Февраль - кривые дороги - Нина Артёмовна Семёнова

Сталинграда осталась только узкая полоска земли на берегу Волги, а семнадцатилетние подростки, еще не нюхавшие пороху, организовываются в партизанский отряд и дают ему название «Победа».

Гжатский райком партии находился тогда в Можайске (Гжатск был захвачен немцами), здесь же и организовался отряд смоленских партизан.

Люди приняли присягу, получили боеприпасы, но, прежде чем отправиться в тыл к фашистам, заехали специально в Москву, чтобы побывать в Музее Ленина. Ходили по залам, всматривались в ленинские фотографии, и что каждый из них думал в эти минуты, неизвестно, потому что все они молчали, только глаза становились суровее и непримиримее.

Особый диверсионный отряд «Победа» был придан командованию 5-й армии, на участке которой он и должен был перейти линию фронта. Это было на гжатском направлении. Но партизаны скоро убедились, что здесь была очень сильно укреплена вражеская линия обороны, глубоко эшелонированная, и поэтому работники разведотдела Западного фронта посоветовали командованию отряда перейти фронт севернее, на участке 4-й армии, в районе Велиж — Усвяты, где леса и болота мешали врагу создать четкую линию фронта.

И вот в ночь с 9 на 10 августа 1942 года отряд «Победа» перешел линию фронта. Переход был очень трудным. Пробирались в темноте по еле различимой тропе. Группа шла гуськом, ступая точно след в след, оставляя за собой примятую траву, по которой даже опытному следопыту трудно было определить, сколько здесь прошло людей. Тревожен и таинствен был этот лес на занятой врагом земле. Группа шла молча, напрягая слух до предела. За плечами по два тяжелых вещмешка, один с боеприпасами, другой с едой. Трудно приходилось, особенно девушкам. Маленькая Вера — Чижик совсем сдала, опустилась на тропу, встать не может. Пришлось ее мешки нести ребятам. Но никто не жаловался, не пищал.

Шли долго, без остановки, всю ночь, и только на рассвете увидели деревню. Деревня как деревня: хаты под соломенными крышами, журавль над колодцем, дымки из труб. Не верилось, что это уже немецкая территория и что вообще идет по земле война.

— Здесь можно отдохнуть, все свои, — сказал проводник, — а я потопаю назад.

И только когда он уже ушел, скрылся в августовском плотном тумане, Сима Ермакова вспомнила:

— А как его зовут? Человек ради нас жизнью рисковал, а мы даже не знаем его фамилии!

— Ничего, — успокоил ее командир, — после войны узнаем.

Жители деревни, увидев, что пришли «от наших», сбежались со всех сторон, чтоб поглядеть на своих, потрогать хоть звездочку на пилотках. Надо сказать, что все партизаны были одеты в новенькую военную форму, и их появление на немецкой территории было как чудо. Партизан сейчас же разобрали по хатам, кормили, расспрашивали:

— Как там Москва?

— Держится!

— Неужто?

Жители рассказывали, что как раз перед приходом партизан заезжали в деревню немцы, крестный ход устроили. Впереди шел поп, наш русский, запродаж-ник, а по бокам немцы на мотоциклах. И этот поп показывал всем серебряный ключ. От Москвы, дескать. Будто немцы Москву уже взяли.

— Брехня все это. Мы только что из Москвы. Еще в Музее Ленина были.

Это была первая ночь, вернее, день на оккупированной немцами земле. Следующая ночь — опять переход.

У отряда была цель: подойти ближе к линии железной дороги и начать подрывную работу. Шли ночью, а днем отдыхали. И вот на второе утро, не успели они сбросить с плеч вещмешки, как по колонне пролетело:

— Немцы!

Это была крупная карательная экспедиция, человек до 250, имевшая на вооружении противотанковое орудие, миномет и несколько пулеметов, а в отряде «Победа» четырнадцать автоматов и тринадцать винтовок. Партизанская разведка уже где-то обстреляла карательную экспедицию, и немцы в злобе начали жечь русские деревни.

Связавшись с командованием отряда имени Чапаева в бригаде Алексея и договорившись о совместных действиях, отряд «Победа» ночью выступил на марш и расположился в засаде южнее деревни Фокино. По плану удар нужно было нанести в тот момент, когда колонна гитлеровцев будет уже выходить из деревни и не успеет принять боевой порядок. Обычно в деревню немцы шли с разведкой, а награбив там кур, масла, напившись шнапсу, высыпали из деревни уже кто как мог. Партизаны и решили воспользоваться этим. Как только пьяные каратели стали выи ходить из деревни, партизаны открыли по ним огонь. Немцы не ждали нападения, и среди них началась паника. Несколько человек сразу же упало, остальные отошли под прикрытие хат и начали отстреливаться. Увлекшись боем, партизаны не заметили, как немцы стали их обходить с флангов. Забил миномет. До этого победовцы не слышали даже звука разрывных пуль, а звук этот такой, будто стреляют со всех сторон. К тому же ранило Четвергова. И вокруг него собралась целая группа партизан. Кто советует оттащить в лес, кто — тут же перевязать. В общем, растерялись ребята. Пришлось отдать приказ отойти. Но все же в этом бою немцы потеряли двадцать солдат убитыми и ранеными. Это было первое боевое крещение отряда. С этого памятного дня началась трудная и смелая — настоящая партизанская жизнь.

«ВСЕХ ФАШИСТСКИХ ГАДОВ ПОД ОТКОС…»

Так пели партизаны, собравшись вечером у костра. Только редко они собирались вместе. Отряд «Победа», выйдя в район железной дороги Витебск — Смоленск, начал разворачивать подрывную работу. Обычно отряд располагался в какой-нибудь глухой деревушке, а на задания выходили группами по четыре-пять человек. Первой группой, которая ушла на железку, была группа Саши Никифорова: Тимка Горбачев, Яша Пахоменков и Ваня Федоров. Шли долго, ведь совершенно не знали местности, да и боязно по первому разу. Наконец издали увидели сторожевые вышки охраны железнодорожного полотна. Надо сказать, что сторожевые будки стояли на насыпи через каждые триста метров. На них пулеметы, иногда прожектора. Время от времени гитлеровцы включали прожектора и освещали все полотно. Нужно было точно рассчитать секунды, чтоб успеть подложить мину, пока не засветится прожектор. Вот прожектор потух — Никифоров и Пахоменков быстро-быстро ползут на насыпь. Выкапывают ямку и подкладывают под рельс мину. Замаскировав мину, ребята отползают в лесок. Теперь ждать. Сколько — неизвестно. И они терпеливо ждут. Нельзя ни повернуться, ни чихнуть, ни кашлянуть. Ждали всю ночь. Уже и надежду потеряли. И вдруг послышался шум поезда.

— Без команды не взрывать! — шепчет Саша.

Паровоз уже в каких-нибудь пяти метрах. У ребят перехватило дыхание.

— Давай! — вполголоса командует Никифоров.

А дальше — грохот, ослепительный столб пламени, и вагоны, как разъяренные быки, лезут в Темноте друг на друга. Очнулись ребята, уже когда бежали по лесу, а вслед им неслась беспорядочная пальба со сторожевой вышки.

Вскоре в отряде была создана