Женщины порочного князя - Мария Жукова-Гладкова

– Я так понял, что этого человека убили чеченцы и…

– Нет! Он раньше лежал в морге. Уже лежал, до чеченцев! Если бы он оказался одним из схваченных наугад чеченцами, мне бы не хотелось рвать на себе волосы. Но так, как есть…

– Ты можешь узнать, как он попал в морг? Ведь должны быть документы… Алла хотя бы помнит, из какой ячейки его доставали? Они ведь взяли наугад, я правильно понял? Поменяли со своим, с этим бандитом?

– Алла не помнит. И это не суть важно. Е г о фамилии на бирках не значилось. Он прибыл в княжество с чужими документами.

– Постарайся узнать, где его нашли. У нас же все-таки не Россия. Все же фиксируется…

– Узнаю, если смогу.

– Ты помнишь, что поставлено на кон?

– Но раз о н прибыл с чужими документами и нигде не зафиксировано, что о н умер… Кому вообще придет в голову, что о н лежит в великокняжеском склепе?!

– Может, он оставил указания на случай своего исчезновения? Кто-то наверняка знал, что он направляется сюда? Его жена, например.

– Сомневаюсь. О н всегда предпочитал действовать один. И очень не любил ни с кем делиться. Но даже если теперь что-то и всплывет… Я же мертв, не правда ли?

– А не ты ли организовал это убийство?

– Бог с тобой! Зачем?

– Чтобы не платить. Чтобы не объяснять происхождение копий великокняжеских драгоценностей.

– Ты ошибаешься. Кстати, наш последний моряк умер. Остались мы с Витольдом. Тебе точно придется сюда за нами приехать.

– Сейчас в любом случае еще рано.

– И думай, как организовать мое воскрешение. Кто меня выкрадывал? Русская мафия? ФСБ? Чеченцы?

– Может, британская разведка?

– Никто не поверит. Они не действуют такими методами. Ты думай…

– Сейчас я думаю, кто нас больше устроит на троне – Александр или Тарас.

– Александр – мой сын, а этот Тарас…

– Кто твой сын, сейчас не имеет значения. Имеет значение, кто нам более выгоден. И я склоняюсь к мысли, что Тарас и сопровождающие его лица. Кстати, его поддерживают Родион Хитрюкович и Борис Ясеневский. Ты представляешь, какие это деньги?

– Ну…

– И чеченская диаспора. А на стороне Александра – только этот Литвинов с ФСБ. Может, вообще отослать Александра с Аллой домой в Россию? По-моему, Алла не возражает.

– А это мысль. И ФСБ нам совершенно ни к чему.

Литвинов встретился с дядей Проспером в резиденции последнего. Говорили они долго, за закрытыми дверьми, без свидетелей. На часть вопросов дядя Проспер ответил, на другие отвечать отказался – Славик не понял, почему. То ли на самом деле не знал ответов, то ли не отел что-то сообщать. Во всех бедах великокняжеской семьи дядя Проспер винил княгиню-мать. И такая она, и сякая, и брату его жизнь испортила, и сына с пути истинного сбила.

– Знаете, Слава, – сказал дядя Проспер в конце разговора, – если мальчик (так он называл Алана) перед вами в чем-то провинился – а вы явно считаете, что провинился, – то все это придумала Анастасия. Я не спрашиваю, что это за дело. Меньше знаешь – лучше спишь. Меньше знаешь – дольше жить будешь, так у вас говорят?

– Еще: меньше знаешь – меньше дадут. Хотя иногда бывает и больше.

Дядя Проспер усмехнулся.

– Послушайте старого человека, Слава. Если вы на самом деле хотите добиться истины, прижмите Анастасию к стенке. Я уверен: узнаете много интересного.

Глава 17

На следующий день после похорон Великого князя во дворец прибыли представители английской, французской и немецкой лабораторий, проводившие генетический анализ. Представители двух кланов собрались в тронном зале, выстроившись по обе стороны от центрального прохода. На троне восседала княгиня-мать, рядом стояли дядя Проспер, София и Луиза, явно только что опохмелившаяся.

Слово взял англичанин, который сообщил, что три лаборатории проводили анализ независимо друг от друга, но пришли к одинаковым выводам, поэтому нет оснований в них сомневаться. Ошибка исключается.

– Сейчас объявит, что нам пора отсюда выметаться, – буркнула себе под нос Лариса Тарасовна.

– Всем, – подчеркнул Сергей Григорьевич. – Значит, повоюем.

– Проведенный нами генетический анализ подтвердил, что Великий князь Алан является биологически отцом Тараса Заблудайко, но не является отцом Александра Афанасьева, – объявил англичанин.

