Всей нечисти Нечисть... - Анастасия Вихарева

-- Да друг у меня переживает, вчера брат под лавину угодил, -- сердито отозвался Валимир, сжимая Виткаса за локоть и загораживая собой, заметив, как тот набычился. -- Вы бы попросили поваров, пусть продпаек нам оставят. Что-то свалились вчера, как два бревна, на земле холодно, простыли оба. Нам бы подлечить себя чем-нибудь. Силы не те -- слабые.

-- Так у этого коньяк... -- проговорился один из оборотней, ткнув пальцем в Виткаса, и замолчал на полуслове.

-- А ты откуда знаешь? В сумку мою залазил? -- глухо спросил Виткас, недобро, ненавидяще сверкнув взглядом в сторону оборотня.

-- Так мы думали вы это... того... сбежали...

-- Что того? Что того? -- взревел Виткас.

Валимир с силой наступил ему на ногу, развернул к себе.

-- Успокойся! -- предостерег он, слегка ударив его по щеке. -- Люди беспокоились! Люди за нас переживали! -- он махнул оборотням рукой, отправляя их назад. -- Сбежали... Куда здесь можно сбежать? Слава Богу, крыша у меня на месте! Мы придем, приведу его в порядок и придем. Дайте человеку горем захлебнуться! У него ремиссия началась...

-- Ну-ну, -- оба оборотня, скривившись в усмешке, развернулись и направились в сторону лагеря.

-- А это кто, люди? -- поинтересовался Виткас, провожая их долгим взглядом.

-- Нет, вчерашние оборотни. При луне мы обязательно полюбуемся на них, вчера они мне лично пообещали... -- обнадежил Валимир, стараясь улыбнуться, но улыбка не получилась.

-- А как ты их видишь? -- сам не свои спросил Виткас, провожая оборотней долгим взглядом.

-- Сложно... сложно объяснить, надо не на человека смотреть, а перед ним... На лоб что ли... Смотришь-смотришь и хлоп, черте что начинает чудиться. Картинки такие есть, вроде бы хаос, а в глубине образ скрыт. Если на человека так же смотреть, то можно увидеть и услышать. У людей такой печати на лицах нет, а у них есть, -- кивнул он в сторону уходивших оборотней. -- И у меня есть, я еще один подвид -- проклятый. Лезут, лезут из меня вампиры и женушка моя... Только Проклятие у меня кривое, я о нем знаю. И не сам, а брата на себе несу. Но в том-то и дело, что брата, в полную силу работает -- мы с ним как две капли воды... Теперь хотят, чтобы я сам на голову свою сел и приказал себе умереть, а женушка лучом света засветилась бы в темном царстве. Вот бабка моя -- умела козюлю состроить. Ведьма она была -- экстрасенс по-научному. Сечешь? Я бы на раку пошел, если бы она нас с братом местами не поменяла, -- лицо у Валимира стало грустным. -- А брата довели. Довели и поняли -- не тот.

-- Ты че, жид? -- отстранился Виткас, осматривая Валимира с головы до ног.

-- Нет, целомудренная дева Мария... -- с иронией произнес Валимир. -- Думай, что говоришь! Жид от слова жить, смерд от слова смерть, жид -- это вампир и есть, а смерд -- проклятый. А ты -- горе луковое, потому что каждый день под мечом стоишь, а не уразумеешь. И слеп и глух и грех в себе носишь. А ты покайся, сын мой, и в ножки мои поклонись, или вот, к ручке приложись...

Виткас отстранился. Валимир усмехнулся.

