ИСТОРИЯ МАХНОВСКОГО ДВИЖЕНИЯ - Петр Аршинов

***

В момент окружения Гуляй-Поля красными войсками — 26 нояб­ря — в последнем находилось лишь 150-200 человек кавалерии осо­бой сотни. Этой сотней Махно сбил советский кавалерийский полк, наступавший на Гуляй-Поле по Успеновской дороге, и вышел из тес­ного кольца красных войск. Первую неделю он организовывал сте­кавшиеся к нему с разных сторон повстанческие отряды и некоторые красноармейские части, уходившие к нему от большевиков. Создался отряд в 1000 сабель и 1500 человек пехоты, с которым он затем пошел в наступление. Ровно через неделю он занял Гуляй-Поле, разбив сто­явшую в нем 42 дивизию и взяв 6000 пленных. Из последних около 2000 человек изъявили желание остаться в повстанческой армии, а

остальные, после проведенного митинга, были отпущены в тот же день. Три дня спустя Махно нанес красным более серьезный удар под селом Андреевка. С глубокой ночи и до вечера следующего дня он вел там беспрерывный бой с двумя красными дивизиями, разбил их, взяв от 8000 до 10000 пленных. Последние, как и в Гуляй-Поле, были тут же распущены. Добровольцы остались в армии. И затем еще один за другим три удара нанес Махно красным частям в с. Комарь, Царе-Константиновке и г. Бердянске. Красноармейская пехота дралась не­хотя, а при случае массами сдавалась в плен1.

Одно время махновцев радовала мысль, что победа будет на их стороне. Им казалось, что следовало лишь разбить две-три значитель­ные группы красных, двигавшиеся на махновцев в разных направле­ниях, и тогда красная армия частью перейдет к махновцам, а частью будет оттянута к северу. Но вот из разных мест от крестьян пришли сведения, что большевики в каждом селе ставят полки, преимущест­венно кавалерийские, и что в некоторых местах накопляются огром­ные массы их войск. И действительно, южнее Гуляй-Поля, в с. Федоровка, Махно был окружен несколькими пехотными и кавале­рийскими дивизиями. С двух часов ночи и до четырех часов дня он вел с ними беспрерывный бой; затем, прорвав цепь, ушел в северо­восточном направлении. Через три дня такая же история случилась в греческом селе Константин: масса неприятельской конницы и ура­ганный орудийный огонь со всех сторон. Из сообщений пленных крас­ных офицеров Махно узнал, что против него действуют четыре армии — две конные и две смешанные, и что цель красного коман­дования — зажать его со всех сторон сильными военными заслонами, которые уже быстро сближаются между собою. Эти показания сходи­лись с показаниями крестьян и с личными наблюдениями и заключе­ниями Махно. Стало ясно, что разгром двух-трех красноармейских групп будет иметь мало значения в той массе войск, которая брошена на махновцев. Речь шла уже не о победе над советскими войсками, а о том, как не допустить катастрофы повстанческой армии. Этой не­большой по количеству армии в 3000 бойцов ежедневно приходится принимать бой с противником в 10 000 — 15 000 человек. В таких условиях армия несомненно подойдет, в конце концов, к катастрофе. Совещанием Совета революционных повстанцев было решено вре­менно покинуть весь южный район, предоставив Махно полноту сво­боды в деле движения армии.

Гению Махно было предъявлено величайшее испытание. Каза­лось совершенно невозможным выйти из той массы войск, которая со всех сторон вцепилась в группу повстанцев. Три тысячи бой­цов-революционеров были окружены войском в 150 000 человек. Махно ни на минуту не потерял мужества и вступил в героическое единоборство с этими войсками. Окруженный со всех сторон крас­ными дивизиями, он, как сказочный герой, шел, отбиваясь направо, налево, вперед и назад. Разбив несколько красноармейских групп и взяв в плен свыше 20 000 красноармейцев, Махно пошел было на восток, к Юзовке, где, как его предупредили юзовские рабочие, ему был устроен сплошной военный заслон, но вдруг круто повер­нул на запад и пошел фантастическими, ему одному ведомыми путями. Сторонясь дорог, армия сотни верст двигалась по снежным полям, руководимая каким-то изумительным способом и умением ориентироваться в снежной пустыне2 . Этот маневр дал возможность армии махновцев увернуться от сотен орудий и пулеметов, смы­кавшихся вокруг нее, и в то же время разбить на Херсонщине под с. Петрово две бригады 1-й конной армии, считавших, что место­пребывание Махно находится за сто с лишним верст от них.

Борьба растянулась на несколько месяцев с беспрерывными, шедшими день и ночь боями.

