Училка и мажор - Юлианна Орлова

сгрызаю себя изнутри, решая пока что ничего не предпринимать. Я ничего не брала, прошла почти неделя с момента нашей встречи, он так и не объявился, может все уже нашел, и вопрос решился сам собой?

Я никогда не была наивной или дурой, но тут я просто очень хочу ею стать и верить в самый простой исход.

Рустам не пропускает ни одной пары со мной, но в основном молчит, как я и просила его. Меньше активностей и меньше привлечения внимания. Что будет дальше? Я не знаю, но уверена в одном наверняка — заходить в аудиторию, где есть он, становится для меня проблемной задачей, потому что я перестаю себя контролировать целиком, а больше заостряю внимание на внешнем виде, как говорю, как смотрюсь, как двигаюсь. В общем и целом, веду себя непрофессионально, и это плохо, хотя я готовлюсь к парам, проверяю домашние и все делаю как обычно.

Но вот только я всей кожей чувствую жадный взгляд Белова, распаляющий такой взгляд, гуляющий по моей коже с единственным желанием снять одежду. На меня так никогда не смотрели. Нет, не спорю, я не уродица какая-то, но вот такой потрясенно-восхищенный взгляд я встречаю впервые. Да, пусть порой он пошлый и развязный, но вот это благоговение передо мной невозможно сыграть. Это чувствуется. И вообще недолюбленная ранее женщина понимает, что значит, когда ее хотят не только как объект утоления физического голода, а как нечто большее.

Я теряюсь. Всегда и всюду, стоит Рустаму оказаться рядом. Говорю невпопад и делаю совершенно глупые вещи. Это Я? Та, что всегда отличалась умом и сообразительностью.

—Почему ты не носишь рубашки? Тебе бы очень подошло… — после очередной поездки домой после универа спрашиваю я у Рустама. Он странно морщится, кривится, а затем на лице растягивается ленивая улыбка. Глаза загораются опасным огоньком.

—Тебе этого хочется? — черная машина останавливается напротив моего дома. Вокруг уже давным-давно темно.

Я поворачиваюсь к парню и передергиваю плечами. Руки начинают дрожать, так всегда, стоит мне только подумать о том, что будет дальше. Что происходит уже который день тут, стоит ему отвезти меня домой и провести к самой двери. Да, хочется. Хочется посмотреть на него другим. Более взрослым. Не в байкерском стиле и на мотоцикле, а в классическом костюме.

—Мне бы хотелось тебя увидеть таким, — длинные пальцы Рустама обхватывают мой подбородок, притягивают лицо ближе.

—Принято, Рапунцель, — а затем он жадно целует меня, так, что коленки подкашиваются, его сильные руки хаотично гуляют по телу, сжимают и грубо обхватывают везде и всюду, но эта грубость для меня самая желанная, потому что несмотря ни на что в ней сквозит нежность. Я сама тянусь к нему, не до конца понимая, что я уже утонула в нем, пусть и стараюсь отнекиваться, придумывать отговорки, но каждая проведенная с ним секунда безоговорочно свидетельствует об одном — мы только плотнее привязываемся друг к другу.

Я также понимаю, что раньше он много чего не делал. Особенно это видно по общей неуверенности, когда он дарит мне очередной букет или конфеты. Клянусь, у меня вся квартира заставлена цветами, там просто оранжерея. Странные и примитивным ухаживания? Да, не спорю. Все как будто по статейке в интернете? Согласна. Но, стыдно признаться, этого для меня не делал никто. Порой на лице парня отображается целая гамма эмоций, среди них смятение, и я тоже теряюсь, совсем как школьница, хотя мне далеко уже не пятнадцать.

Проходит ровно день, и Белов приезжает ко мне в белой рубашке, но в той же косухе, из-под которой и виднеется чистая белая ткань дорогого предмета одежды, не застегнутая на верхние три пуговицы. Темные джинсы, берцы, и все, казалось бы, совсем не сочетается, но на нем смотрится убойно.

Я подхожу ближе и уже первая теряю дар речи, а он стоит и смотрит на меня неуверенно, словно я рассмеюсь, а еще на дне его темных глаз я вижу нечитаемую эмоцию, она сквозит болью, отдающейся и во мне глухим ударом. И в чем причина этой боли, мне тоже пока не понять.

—Нравится? — небрежно и словно нехотя спрашивает, а сам же стремится поскорее заключить меня в свои объятия. Я прижимаюсь к мощной груди и крепко-крепко обхватываю Рустама двумя руками.

—Очень идет, мне нравится.

—Ну а раньше не нравился? — шипит в ухо, целуя мочку.

—Нет, нравился, конечно, просто…

—Аеее, — победоносная улыбка загорается на лице, а я краснею с головы до пят, потому что впервые сказала это вслух ему. — Ну это была репетиция, все самое интересное будет вечером, малыш, ага? Приглашаю тебя на свидание, нечего тут прыгать и бегать от меня после пар. Работа подождет.

Верно, обычно именно так я оттягиваю наши встречи, все еще надеясь, что я ему надоем, и проблема решится сама собой. Но нет, в этот раз мои уловки не пройдут, хотя бы просто потому, что я сама не хочу к ним прибегать.

Я очень хочу пойти.

24. С ней хочется все

ГЛАВА 24

БЕЛОВ

Тяжело сдерживаться, чертовски тяжело, особенно когда хочется свободно прижимать свою девочку и целовать у всех на виду. Чтобы каждая собака сутулая понимала, что это девочка моя. В остальное время вне универа я как свихнувшийся нарик, ныряю носом в ее распущенные волосы и задыхаюсь от наслаждения, сковывающее все тело. Перманентный стояк рядом с Васей — дело секунд, только подумал, и он уже готов. Получите и распишитесь, так что приходится отвлекаться хоть немного и дрочить в туалете, как малолетка.

С ней хочется иначе.

Цветы, конфеты и все это. Да, я начитался всяких умных статеек в интернете. Но самое главное, мне самому хочется, и, если моя девочка от этого будет улыбаться, я буду самым счастливым говнюком в мире.

А еще сложнее сдерживаться, видя эти похотливые взгляды недопидарков в низко посаженных штанах. Я вижу, как они на нее смотрят и только за это хочу вырвать им яйца и скормить в сыром виде. Особенно один тут есть, вечно вопросы задает и на себя внимание обращает. Не нравится он мне. И взгляд его не нравится. Никто. Не. Может. На. Нее. Смотреть. НИКТО.

Вот так и думается мне, что я стал чертовым психом или сталкером, потому что буквально плетусь за Васей, куда бы она ни пошла. Она может даже не подозревает, или знает, но молчит. Рапунцель со мной