-- Был у меня период в жизни... целый приход мне руку целовал. Проповедь читаю, а сам думаю: что за дребедень несу?! Крутишься, как уж на сковородке, и к каждому слову придумываешь боголепное объяснение. Обыкновенный проходимец, который умел глаз вырвать и без руки оставить. Выгода немалая, целая организация на пустом месте. Мешки не таскаешь, зарплата стабильная. И понеслась моча по трубам. Приходит человек и кается, и советы какие-то спрашивает... Как у Бога... А я Бога не слышу, не вижу, не понимаю, потому что Бог в моем представлении должен интеллектуальным быть, уметь все царства мира показать, обнять, защитить... И вот, приводят как-то ко мне одержимый бесом. Корчит его, голос из него идет, а голос ну до того знакомый... Получается, не Дьявол, братки наши уселись на хребет. Через неделю приход оставил и вернулся в мир.

-- Ты священник? -- рассмеялся Виткас.

-- Да-да, я был там, и видел, чем мои братья зарабатывают на жизнь, -- неохотно признался Валимир. -- Был... Ой, кем я только не был, -- тяжело вздохнул он. -- Я бы, может, и вампиром стал, если бы барракуда моя не заболела, и бабка моя на нее всякую бяку не положила. Кормить нас надо было, ну она и в глаз поплевать, и курицу зарезать, чтобы кровью помазать, и свечечкой обнести, и руками помахать, и на икону подсадить... А как положила, так и поняла: здоровье внучка оставлять желает лучшего. Лучшим, конечно, был бы я, но вот вопрос, как добраться до барракуды? Обременила она себя богатым приданным и позволила себе печатать государственную валюту, а самый влиятельный вампир опозорил мою жену, присвоив половину моего состояния. И давай бабка бяку свою снимать, а она не снимается. Всегда так, экстрасенс всем помогает, кроме себя, потому что себя не смоешь. С тех самых пор я безутешен. Но за трудное время, проведенное в глубоких размышлениях, я почему-то передумал становиться вампиром. Вполне устраиваю себя, как человек. Ты понял, что я тебе тут наговорил?

Виткас отрицательно и утвердительно покрутил головой.

-- Я так и подумал. Я бы тоже не понял на твоем месте, будь я воспитан в традициях нравственной чистоты, -- с отчаянием в голосе проговорил Валимир, нервно прохаживаясь взад-вперед. -- Но когда я догадался, что жизнь повернулась ко мне задницей, я начал искать способ стать самым подлым и безнравственным типом. Поэтому мне все равно, чего ты обо мне напридумал.

-- А чего не стал? -- усмехнулся Виткас с горечью. Он смотрел вдаль, на горы, и как будто не видел ничего. В глазах его застыло столько боли, что Валимир содрогнулся.

-- Поздно спохватился, -- признался Валимир. -- говорю же, обошли меня. В принципе, я парень неплохой, из меня можно даже веревки вить... -- Он вдруг резко упал перед Виткасом на колени, схватил за край куртки, зарыдал громко и безутешно, как не рыдал Виткас, когда узнал о смерти брата. -- Я хочу жить! Я хочу жить! О, как я хочу жить! -- слезы катились по его лицу крупными горошинами.

Виткас растерялся. Он испуганно смотрел на Валимира, пытаясь поднять его с колен, оглядывался на лагерь, в котором горн протрубил второй раз, созывая людей на работу.

-- Перестань, перестань, нас увидят... Придумаем что-нибудь, ну, не реви... ты же почти вампир... -- Голос Виткаса становился то мягче, то тверже, то умоляющим...

Валимир поднялся с колен, став почти на голову выше Виткаса. Слезы мгновенно высохли. Он отряхнулся и проворчал:

-- Такой ты мне нравишься больше. Но именно так ты будешь рыдать, когда мы придем в лагерь. Припадешь к ногам Их Величеств и будешь умолять рассказать, как погиб твой брат, что он кричал, какими словами матерился, как долго бежал от лавины... И будешь целовать подолы... брюки ее будешь целовать: ах, Ваше Величество, как бы я хотел быть на месте брата своего, как он был горд, что умирал на ваших глазах, как я благодарен вам, мстить поклянешься, тем кто, не иначе, бомбу на той треклятой горе оставил... Ну, придумаешь, за что благодарить эту клыкастую сволочь. Или оборотней...