Любовь с первого взгляда - Кейт Клейборн

откровению, – любила смотреть на все вокруг. На ширь воды, очертания зданий, лодочные причалы, редкие скопления людей в разных точках пляжа.

Поскольку Уиллу нравилось смотреть на Нору, он окидывал все вокруг свежим взглядом. Иногда отрываясь от еды.

– Ты правда принесла всего одну порцию? – спросил он угрюмо, когда доел. На дне стеклянного блюда еще оставался соус, и он отчаянно боролся с собой, чтобы не сунуть туда лицо, словно пес.

Улыбнувшись, она пожала плечами.

– Я же сказала: не хотелось, чтобы это выглядело угрозой.

– Можешь угрожать мне сколько угодно, если еще таким угостишь.

Они не обсуждали здание, только шутили над историей своего общения, все последние недели состоявшего из саботажа. Оба избегали этой темы, словно открытой раны, допуская лишь мягкие намеки, подсказывавшие, что она никуда не делась. Он знал, что долго они так не продержатся, что за этим блюдом скрывается причина того, почему она здесь.

И у него даже было неплохое предположение.

Но сейчас его сытый упрямый мозг не хотел думать об этом. Он лишь наблюдал, как она отмахивается, самоуничижительно ахает и заливается румянцем. В уме одни за другим всплывали комплименты: «Ты красива в этом свете», «Я бы слушал, как ты говоришь о соусе, ночь напролет», «Твой голос подобен песне».

Он взял крышку контейнера и закрыл его, применив больше силы, чем следовало. «Тихо», – сказал он себе, словно запирал свои мысли. Закрыв контейнер, он поставил его и сел в ту же позу, что и Нора: лицом к воде, подтянув колени и облокотившись на них. Между ними двумя, словно спящий попутчик, лежал смятый пиджак.

Уилл старался сосредоточиться на ответственности и рациональности, однако Нора прервала молчание звонким задорным смехом, какой он слышал много лет назад, только теперь он звучал взрослее. После этого сложно было оставаться ответственным.

Он посмотрел на нее, радуясь, что не стоит двумя этажами ниже.

– Что?

Она все еще смотрела на воду, широко улыбаясь.

– Просто так… так клево, что здесь целый пляж!

Он улыбнулся и потряс головой. Порой рядом с Норой он чувствовал, как повлияла на нее бабушка, хотя он никогда ее не видел. Девушка произносила слова вроде «клево» с абсолютной искренностью. Когда кто-то подрезал ее на дороге к пляжу, в ответ она лишь негромко и удивленно воскликнула: «Что ж!» Когда он ночевал у нее, то заметил всевозможные противоречия в ее квартире – крутой современный ноутбук рядом со старым проводным телефоном на массивном витиеватом консольном столике в гостиной. Навороченная хромированная кофемашина на заставленной столешнице рядом с видавшей виды коричневой мини-печью. Ее пухлое белоснежное одеяло с подушками и плоский потертый плед, наброшенный на старое кресло-качалку в углу спальни.

– Подожди, – сказал он, озаренный внезапной мыслью. – Ты что… никогда не была на местном пляже? В Чикаго?

Она опустила взгляд на колени, утопила пятки в песке, перебирая пальчиками ног.

– Не была. Знаю, это звучит по-дурацки.

– Вовсе нет, – сказал он, хотя в чем-то она была права. Он приезжал сюда не так часто, как мог бы, но, на его взгляд, весь мир грелся на чикагских пляжах. Думая о Чикаго, многие представляют сверкающее металлическое зернышко[4], Сирс Тауэр[5] или вывеску «Ригли-филд»[6], а может, и нелепое светящееся колесо обозрения на Военно-морском пирсе. Но пляжи здесь были совсем другим делом. Всю зиму они наказывали посетителей своей серо-бурой неприветливостью, а потом на день выглядывало солнце, и вода смотрелась просто сказочной, голубой, и казалось, будто ты в тропиках, даже когда глаза слезились от холодного ветра, а слезы замерзали. А с приходом тепла накатывало ощущение, будто весь мир открывается тебе навстречу, и к воде можно было подойти близко-близко.

– Нонна нечасто куда-то ездила, даже когда я была ребенком. Она держалась своего района, а я держалась ее.

– Очень жаль, – ответил он. – Детям здесь очень нравится.

Он вырос в пригороде Индианы, вдалеке от озер и морей, и учился плавать в хлорированных бассейнах. Живи он здесь ребенком, постоянно просился бы на пляж, а родители вряд ли возражали бы. У него возникла безрассудная, взбалмошная мысль: «Если бы Донни взял меня. Если бы он взял меня, я бы приводил сюда Нору. Каждое лето, когда она приезжала.

Я бы считал дни до нашей встречи».

С такими мыслями ему бы пригодилась крышка побольше.

– Я думала о квартире, – сказала она.

Итак, а вот и ее крышка. Уилл посмотрел в точку на горизонте. Они все же пришли к тому, зачем Нора и приехала. Его подозрения подтвердились, что невероятно его разозлило. Они ведь так хорошо общались.

– Я не передумал, – сказал он, надеясь, что ветерок с озера смягчит его тон. Его сковала обида – скорее на себя, чем на нее. Надо было покончить с этим на парковке. Теперь закат испорчен.

– Я ждал, когда…

– Когда я выздоровею, – закончила она за него. – Знаю.

Ему стало совестно, он посмотрел на руки. Прощаясь с соседями, он никому не сказал, что хочет подождать. Он и сам не был уверен, пока не вернулся в собственную квартиру. Сел на диван, положил ноутбук на колени и стал думать, что скажет Норе. Он вспоминал ее опухшие веки, дрожащий подбородок, мерный глухой храп, под который он так внезапно заснул в ее кровати.

«Дай ей пару недель, – убеждал он себя, отталкивая компьютер. – Ты ведь можешь выставить квартиру через пару недель».

Но теперь прошло уже больше двух недель. Он ждал слишком долго, и вот что вышло. Она пришла к его работе с прекрасным ужином и блеском в глазах, потому что он дал ей ложные надежды. «Очень взбалмошно», – подумал он. Первым делом завтра он выставит объявление на сайт. Или даже сегодня, если соберется с мыслями.

– Это было мило с твоей стороны, – сказала она. – Необязательно, но мило.

Стоп… необязательно? Он нахмурил бровь. Может, она просто уже не надеялась или…

– Вообще я о своей квартире, – сказала она.

Он посмотрел на нее, практически ощутив, как удивление отразилось на его лице.

– О твоей квартире? – переспросил он в замешательстве.

Она кивнула, все еще смотря на воду, ее грудь поднялась с глубоким вдохом. Он не видел ее глаз, но чувствовал.

Чувствовал, что она скажет нечто очень безрассудное.

– Я хочу сделать ее такой же, как твоя.

Глава 11

Итак, она сказала это.

Уилл молчал, и поначалу она была ему благодарна. Потому что могла пару секунд после своего признания – не слишком ли называть это признанием? – смотреть прямо, на закат у