Семейный альбом - Даниэла Стил

– У меня столько времени ушло на то, чтобы одеться, мама, и я ничего не собираюсь менять. – Она не добавила только слова: «и не заставляй». Фэй вовсе не была уверена, что смогла бы ее заставить.

– Ну, будь разумной, дорогая. Это чересчур.

– Для кого?

– Слушай, пигалица, стаскивай все это дерьмо. – Из дома выскочил Грег в широких брюках цвета хаки, голубой рубашке, кривовато завязанном галстуке. Мягкие кожаные ботинки растоптаны, волосы торчат во все стороны, но, несмотря на явный контраст с изысканным стилем отца, было очевидно – Грег его копия. Фэй улыбнулась и снова с содроганием взглянула на Вэл. – Ты действительно выглядишь по-дурацки, – выкрикнул Грег, но его слова только сильнее разозлили Вэл.

– Не суйся не в свое дело… На себя посмотри.

– Знаешь, я тебе одно скажу: с такой девицей, как ты, со всей этой дрянью на физиономии, я бы нигде не показался. – Он осмотрел ее с явным неодобрением. – А платье какое узкое, все наружу!

Вэл слегка покраснела, но тут же взбесилась. Она стремилась именно к такому эффекту, однако вовсе не хотела, чтобы ненавистный братец вопил об этом на весь белый свет.

– Ты похожа на гулящую девку, – сообщил Грег. Глаза Вэл широко раскрылись, она замахнулась…

В этот момент из дома вышел Вард и закричал на обоих:

– Эй вы, ведите себя как следует! Сегодня выпускной день вашего брата. Забыли?

– Он назвал меня гулящей девкой! – бесилась Валери.

Ванесса скучающе наблюдала за происходящим, подобные стычки ее не удивляли. Про себя она думала, что брат прав, но Валери на это наплевать. Своевольная и упрямая девица всегда делала только то, что хотела. Она может испортить им праздник. Они и раньше не раз так сцеплялись, да какое там, по крайней мере, десятки тысяч раз.

– Но она действительно похожа, разве нет, папа? – Грег, защищаясь, сделал выпад в сторону сестры, и стоящая рядом Фэй услышала, как затрещала его мятая рубашка.

– Прекратите!

Но это было бесполезно. Когда они себя так вели, силы покидали Фэй. Как правило, дети затевали свои ссоры, когда она возвращалась после тяжелого дня на съемках. Ушли те времена, когда Фэй читала им на ночь сказки; она вообще редко бывала дома. Нянечки и горничные много лет заменяли детям мать, и иногда Фэй казалось, что настала расплата за постоянное отсутствие в доме. Бывали моменты, когда дети становились совершенно неуправляемы, как сейчас. Вард шагнул к Вэл, схватил ее за руку и твердо произнес:

– Валери, пойди умойся. – Было ясно: он не собирается выслушивать возражения. Девочка постояла в нерешительности, а он, поглядев на часы, добавил: – Через пять минут мы уезжаем – с тобой или без тебя. Но, по-моему, ты должна быть там. – Он повернулся к ней спиной и поглядел на Фэй. – А где Энн? Наверху ее нет.

В общем-то Фэй не могла знать больше мужа, они же вместе приехали из офиса.

– Когда я звонила, она была здесь. Вэл, не знаешь, куда делась Энн?

Ванесса пожала плечами. За этим ребенком невозможно уследить, она приходит, уходит, ни с кем не разговаривает и почти все время сидит у себя в комнате и читает.

– Я думала, она наверху. Грег на минуту задумался.

– Мне кажется, я видел, как она переходила через дорогу.

– Когда? – Вард начинал терять терпение. Ему вспомнились невыносимые семейные каникулы в Иосемите, когда они не могли позволить себе отправить всех детей в лагерь и хоть немного пожить в покое. Его очень радовала семья, но бывали моменты, когда он просто сходил с ума от детей, и сейчас был именно такой случай. – Ты видел, куда она шла?

