Один на один с Севером - Наоми Уэмура

Через огромное расстояние я горячо пожелал им, чтобы у них достало мужества в этом трудном испытании.

20 апреля

Переменная облачность. Температура воздуха — минус 20 градусов. Ветер северный.

Вчера весь день пропетлял на нартах в тщетных поисках места переправы. Смертельно уставший, я даже не смог взять в руки дневник. На уме у меня только одно — когда же замерзнет вода? Только этого я хочу, только этого жду. Собственно говоря, она уже начала замерзать: вчера толщина льда составляла три сантиметра, сегодня же — пять. Вчера я не мог еще наступить на него, а сегодня уже стоял. Но лед все-таки еще недостаточно прочный. Ехать по нему нельзя: скоро окажешься в воде.

Желанный берег находится примерно на расстоянии километра. Меня отделяет от него водная преграда, по самой середине которой плывут большие и маленькие льдины самой различной конфигурации.

В семь часов вечера, после сеанса радиосвязи с Авророй, беру лом и вновь иду смотреть новый лед. Отхожу от места стоянки примерно на 100 метров. С помощью лома пытаюсь определить толщину льда и вдруг вижу, что к выступающему с моей стороны краю берега, образованному новым, только что замерзшим льдом, вплотную приблизилась плывущая мимо льдина. Не долго думая, я на четвереньках подползаю к краю и благополучно перебираюсь на нее. Продвигаясь дальше по льдине в северо-восточном направлении, я достигаю места, где ширина полосы воды, очевидно, наиболее узкая — 30–50 метров, но и это слишком много. Приходится вернуться обратно.

Однако находиться в палатке весь день нет мочи: от безделья можно рехнуться. В надежде отыскать хоть сколько-нибудь подходящее место, откуда можно было бы завтра начать продвижение вперед, я свертываю палатку и после дополнительного сеанса связи с Авророй в девять часов отправляюсь, в путь в северо-восточном направлении. Но через час мне приходится ни с чем вернуться обратно. Единственной добытой мною информацией было то, что повсюду мой путь преграждали торосы. Впрочем, я не ждал чего-то невероятного от своей разведки, куда отправился, просто чтобы чувствовать себя «при деле». В 50 метрах от полосы открытой воды я вновь расставил палатку.

Когда утром я проснулся, то увидел страшную картину: место, где я раньше ставил палатку, было перерезано трещиной, пролегавшей в 10 метрах от теперешней стоянки. Если бы трещина чуть-чуть изменила свое направление, то этого было бы достаточно, чтобы я вместе с палаткой оказался под водой. Меня вновь охватил страх. Что же мне сделать, чтобы вытравить его из сердца? Мне столько раз приходилось испытывать это чувство, но каждый раз, когда оно появлялось, я не знал, как с ним бороться, у меня не было средства против него.

Я вновь взбираюсь на глыбу и вглядываюсь вдаль, которая расстилается за водной гладью прямо на север. Там не видно ни трещин, ни торосов, этих главных препятствий моему продвижению вперед. По этой равнине остается пройти 100 километров пути, и, очевидно, они не будут трудными. Ну когда же замерзнет эта проклятая вода!

Чтобы несколько успокоиться, залезаю в палатку. Но к вечеру не выдерживаю и вновь выхожу на разведку. Лед уже стал более прочным, чем утром: одного удара ломом мало, чтобы появилась вода. На свежем льду появились морозные узоры в виде игл молочного цвета. Шаг за шагом продвигаюсь вперед, пробуя дорогу ломом. Попадались еще места, где, стоило ступить на лед ногой, как из небольших трещин появлялась вода. Тогда я быстро отскакивал в сторону. Но таких мест становилось все меньше.

На обратном пути убеждаюсь в том, что лед стал совсем крепким, и уже уверенно шагаю вперед, не пользуясь ломом. Я понял, что, как только на поверхности льда образуется характерный морозный узор из игл, это свидетельствует о том, что он стал совсем прочным.

Завтра, наверное, все будет в порядке, и я наконец-то смогу отправиться в путь. Повторяя про себя «все в порядке», я спокойно засыпаю.

21 апреля

Переменная облачность. Температура воздуха — минус 18–20 градусов.

Ровно в семь утра связался с базой Аврора и предупредил, чтобы в течение последующих 24 часов они были готовы к любым неожиданностям и в случае необходимости приняли экстренные меры. Если установка приема информации прекратит свое действие, и в течение нескольких часов от меня не будет поступать никаких сообщений, это будет означать, что со мной что-то случилось.

После этого я пошел вновь проверить лед до противоположного берега, по которому шел вчера вечером. Местами толщина льда была не более пяти сантиметров, и он еще прогибался подо мной. Очевидно, температура воздуха не была достаточно низкой, и за ночь лед не окреп. Положение даже стало хуже. В тех местах, где вчера я проходил совершенно спокойно, сегодня лед гнулся подо мной, и достаточно было одного удара ломом, чтобы показалась вода.

«Ну что же это? Опять пустые надежды?» — вопрошаю я, с упреком глядя в бесстрастное небо.

Нет, очевидно, не стоит рисковать: такой лед не выдержит веса нарт. Да и морозных игл маловато. Вряд ли, впрочем, что-нибудь изменится, если я подожду еще один день. Вот уже несколько дней, как температура воздуха держится около минус 20 градусов. Вновь и вновь я обдумывал создавшееся положение. Лед поскрипывает при ходьбе под тяжестью моего тела. Я попробовал даже попрыгать — лед прогибался, но не трескался. Выдержит ли он вес нарт? Может, попробовать?

Я вновь перехожу на другой берег и продолжаю размышлять там. Надо подумать о том, как вытащить нарты с этого берега, если они все-таки станут тонуть. Составив определенный план действий, я вытащил припасенные мною стометровый нейлоновый шнур и пятидесятиметровую веревку для собачьей упряжки. Все эти колебания и приготовления затянулись до второй половины дня. Но вот упряжка готова, я встаю впереди, и собаки тащат нарты по столько раз изученному и пройденному мною пути. Когда мы были на полдороге, я побежал вперед и на противоположном берегу обвязал один конец веревки вокруг глыбы льда, показавшейся мне достаточно прочной. Другой конец был прикреплен к нартам. Упершись что было сил ногами в выступы льда, я медленно стал подтягивать нарты к себе, перебирая веревку руками. Я знал, что самыми опасными будут последние 50 метров, но, несмотря на мои страхи, и это расстояние собаки прошли благополучно. Вот и конец всем сомнениям. Теперь они вызвали у меня только усмешку.

Наконец-то этот сложный переход завершился, и я поспешил известить об этом базу. Потом в приподнятом настроении я отмахал еще 40 километров по абсолютно ровной ледяной равнине. День закончился благополучно.