Шерсть дыбом: Медведи-взломщики, макаки-мародеры и другие преступники дикой природы - Мэри Роуч

рицин (под кодовым названием Compound W[35]), другим – зарин. Самым эффективным родентицидом оказался фитотоксин, впервые испытанный в июне 1944 года; в Девятом управлении он числился под кодовым номером 1080. Стоил он недорого, а крыс убивал моментально.

Задолго до того, как министерства войны и сельского хозяйства о нем пронюхали, этот токсин уже использовали в отдаленных районах Африки в его натуральной растительной форме. Там тоже потенциальной мишенью были и люди, и грызуны. Из-за того, что токсин не имеет никакого особенного вкуса, злоумышленник мог просто измельчить растение и бросить его в колодец своего врага. Я, конечно, сомневаюсь в эффективности сырого растительного материала, однако поражающее действие выделенного в итоге токсина – флюороацетата, получившего кодовое наименование TWS, – убедительно доказано.

TWS случайно открыли польские химики, которые позже поделились своей находкой с союзнической разведкой. Согласно рассекреченной служебной записке Девятого управления от 20 апреля 1945 года, похожий флюороацетат рассматривали – но никогда не использовали – в качестве «средства заражения источников воды». В записке цитируются слова сотрудников ведомства, которым продемонстрировали кадры с мучениями отравленных собак; опрошенные сочли это зрелище «предельно отталкивающим». (Чувствительность собак к соединению 1080 превышает чувствительность крыс в 17–35 раз.) Оба свидетеля категорически заявили, что вещество, вызывающее такую «чудовищную смерть», «ни одно цивилизованное государство ни при каких условиях не должно применять даже против самого омерзительного врага».

И поэтому соединение 1080 отправилось в Денверскую научно-исследовательскую лабораторию дикой фауны для тестирования на крысах. В одном из пресс-релизов лаборатории рассказывается, как 1080 испытывали в кишащем крысами зерновом элеваторе в Новом Орлеане. Химикат растворили в воде, разлили в чашки объемом по 15 миллилитров – самого подходящего размера для крысиного чаепития – и расставили вдоль основных крысиных троп. В релизе говорится, что через 24 часа 3690 крыс были мертвы[36]. Цифры поменьше, но оттого не менее внушительные, приведены в отчете под названием «Обобщенные результаты полевых испытаний соединения 1080», составленном в 1945 году подкомитетом NDRC по борьбе с грызунами. Химики из Монсанто состряпали 468 килограммов 1080 и разослали отраву на осаждаемые крысами армейские и военно-морские объекты, а также в департаменты здравоохранения для полевых испытаний.

Не ограничиваясь фиксацией числа истребленных крыс, составители отчета записали, какое съестное использовали в качестве приманки на каждом из объектов. Варианты были самые разные: от традиционных крысиных приманок – ячменя, овса, батата, кокоса, шоколада, арахисовой пасты – до всяческих кулинарных изысков. Военно-морская база на Гуаме смешала 1080 с яичным порошком, кукурузным маслом и топленым салом, а Девятое командование обслуживания состряпало мясной рулет из конины и панировочных сухарей, нафаршировав его соединением 1080. Первое командование обслуживания смешало 1080 с рубленым мясом из солдатского сухпайка. В Техасском департаменте здравоохранения стандартными ингредиентами были попкорн и комбикорм для кур. Авторы отчета поделились парочкой своих любимых рецептов приманки, дополнив их инструкциями по приготовлению. («Смешайте 1080 с мукой. Посыпьте отравленной мукой порезанные кубиками овощи, непрерывно помешивая».)

Однако кое-что снова пошло не так. Собаки тоже поедали отраву. Или поедали дохлых или умирающих грызунов. А собаки, как вы помните, особенно чувствительны к 1080. В одном случае сообщалось о гибели пятидесяти собак. Правительственные агентства посовещались и приготовили из имеющихся лимонов ядовитый лимонад. Соединение 1080 зарегистрировали в качестве отравы для хищников и рекомендовали владельцам ранчо использовать его против койотов.