Вард мельком отметил, что Вэл без слов исчезла в доме, и тайно понадеялся, что она умоется или хотя бы переоденется, но, похоже, надеялся зря. И точно, Вэл появилась очень скоро – они все еще искали Энн, – черные обводы вокруг глаз стали чуть бледнее, совсем немного, платье все то же – короткое и в обтяжку.

– Валери, ты не знаешь, куда ушла Энн? – Он раздраженно смотрел на дочь, готовый убить их всех.

– Знаю, она пошла к Кларкам.

Вот так все просто. Энн терялась постоянно. Как-то раз он три сумасшедших часа искал ее в Мэйси, в Нью-Йорке, а нашел совсем в другом месте: она преспокойно спала на заднем сиденье лимузина, который он тогда арендовал.

– А ты не хочешь поискать ее? – Модная красавица королевна явно собиралась возразить, но, взглянув на отца, не осмелилась, неохотно кивнула и побежала через дорогу. Коротенькая юбка очень плотно облегала красивый задик. Он со стоном оглянулся на Фэй.

– В таком виде ее запросто могут арестовать. Фэй улыбнулась.

– Пойду заведу машину. – И краем глаза увидела, как Валери за руку вела домой младшую сестру. Та оделась вполне прилично – в розовое платье, отрезное по талии, хорошо отглаженное, нужной длины; чисто вымытые волосы блестели, глаза сияли, а красные туфельки сверкали на солнце. На нее приятно было смотреть – девочка разительно отличалась от своей чересчур яркой сестры. Энн чинно залезла в машину и забилась в самый дальний угол. Не потому, что злилась на домашних, просто это было ее любимое место.

– Что ты там делала? – спросил Грег, влезая в машину и усаживаясь впереди между близняшками.

Энн сейчас сидела одна, обычно рядом были Лайонел или Ванесса. Ни для кого не секрет, что она не ладила с Вэл и мало общего имела с Грегом, а вот Лайонела обожала. Ванесса опекала ее, когда никого рядом не было. Ставший привычным приказ Фэй звучал так:

– Ванесса, проследи за Энн.

– Я хотела кое-что посмотреть, – сказала Энн и замолчала. Но она добилась своего, увидев, наконец, в гараже Кларков подарок Лаю в связи с окончанием школы – красивый маленький красный «мустанг». Она молча порадовалась за брата и так больше ничего и не сказала за всю дорогу до школы, ведь родители наверняка хотели, чтобы это было сюрпризом для всех. Когда они приехали, Энн прошла за всеми в аудиторию и села в заднем ряду. Это был самый счастливый день в ее жизни. И… и один из самых печальных.

Энн знала, что Лайонел к концу года переедет в студенческое общежитие при Калифорнийском университете, в комнату, которую будет делить с друзьями. Мать считала, что он еще слишком юн, но отец уверял, что это ему полезно. Фэй понимала, почему муж так говорит: он ревновал ее к сыну – Лай был очень близок с матерью. А Энн даже не могла себе представить, как будет жить без него. Лай единственный, с кем она могла говорить, только он заботился о ней, готовил ей завтраки в школу, делал те бутерброды, какие она любила, – не с сухой копченой колбасой или заплесневелым сыром, как Ванесса и Валери, нет, он готовил сэндвичи с яичным салатом, ростбифом, цыпленком или индейкой. На ночь подтыкал одеяло, когда родителей не было дома, приносил ее любимые книги, говорил с ней допоздна вечерами и объяснял задачи по математике. Лай – ее лучший друг, он был для нее даже больше матерью и отцом, чем настоящие… Вдруг брат появился на сцене в белой шапочке с квадратным верхом и с белой розой в петлице. Энн заплакала. Это было почти так же, как если бы он женился… Во всяком случае, так же ужасно… Казалось, обвенчался с новой жизнью. И очень скоро оставит свою сестру.