Между добром и злом. 1 том - Кирико Кири

На мгновение он задумался, достал платок, чуть-чуть промокнул жидкостью ткань и провёл ей перед своим лицом. Вдохнув полной грудью.

— Это, господин, сердце леса, — наконец вывел он свой вердикт.

— Прошу прощения?

— Это экстракт сердцевинного дерева, которое произрастает в южных странах. Оно очень едкое на запах, если вдохнуть напрямую, что, как я полагаю, вы и сделали, — он не удержался от колкости, но Кондрат воспринял это спокойно. Мужчина имел право на это, учитывая, что он оторвал его от работы. — Но если его нанести совсем чуть-чуть, оно даст мягкий аромат трав. Его часто используют парфюмеры в цветочных палитрах как фон.

— Для чего он мог ещё использоваться, помимо парфюма?

— О, — издал он утробный добродушный смех. — Юные леди, да и дамы постарше, частенько используют его, когда нужно показать свои слёзы, господин.

— Слёзы?

— Позволите мне продемонстрировать?

Кондрат кивнул.

Мужчина промочил платок содержимым, после чего провёл влажной тканью прямо под его глазом. И в мгновение ока тот начал слезиться, словно ему попало в глаз мыло.

— Вот так. Слёзы — страшное оружие, господин. А это, если так можно выразиться, его порох.

Кондрат практически услышал щелчок в голове. Ещё одна часть общей картины встала на своё место. Мгновенно многое приобрело смысл, в некоторых моментах совершенно иной, чем он казался на самом деле. И Кондрат настолько погрузился в свои мысли, что мужчине пришлось его окликнуть.

— Я ещё чем-то могу вам помочь, господин? — поинтересовался он.

— Нет, — покачал Кондрат головой. — Благодарю вас за неоценимую помощь.

И быстро покинул магазин.

* * *

Он встретился с Вайрином лишь к вечеру у гостиного дома, когда зимняя ночь опустилась на улицы. Тот выглядел слегка уставшим.

— Как же я заколебался бегать… — пробормотал он. — Ты даже не представляешь…

— Выяснил что-нибудь?

— Да, кое-что, — кивнул Вайрин.

— Хорошо, пойдём, отойдём от дома, чтобы не стоять перед окнами, — предложил Кондрат.

Они остановились около небольшого переулка за два здания от злополучного дома, после чего Вайрин начал рассказывать.

— Короче, я заглянул в архив. Первым делом. Там нашлось несколько упоминаний о матери семейства Уэльс. Угадаешь, какие?

— Неподобающее поведение?

— А ты откуда знаешь? — прищурился Вайрин.

— Предположил, — Кондрат нетерпеливо махнул рукой. — Так что там было?

— Короче, их мать была ещё той оторвой, насколько я узнал. Бухала, гуляла по мужикам и так далее. Иначе говоря, она была ещё той шлюхой в молодости, пока не вышла замуж за мистера Уэльса. У неё, несмотря на хорошую семью, было несколько приводов в отдел стражей порядка за всякие пьяные выходки, а один раз за секс в общественном месте.

— А какие-нибудь свидетели есть? — нетерпеливо спросил он.

— Погоди, здесь самое интересное. Я смог выяснить тех, кто жил рядом с этим домом. Прошлые жильцы. Почти все они в городе, и я смог поговорить с каждым. Поговаривают, что она была ещё той сукой во всех смыслах. Не заметить её было невозможно, но…

— Но? — подался вперёд Кондрат.

— Однажды она пропала на несколько месяцев. Если быть точнее, на четыре месяца. Просто исчезла и вернулась как ни в чём не бывало. А через два года вышла замуж за мистера Уэльса. А знаешь, что это может значить? — Вайрин хитро улыбнулся.

— Она была беременна.

— Именно! Эта баба была беременна!

— Как раз на четыре месяца пропасть, чтобы родить, — продолжил вслух Кондрат. — Выходит, что она ушла на пятом месяце беременности, когда живот уже невозможно было скрывать, чтобы утаить позор, который мог бросить тень на будущие отношения. Как раз ещё четыре месяца, рождение ребёнка, после чего она его куда-нибудь девает.

— Именно. Вопрос лишь куда.

— Отдаёт в какой-нибудь приют, — ответил Кондрат. — В какой-нибудь приют на окраинах города, где её не узнают. Ребёнок растёт, а после есть два варианта. Она или идёт по преступной стезе. Или начинает работать там, где может пригодиться ловкость. Тогда другой момент, она ведь получала документы в приюте, верно? О том, что она гражданин этой страны.

— Все получают такой документ, — кивнул Вайрин. — И если мы найдём тот приют, куда её отдали, то найдём и её.

— А найти её можно по примерным датам, когда та могла отдать, основываясь на показаниях, — и Кондрат вспомнил важный момент. — Из приюта выпускают в каком возрасте?

— Шестнадцать, а что?

— В шестнадцать она была уже достаточно взрослой, чтобы быть похожей на мать. А значит, можно взять портрет жены мистера Уэльса и показывать его, пока кто-нибудь не узнает девушку.

Вайрин молча взглянул на Кондрата, после чего взглянул на стремительно пустующую улицу. Теперь встречались лишь одинокие прохожие, кареты и экипажи всё реже проезжали мимо. Город засыпал на глазах.

— Значит, вот каково это, узнать правду, да?

— Мы ещё не закончили. Остался последний человек, чтобы окончательно исключить все остальные варианты в этом деле.

Кондрат кивнул за спину Вайрину, и тот обернулся.

На улицу вышла Маргарет Риччи. Воровато оглядевшись, она быстро двинулась по пустынным улицам прочь от дома. Они переглянулись, после чего шагнули за ней. Две тени скрылись на улицах спящего города, преследуя женщину.

Глава 13

Город перестал быть приветливым. Теперь он был мрачным лабиринтом, переплетением хаотичных переулков и улиц, где на двух преследователей смотрели лишь тёмные окна домов. Не было слышно ни цокота копыт, ни громыхания телег, ни гомона людей. Лишь изредка какая-нибудь тень прошмыгнёт в темноте у дома и растворится во тьме.

— Плохое место она выбрала, чтобы погулять, — заметил Вайрин, наблюдая за тем, как женщина пересекает улицу и приближается к лабиринту грязных обшарпанных домов.

— Знаешь это место? — тихо спросил Кондрат.

— Да, меня предупреждали о нём. Злачный райончик, сюда даже стражи правопорядка не ходят патрулировать ночью. Моргнуть не успеешь, как получишь нож под рёбра. Как думаешь, зачем она туда идёт?

— Не знаю.

Связано ли её дело с тем, что они расследуют? Или женщина часть совершенной другой тайны? Это можно было выяснить, лишь проследив за ней.

Они вошли в лабиринт старых домов. Дальше улицы были заметно уже, две повозки в ширину, не более. Лампы горели через раз, иные вообще были