Градус любви - Кэнди Стайнер

– Как же мне с тобой повезло.

Мы замолчали, когда началась служба, и я обрадовалась спокойствию и умиротворению, что мне не нужно ни перед кем отчитываться и заниматься делами. Правда, служба быстро закончилась, и не успела я опомниться, как мы уже стояли у церкви, а мама пожимала всем руки и источала любовь и благословение. Энтони подошел с папой, а я, рассеянно улыбаясь, встала в конец очереди.

Я так сосредоточенно отсчитывала минуты, когда окажусь вдали ото всех в своем укромном местечке, что почти не заметила, как Ноа Беккер сорвался прочь, поцеловав мать на прощание, и залез в свой пикап, даже ни разу на меня не взглянув. Нет, он вовсе не обязан смотреть на меня, пожимать руку или приветствовать. Но со званого вечера мы и словечком не обмолвились, и я задумалась, заговорит ли он со мной вообще.

Задумалась, почему меня это волнует.

Его пикап выехал с церковной парковки, а Энтони обнял меня одной рукой и поцеловал волосы.

– Уверена, что я не могу убедить тебя отказаться от поездки в дом престарелых? – спросил он.

Повернувшись в его объятиях, я изо всех сил постаралась улыбнуться и обхватила его за шею.

– Увидимся за ужином.

– У меня выдался единственный свободный день, – снова напомнил он.

– Понимаю. Но я занята.

– Но могла бы освободиться.

У меня поникли плечи.

– Энтони…

– Шучу я, шучу, – сказал он, снова поцеловав меня в лоб, и повел к папиному пикапу. – Я найду себе дело – может, съезжу с твоим отцом в казино. Он очень настойчиво меня приглашал.

Я улыбнулась как можно шире и постаралась ответить непринужденно:

– Ну, ничего удивительного. Надеюсь, ты готов провести все воскресенье в подземелье с колокольчиками и мигающими огнями.

Энтони придержал заднюю дверцу папиного пикапа и осторожно ее закрыл, как только я уселась в машину.

Оказавшись наконец в тишине, впервые за несколько дней я вздохнула по-настоящему.

Поскорее бы добраться домой, переодеться и отправиться в дом престарелых.

* * *

– Выглядишь кошмарно, – бодро поприветствовала меня Энни, несмотря на вылетевшее изо рта оскорбление.

– И тебе доброго воскресенья, – усмехнувшись, ответила я, плюхнулась рядом с ней в кресло и вздохнула, когда подушка под моим весом издала знакомый мягкий свист. – Можно я просто… вздремну здесь?

Энни хихикнула.

– Мама Барнетт совсем тебя допекла, да?

– Ты же сама видела фиаско с рассадкой гостей, – напомнила я про пятничное утро, проведенное с моей мамой. – А теперь просто представь себе такое же безумие… Все. Выходные. Подряд.

Она съежилась и пододвинула ко мне свой кофе.

– Держи. Тебе нужнее.

Я с радостью взяла горячую кружку и, в благодарность кивнув Энни, глотнула. Замурлыкала, когда волшебный напиток со вкусом мокко осел в желудке, и наклонилась вперед, чтобы пролистать календарь мероприятий на сегодняшний день. Я пробыла в этом здании всего пять минут, но уже почувствовала, как расслабляются мышцы, сходит на нет напряжение, становится проще дышать. Эти стены и люди, которые тут жили, были для меня уютными, безопасными, знакомыми. Дом престарелых был самой незыблемой частью моей нынешней хаотичной жизни.

– Все уже в бассейне? – спросила я, отметив, что в расписание добавлена аквааэробика.

– Угу, – сдержав улыбку, сказала Энни.

– У Бетти хороший день?

– О, у нее лучший день, – все так же странно улыбаясь, ответила Энни.

Я изогнула бровь.

– Она с нашим новым волонтером – черт возьми, да там собрался весь дом престарелых. С лета никто не проводил уроки аквааэробики, поэтому мы приятно удивились, что так неожиданно нашлась помощь.

– Я могла бы заняться аквааэробикой, – предложила я.

– Ты по-прежнему можешь, – сказала Энни. – Не сомневаюсь, что новенькому понадобится помощь. Когда он шел по коридору к бассейну, эти старушки чуть не сорвали с него плавки. Клянусь, за те пять лет, что я здесь работаю, ни разу не видела, чтобы миссис Холленбек плавала. До сегодняшнего дня.

Я нахмурилась.

– Интересно. У нас довольно долго не было новых волонтеров – кроме тех, кого отправляли на общественные работы. Кто этот парень?

Энни улыбнулась во весь рот.

– О, ты с ним знакома.

У лучшей подруги был такой взгляд, который обычно появлялся, когда она хотела попросить меня об огромном одолжении или пойти на вечеринку, на которую я не хотела идти.

– Энни… – предупредила я. – Кто он?

Она немного повела плечами, выудила из стола один из ключей от бассейна и подкинула его мне.

– Иди и сама это выяснишь.

Я еще сильнее нахмурилась и встала, сжимая ключ в руке.

– Нахалка.

– Ты все равно меня любишь.

– Спорно.

Она продолжала хихикать, когда я пошла по коридору в ванную, чтобы переодеться в купальник, который прихватила с собой. Непонятно, почему, но внутри у меня все трепетало, а в голове крутились варианты, кто бы это мог быть. Может, это Таннер, с которым я встречалась в десятом классе? А может, Энни вообще пошутила насчет сексуальности этого парня. Вдруг это вообще какой-то чудила вроде тощего мальчишки-извращенца, который разносил газеты и любил пялиться в окна девушек, неплотно задергивающих шторы.

Сердце забилось еще сильнее, когда я поняла, что перед тем, как я направилась в дом престарелых, Энтони уехал с папой в казино. Папа еще даже не ушел, сказав, что ему нужно сделать несколько остановок по пути, и он встретится с ним в главном баре.

Может, это Энтони. Может, он решил меня удивить.

Подумав об этом, я не смогла сдержать улыбку. Это было типично для Энтони – он часто удивлял меня и между делом показывал свою суть. Он любил находиться в центре внимания, а я понимала, что в качестве волонтера в доме престарелых он станет лакомым кусочком для съемочной группы.

С этой мыслью я почти вприпрыжку кинулась к бассейну, бросив рюкзак на стойке регистрации. Энни продолжала лыбиться, как чокнутая, и вроде я наконец поняла причину. Подруга явно замешана в организации этого сюрприза.

Но когда я отсканировала у ворот бассейна карточку и распахнула их, то замерла как вкопанная, а улыбка сползла с моего лица, как лапша, брошенная в стену.

В бассейне на мелководье стоял Ноа Беккер и руководил женщинами и одним храбрым мужчиной под старую диско-песню из семидесятых.

Его улыбка ослепляла, волосы были мокрыми и блестели на солнце. Ноа двигал руками и ногами в такт музыке, выкрикивал инструкции, подтрунивал над женщинами, которые пытались за ним поспевать и хихикали, как школьницы.

Бетти была в первом ряду.

Она что-то сказала, но я не расслышала, а Ноа запрокинул голову и расхохотался. Когда он снова повернулся