В зале повисла мертвая тишина, потом вскрикнула женщина, и раздался грохот падающего тела.

Сознание потеряла Оксана, мать Тараса.

Лариса Тарасовна с Сергеем Григорьевичем лишились дара речи, и на памяти обоих это был первый случай – их никогда ничто так не удивляло.

– Так, – медленно произнес Литвинов, первым пришедший в себя, и повернулся к представителям лабораторий. – А у кого вы брали пробу?

– Мы взяли кровь у Тараса Заблудайко и Александра Афанасьева, а также куски кожи и образцы волос с предоставленного нам тела…

– Чьего тела? – перебил Литвинов.

– Великого князя Фортунского Алана.

– Так, быстро все в морг, – приказал Литвинов.

Его подчиненные, не церемонясь, подхватили под белы рученьки представителей лабораторий и потащили из зала. Алла рванула за ними. Оксана, которую мать только что привела в чувство, понеслась следом. Сергей Григорьевич с Ларисой Тарасовной решили, что им также следует взглянуть на труп, если он, конечно, еще не похоронен.

Княгиня-мать довольно резво соскочила с трона и объявила, что она тоже поедет разбираться, София не хотела упускать из виду телохранителей, которые отправились сопровождать Литвинова, и только Луиза предпочла бутылку.

До морга добрались довольно быстро, распугивая мирных граждан, гуляющих по улицам княжества, ворвались в здание всей толпой, чем привели в состояние ступора двух работников – абсолютно трезвых и одетых в чистые голубые комбинезоны. Внешний вид санитаров сильно поразил русских, но удивляться было некогда.

– Так, все трупы сюда, – показал на два мраморных стола Литвинов. – Живо! Пошевеливайтесь!

Санитары хотели что-то возразить, но тут в поле их зрения возникли княгиня-мать и София, которые повторили приказ Литвинова.

Санитары пожали плечами и принялись выгружать.

Как оказалось, представители лабораторий брали пробу у приятеля Литвинова, выловленного из моря и изначально принятого за Великого князя Алана.

Забыв об Алле, Литвинов направился к Оксане, смачно поцеловал ее в губы и сказал, что друзья о ней не забудут.

– А как же фортунский трон? – подал голос Сергей Григорьевич.

– На трон хочешь? – спросил Литвинов у Оксаны.

– Тарас хочет, – подсказал Рогозин.

– Мама хочет, – молвила Оксана.

– Значит, будет сидеть, – заявил Литвинов.

– Так, послушайте! – подала голос княгиня-мать. – На фортунском троне должен сидеть или мой сын, или сын моего сына. А сын моего сына – Александр. В этом не может быть сомнений! Более того, выходит, что все эти годы вы зря получали от нас деньги!

Лариса Тарасовна с Сергеем Григорьевичем, застыв на месте, переглянулись.

– Оксаночка, деточка, этот мужик все равно мертв, – кивая на труп, заметил Сергей Григорьевич. – И его не вернешь. А фортунский трон пока никуда не делся. Заключение экспертизы есть? Так, молодые люди, будьте добры копии. Там написано, что Великий князь Алан Фортунский – отец Тараса Заблудайко? Отлично. Просто отлично.

– Э… э… – мычали англичанин, немец и француз.

– Сейчас созовем пресс-конференцию, объявим о результатах генетического анализа, подтвердившего законность претензий Тараса на фортунский трон, и мальчик спокойно на него сядет и будет править княжеством. Регентами до его совершеннолетия станем мы с его бабушкой.

Не дожидаясь конца дискуссии, Алла развернулась и вышла. За ней последовал дядя Проспер.

– Алла, я хочу, чтобы вы с Александром переехали ко мне в дом, – быстро заговорил он. – Я думаю, тебе небезопасно оставаться в резиденции. Я верю в то, что Александр – сын Алана и имеет все права на фортунский трон.

– Мы возвращаемся домой, – объявила Алла. – Хватит. Я с самого начала не хотела сюда ехать. Александр прекрасно жил без трона и будет жить дальше. У меня в России бизнес. Я хочу продолжать работать. И вообще, я устала от этого сумасшедшего дома!

– Аллочка, останься на пару дней, – проворковал дядя Проспер, подхватывая Аллу под локоток и направляя к своей машине, на которой приехал к больничному садику. – Поедем во дворец, пока тут разбираются, ты соберешь вещи, возьмешь Александра, и вы быстренько переберетесь ко мне. Думаю, сейчас тебя не будут задерживать… эти.