В Киевской губернии армия махновцев попала в период голо­ледицы в такую изуродованную скалистую местность, что пришлось бросить всю артиллерию, снабжение и почти все тачанки. И в это же время ко всей колоссальной массе войск, повисших на Махно, неожиданно добавились еще две кавалерийские дивизии червонного казачества, стоявшие на западной границе. Все пути были отреза­ны. Местность — могила: скалы и крутые балки, покрытые льдом. Двигаться можно было лишь невыносимо медленно. А со всех сто­рон беспрерывный артиллерийский и пулеметный огонь. Никто не видел выхода и спасения. Но в то же время никто не хотел позорно разбегаться. Все решили умирать вместе, один рядом с другим.

Невыразимо тяжело было глядеть в это время на горсть повстан­цев, окруженных скалами, небом и вражеским огнем, преисполнен­ных вдохновенной решимости биться до последнего и в то же время уже обреченных. Боль, отчаяние и особенная грусть охватывали все существо. Хотелось крикнуть на весь мир, что совершается величай­шее преступление, что убивается и гибнет героическое в народе, — то, что он рождает только в героические эпохи.

Махно с честью вышел из этого страшного испытания. Он дошел до Галиции, поднялся затем к Киеву, недалеко от него перепра­вился обратно через Днепр, спустился в Полтавщину и Харьковщину, вновь поднялся на север к Курску и, перейдя железную дорогу между Курском и Белгородом, оказался в новой, более лег­кой обстановке, оставив далеко позади себя многочисленные кава­лерийские и пехотные дивизии красных..

1 - Пленных красноармейцев тотчас же отпускали, советуя им ехать на родину и не служить в руках власти орудием угнетения народа. Но ввиду того, что мах­новцы тут же двигались дальше, все отпущенные пленные через 5-6 дней вновь оказывались в своих частях. Советвласть организовывала особые комиссии, которые специально занимались сбором отпущенных махновцами красноармейцев. Таким образом, для махновцев в этой борьбе создался заколдованный круг, из которого они не могли найти разумного выхода. Положение советвласти было проще: согласно постановлению «Особой комиссии по борьбе с махновщиной», всех захваченных махновцев расстреливали на месте.

К большому сожалению, мы не можем привести здесь важный в этом отно­шении документ советской власти, утраченный нами в боевой обстановке 1920-го года. Документ этот является приказом по Богучарской (кажется, 41-й) бригаде, Разбитой махновцами под греческим селом Константином в декабре 1920 года. Он гласит следующее (не дословно): согласно постановлению «Особой комиссии по борьбе с махновщиной», «дабы не развивать в войсках слюнявой политики» (т.е. примирительной — П.А.) и не заражать ею красноармейцев, — всех пленных мах­новцев расстреливать на месте пленения.

2 - Карта и компас в таких бездорожных движениях не имеют никакого значения. Они могут дать верное направление движению, но в то же время могут завести куда-либо в яр или реку, чего никогда не бывало в передвижении махновской армии. Несомненно, тайна изумительного передвижения махновцев по бездорожным степям заключается в прекрасном знании ими большинства украинских равнин.

* * *

Однако героическое единоборство группы махновцев с государст­венными армиями большевиков на этом не закончилось. Советское командование напрягло все усилия, чтобы захватить и уничтожить главное ядро махновщины. Со всех мест Украины оно стягивало и бросало на Махно многочисленные пехотные и кавалерийские диви­зии. Огневое кольцо вновь и вновь захлестывалось вокруг героев-ре­волюционеров, и вновь начиналась смертельная схватка.

В письме к своему другу Махно в следующих словах обрисовал ко­нец этого потрясающего героического эпизода в истории махновщины.

Он пишет1 :

«Как только ты уехал, дорогой друг, через два дня я занял город Корочу (Курск, губ.), выпустил несколько тысяч экземп­ляров «Положения о Вольных Советах» и сейчас же взял на­правление через Вапнярку и Донщину на Екатеринославщину и Таврию. Ежедневно принимал ожесточенные бои — с одной стороны с пехотными частями коммунистов-большевиков, ко­торые шли по нашим следам, а с другой стороны — со второй конной армией, специально брошенной против меня большеви­стским командованием. Конечно, ты нашу конницу знаешь, — против нее большевистская, без пехоты и автоброневиков ни­когда не устаивала. И я, правда, с большими потерями, но удачно расчищал перед собою путь, не меняя своего маршрута. Наша армия каждым днем доказывала, что она есть подлин­но-народная революционная армия, — по создавшимся внеш­ним условиям она логически должна была бы таять, а она росла и людьми, и богатым военным снаряжением.