегда вежливо отговаривались или отвечали двусмысленно. Вот так мы и общаемся.

— А Тэгги и Тоги?

— Эти носятся сами по себе и, кажется, вполне довольны жизнью. Странно, но теперь они реагируют на команды гораздо быстрее и сообразительнее. Может быть, та переброска с помощью диска как–то повлияла на них.

— А что с этими вайвернами? Они все женщины?

— Нет, но у них строжайший матриархат. Те же обычаи, что и на древней Земле: плодоносная Мать–Земля и её жрицы. Когда боги победили богинь, жрицы превратились в ведьм. Мужчин здесь мало, и они не обладают силой управлять диском. Собственно, — тут Торвальд рассмеялся, — здесь самцов рассматривают в лучшем случае как домашних зверюшек, в худшем — как необходимое зло. Поэтому мы с самого начала оказались в невыгодном положении.

— Ты думаешь, что нас не принимали всерьёз, потому что мы самцы?

— Может быть, и так. Я пытался объяснить им опасность вторжения Трогов, объяснить, что получится, если жуки устроятся здесь надолго. Но они даже и слушать о них не хотят.

— А можно объяснить, что Троги — тоже самцы? Или это не так?

Офицер покачал головой.

— На этот вопрос не сможет ответить ни один человек. Мы боремся с Трогами уже много лет, собрали целые библиотеки сообщений о Трогах и об их поведении, а всего вместе вряд ли наберётся на два абзаца точно установленных фактов. Остальное — догадки, начиная от весьма вероятных, кончая настоящей фантастикой. Но кто эти жукорылые твари, высадившиеся на континенте, и как к ним обращаться — «он», «она», или «оно» — мы просто не знаем. Мы всегда считали, что те, кто сражаются с нами, — самцы. Но они вполне могут оказаться и амазонками. И честно говоря, вайвернам и в том, и в другом случае, наверное, просто наплевать на них.

— Слава богу, они не дойдут до «Между нами, девочками, говоря…» — мрачно заметил Шэнн.