Теперь у скотоводов была новая проблема: не допустить, чтобы яд, предназначенный для койотов, убивал заодно и лучших друзей человека. Особенно принимая во внимание, что отравленные койоты убегали и – цитируя председателя Подкомитета по борьбе с грызунами Юстаса Уорда – «извергали большое количество непереваренной отравленной пищи… на значительной территории». Собаки фермеров находили ее и поедали.

Уорд обратился к полковнику К. П. Родсу, эксперту по химическому оружию Эджвудского арсенала Министерства обороны США. Касательно разновидности 1080, предназначенной для борьбы против хищников, Уорд вежливо попросил: «Не могли бы вы предложить вещество, которое можно было бы смешать с 1080, чтобы снизить склонность койотов к рвоте?» Касательно соединения, предназначенного для истребления крыс, он поинтересовался, нельзя ли отыскать какое-нибудь средство, которое действовало бы противоположным образом, – какое-нибудь рвотное средство, «чтобы собаки, съевшие отравленные приманки, выблевывали их раньше, чем начнется рвота, вызванная уже воздействием самого 1080». Но разве крысы не начнут тогда тоже выблевывать яд – и, следовательно, будут оставаться в живых? Нет, потому что, как подчеркивается в засекреченной в то время записке от Бёрдси Рэншоу из Национального исследовательского комитета по вопросам обороны Управления научных исследований и разработок США, «крысы не могут блевать».

Вторая мировая война закончилась, но программу отбора токсинов не остановили. За сорок пять лет Денверская научно-исследовательская лаборатория дикой фауны испытала около 15 000 потенциальных ядов и репеллентов. Под давлением защитников окружающей среды и прав животных химики стали разборчивее. Они искали яды, которые были бы не только дешевыми и эффективными, но и избирательными, то есть убивали бы только тех животных, для которых предназначены. Отравляющее вещество DRC-1339, похоже, попало в цель – в прямом и переносном смысле. Перемещающиеся огромными стаями сельскохозяйственные вредители – черные трупиалы, скворцы, воловьи птицы, граклы – оказались к нему крайне чувствительны. Потрясающая новость для NSA: Национальной ассоциации подсолнечника.

Вот уже сорок лет NSA отстаивает интересы фермеров, выращивающих подсолнечник, большая часть которых трудится в Северной и Южной Дакоте, как раз на путях миграции десятков миллионов трупиалов и других, менее прожорливых стай. Оцените сложность задачи: они пытались помешать птицам поедать птичий корм. Ущерб, нанесенный стаями трупиалов полям подсолнечника в Северной Дакоте между 2008 и 2010 годами, в среднем составлял около 2 % всего урожая.

У Национального научно-исследовательского центра дикой природы есть филиал в Северной Дакоте, в Фарго, который занимается исключительно проблемой подсолнечника. Ее никак не могли решить. Ученые разработали специальные репелленты, но неожиданно возникли трудности с их распылением. Из-за излюбленной йоговской позы подсолнуха «мордой вниз» самолеты опрыскивали только обратную сторону корзинки, не попадая на семена. Ученые вывели сорт подсолнечника, семена которого сидели в корзинке максимально плотно, чтобы птицам было труднее их вытаскивать, однако содержание жиров в таких семечках было низким. Для производителей подсолнечника это неприемлемый недостаток, поскольку настоящие деньги в этом бизнесе зарабатывают не на птичьем корме, а на подсолнечном масле. (В большинстве смесей для кормления птиц семена подсолнечника содержатся в небольшом количестве – и это хорошо, поскольку как-то странно было бы уничтожать птиц за потребление продукта, который покупают в основном любители птиц.)

Все это время NSA продолжала настаивать на применении яда. Ситуация обострилась в 2006 году, когда компания Frito-Lay объявила, что планирует начать обжарку своих картофельных чипсов в масле подсолнечника сорта NuSun, семена которого не содержат трансжиров. Чтобы удовлетворить спрос, производителям подсолнечника требовались сотни тысяч акров новых посадок. NSA попыталась добиться