Правда о «Титанике». Участники драматических событий о величайшей морской катастрофе - Арчибальд Грейси

И так далее и тому подобное. Нагромождение ужасов и ни слова правды или хотя бы отдаленно напоминающего правду!

Эту газету продавали на улицах Нью-Йорка, когда «Карпатия» входила в док, а родственники пассажиров приехали в гавань, чтобы встретить их. Они покупали газету, надеясь узнать из нее о судьбе своих близких. Ни один из спасенных с «Карпатии» не мог подтвердить подобные сведения; тогда еще ни один человек в мире, помимо очевидцев, не знал подробностей о гибели «Титаника». Можно сделать единственно возможный вывод: репортаж был вымыслом с начала до конца; его авторы имели целью продать как можно больше экземпляров газеты. О чувствах людей они не думали.

Тот же изъян — отсутствие заботы о ближних — вызвал недостаток средств спасения на борту «Титаника». Лекарство в том и другом случае одно и то же — закон. Распространение заведомо ложных сведений, порождающих страх и горе, необходимо признать преступлением. Нравственная ответственность прессы очень велика, и ее долг заключается в том, чтобы снабжать публику только достоверными, надежными новостями. Тем выше долг журналистов перед обществом. Если общественное мнение еще не готово запретить публикацию подобных «новостей» и отказаться покупать газеты, которые их публикуют, необходимо расширить закон и включить в него подобные статьи. Клевета — серьезное преступление, а то, о чем я говорил выше, гораздо хуже обычной клеветы.

Справедливости ради добавлю, что подавляющее большинство нью-йоркских газет осторожно сообщали лишь те сведения, которые узнавали законным способом у спасенных или у пассажиров «Карпатии». Иногда слова очевидцев преувеличивали, а иногда их впечатления были ошибочными, но в целом журналисты довольно точно передавали услышанные рассказы.

Необходимо упомянуть еще об одном — о широком распространении всевозможных суеверий, связанных с «Титаником». Наверное, ни одно судно не выходило в рейс в окружении столь многочисленных мрачных предсказаний. Во-первых, многие отказывались плыть на «Титанике», потому что он отправлялся в свой первый рейс. Подобное суеверие широко распространено; даже клерк в конторе «Уайт Стар л айн», где я покупал билет, признал, что многие отказывались от путешествия именно по этой причине. Несколько человек написали в газеты: они думали плыть на «Титанике», но из-за «дурных предзнаменований» отменили поездку. Многие ссылались на пароход-близнец «Титаника», «Олимпик», указывали на то, что из-за «невезучести» старались избегать его. Вспоминали столкновение «Олимпика» с крейсером «Хоук» и второй несчастный случай, который потребовал ремонта. Тогда пассажирам пришлось покинуть судно. «Титанику» пророчили еще более серьезную катастрофу, говоря, что они ни за что не сели бы на этот лайнер. Некоторые пассажиры «Титаника» сильно нервничали, сами не понимая причины. Одна дама призналась, что не хотела плыть на этом корабле, но друзья настояли и купили ей билет; с тех пор как села на «Титаник», она не знала ни одной счастливой минуты. Один знакомый вспоминал свое путешествие на «Олимпике» из Саутгемптона после ожидания в гавани. По его словам, обстановка на лайнере была гнетущей. Стюарды и стюардессы дошли до того, что называли «Олимпик» «кораблем смерти». Кстати, большая часть их была впоследствии переведена на «Титаник».

Инцидент в Саутгемптоне с пароходом «Нью-Йорк», голова кочегара над трубой Квинстауне возродила суеверные страхи. Нелепые опасения овладели даже на первый взгляд разумными людьми. Опубликована переписка с чиновником компании «Уайт Стар л айн», в которой кто-то просит не называть новый корабль «Гигантик», потому что такое название «искушает судьбу» после гибели «Титаника». Похоже, мы вернулись в Средние века, когда сжигали ведьм, потому что они держали черных кошек. Чумазый кочегар — такое же «дурное предзнаменование» для «Титаника», как черная кошка для старухи.

Я повторяю нелепые слухи по единственной причине: поразительно много людей думают, будто «в этом что-то есть». В результате, если сотрудники судоходной компании и многие пассажиры охвачены неопределенным страхом — несомненно, это атавизм дикарского страха перед неведомым, точнее, тем, чего тогда не понимали, — общее состояние плохо сказывается на гармоничной работе команды. Офицеры и матросы ощущают давление, которое подчас мешает им быть начеку и проявить бдительность, какую они проявили бы в иных обстоятельствах. В результате кто-то не исполняет свой долг так хорошо, как обычно. Подобно тому как подчас бессознательные призывы увеличить скорость и побуждают капитанов идти на риск, на какой они бы в иных случаях не пошли, и мрачные предсказания иногда оказывают больше влияния, чем нам представляется. Мелочь способна нарушить общее равновесие!

В конце главы следует заметить, что одно впечатление остается с нами по сей день. Все мы испытываем глубокую признательность за то, что остались живы после гибели «Титаника». Поэтому наша обязанность выживших в катастрофе, наш долг перед теми, кто погиб вместе с лайнером, заключается в том, чтобы по мере сил заботиться о невозможности подобных катастроф в будущем. Погибшим же можно посвятить слова Шелли, ставшего жертвой схожей катастрофы, повторив то, что он говорит о своем друге Китсе в поэме «Адонаис»:

Молчанье! Он не умер, он не спит, —

От жизненного встал он сновиденья…

Он жив, он есть, — Смерть умерла, не он;

Жив Адонаис![5]

Арчибальд Грейси

Правда о «Титанике»

Глава 1

Последний день на корабле

Там этот левиафан.

Пс., 103: 26

Поскольку я — единственный оставшийся в живых пассажир «Титаника», который во время посадки женщин и детей в спасательные шлюпки находился сначала на левом борту судна, затем на носу, в застекленной части променада, а позже выше, на шлюпочной палубе, мой долг заключается в том, чтобы рассказать о героизме всех, кто вместе со мной был на лайнере. В первую очередь я хочу отдать должное героизму моих спутников-мужчин, которые хладнокровно наблюдали за тем, как от корабля отходили спасательные шлюпки с женщинами и членами экипажа. Совсем скоро, через 15–20 минут, все они уйдут на дно вместе с кораблем, сознательно пожертвовав жизнью ради спасения слабых и беззащитных.

Во вторую очередь, моя обязанность — засвидетельствовать героизм и мужество второго помощника капитана Лайтоллера и его подчиненных; они действовали невозмутимо, как будто подобные крушения были чем-то обыденным. В-третьих, я обязан отдать должное женщинам, которые не выказывали никаких признаков страха или паники во время самой ужасной катастрофы из всех происходивших на море.

Думаю, читатели, привыкшие к рассказам о захватывающих приключениях, будут заинтересованы узнать от непосредственного участника событий о героизме людей, чью память я хочу почтить. В основном мое повествование сводится к тому, что я лично видел, слышал и в