Нелегкий выбор - Синтия Виктор

И он старался, честно старался поверить, что никто не виноват! Утечка газа — такое ведь случается. Но почему именно в тот день, когда отец и мать так ужасно поссорились?

Тим видел краем глаза, что Лэйни по-прежнему наблюдает из окна. Не выдержав этого безмолвного упрека, он повернулся спиной к окну кухни и уставился вдаль. Отрицать правду было бесполезно. Совпадений не бывает. Тим стоял, постукивая по мячу и заставляя его подпрыгивать вверх снова и снова. Он не замечал этого. В голове впервые за прошедшую неделю оформились слова, которые он не хотел знать, видеть или слышать.

«Мой отец убил мою мать».

Рука Тима повисла вдоль бедра. Мяч упал, покатившись вниз по легкому уклону газона. Мальчик механически бросился за ним, подхватил и выпрямился, вращая мяч между указательными пальцами. Слова повторялись и повторялись, порождая, казалось, противное эхо внутри головы.

«Мой отец убил мою мать».

Он убил ее и себя. Невозможно. Но так и было.

Мяч продолжал размеренно вращаться перед его глазами, и голос Лэйни донесся сзади, словно сквозь слой ваты.

— Обед будет готов минут через пять, не больше. Тим, милый, иди в дом и мой руки.

Он даже не повернул головы, продолжая вращать и вращать мяч между указательными пальцами.

Вспомнив, сколько всего еще предстояло сделать, Лэйни беспомощно помотала головой. Только не паникуй, приказала она себе. Сначала обед, потом юбка, Пэтси-Пони и, наконец, сон. Нужно только придерживаться этого списка, и все будет в порядке.

Вернувшись домой с несколькими метрами тюля, она разложила ткань на большом обеденном столе, подколов выкройку так аккуратно, как сумела. Она ничего не шила со школы, с тех уроков домоводства, которые терпеть не могла. Она и тогда не блистала талантом портнихи. Отыскав громадные портновские ножницы, она вырезала заготовку будущей балетной пачки, вознаградив себя за этот тяжкий труд небольшим перерывом, в течение которого готовила обед. Сам процесс шитья она сочла за лучшее отложить до окончания обеда.

— Что, уже пора есть? — спросила Райли, закутанная в детское пикейное одеяльце, которым не пользовалась лет с трех.

— Почему бы тебе не вымыть руки, пока я буду загонять Тима домой? Похоже, он не горит желанием сесть за стол.

Она вышла на задний двор, натянув одну из курток с вешалки и запахнувшись от ветра. Тим не подал вида, что слышал хлопок двери, но промахнулся по корзине.

— Тим, пойдем обедать. Ты почти ничего не ешь. Так можно и с голоду умереть.

Не отвечая, он поймал мяч и снова нацелился по корзине.

— Завтра тебе в школу, — умоляюще глядя на мальчика, Лэйни сделала еще одну попытку. — Завтра тебе придется пойти на уроки, милый. Может быть, ты как-то приготовишься к этому… позвонишь друзьям, узнаешь, что задавали на дом…

Тим продолжал вести себя так, словно рядом никого не было. Он снова бросил мяч, промазав на полметра, поймал его и собрался бросить снова.

— Тим, перестань! — Лэйни выхватила мяч у него из рук. — Тебе совершенно ни к чему мучиться в одиночку. Правда, зачем это? Завтра я съезжу к миссис Берк и узнаю, есть ли хороший психоаналитик, который сможет нас принять. Да мне и самой это не помешает, ведь твои папа с мамой были моими лучшими друзьями.

Мальчик смотрел сквозь нее, словно его тело каким-то образом оккупировал чужак, который не имел с ним ничего общего. Нет, от нее не было совершенно никакого толку. Подумав так, Лэйни вновь ощутила горечь неудачи.

— Ладно, будем есть вдвоем, — сказала она, вернувшись в кухню, где Райли ставила на стол разносортные приборы (деталь, которую Лэйни совсем упустила из виду).

Мясо пережарилось и застревало в зубах, а недоваренная морковь неприятно похрустывала. За столом царило унылое молчание, которое Лэйни постаралась развеять, спросив:

— Что ты больше всего любишь есть на обед, Райли?

Девочка равнодушно пожала плечами.

— А что ты наденешь завтра?

Ответа снова не последовало, и ей на память пришли многочисленные обеды, на которых она присутствовала в доме Коулов. Райли заговорила гораздо раньше, чем большинство детей, и была такой болтушкой, что едва ли когда замолкала на пять минут. Ее щебетание, как музыка, наполняло столовую. Сейчас ребенок говорил чуть больше глухонемого.

Тягостную тишину прервал звонок в дверь. Лэйни подняла взгляд на кухонные часы. Кто бы это мог быть, в восемь часов вечера понедельника? Озадаченно хмурясь, она прошла через холл к парадной двери. Сзади послышались звук отодвигаемого стула и детские шаги. Райли поднималась по лестнице.

На крыльце стояли двое мужчин. Лэйни решила, что это, вероятно, друзья семьи, явившиеся принести соболезнования, и сердце ее упало.

— Добрый вечер, — сказал один из них, более высокий, пожимая ей руку и без приглашения проходя в дом. — Меня зовут Том Уильямсон, а это олдермен Рафферти.

— Питер, — уточнил второй, входя следом за ним и закрывая дверь.

— Мы были близкими друзьями Джона и пришли, чтобы предложить вам любую помощь, какая требуется.

Уильямсон покровительственно обнял Лэйни за плечо и повел в гостиную. Там он расположился в одном из кресел, а она осталась стоять, думая: да, мне нужна помощь! Мне нужно, чтобы вы оба ушли — и поскорее!

— Спасибо за предложение, — громко сказала она, понятия не имея, как будет продолжать.

Оба посетителя смотрели на нее в ожидании, словно Лэйни была обязана их развлекать, но с полминуты она не могла подобрать ни одной приличествующей к случаю фразы.

— Вы давно знали Джона и Фэрил? — наконец пролепетала она, ничуть не интересуясь тем, что услышит в ответ.

Ее вопрос, казалось, открыл плотину воспоминаний. Перебивая друг друга, Уильямсон и Рафферти принялись извлекать из памяти эпизод за эпизодом. Это продолжалось не менее четверти часа, и Лэйни не сомлела только благодаря тому, что в кухне послышались торопливые шаги. Она так обрадовалась, что встретила искренней улыбкой появившегося Пенна Бекли. Он занимал летний домик, появляясь и вновь исчезая в зависимости от неизвестного ей расписания, и невозможно было предугадать, когда он снизойдет до очередного появления в доме.

— Вы знакомы? — спросила она с нескрываемым отчаянием в голосе.

— Пенн Бекли, брат Фэрил, — небрежно представился тот.

Уильямсон и Рафферти немедленно перевели поток воспоминаний в новое русло, повторив от первого до последнего слова все, что до этого говорили Лэйни.

Внимательно их выслушав, Пенн повернулся к Лэйни.

— Тим, по-моему, тренируется играть в баскетбол вслепую. Снаружи совсем темно.