ИСТОРИЯ МАХНОВСКОГО ДВИЖЕНИЯ - Петр Аршинов

Но к этому времени был ликвидирован Врангель. Для непос­вященных это обстоятельство не могло повлиять на соглашение махновцев с советвластью. Махновцы же в этом событии увидели начало конца соглашения. Как только в Гуляй-Поле прибыла из их полевого штаба телеграмма о том, что Каретник с повстанческой армией уже в Крыму и пошел на занятие Симферополя, помощник Махно, Григорий Василевский, воскликнул: «Конец соглашению! Ручаюсь чем угодно, что через неделю большевики будут громить нас». Это было сказано 15 или 16 ноября, а 26 ноября большевики предательски напали на махновское командование и махновские войска в Крыму, на Гуляй-Поле, захватили махновское предста­вительство в Харькове, разгромили и арестовали там же всех анар­хистов, а также анархистов и анархические организации по всей Украине.

Советская власть не замедлила объяснить все эти позорные пре­дательские нападения своим обычным способом: махновцы и анар­хисты якобы подготовляли восстание против советской власти. Лозунгом этого восстания должен был будто бы служить 4-й пункт политического соглашения. Были якобы назначены даже время и место восстания. Махно, кроме того, обвинялся в том, что отка­зался идти на кавказский фронт; что производил мобилизацию кре­стьян, подготовляя армию против советского правительства; что вместо того, чтобы воевать в Крыму с Врангелем, он воевал в тылу с красной армией, и т.д.

Нечего говорить, что объяснения эти — сплошная и чудовищ­ная ложь. У нас имеются все данные для изобличения этой лжи и установления истины.

Во-первых. 23 ноября 1920 г. в Пологах и Гуляй-Поле махнов­цами были схвачены 9 агентов контрразведки 42-й красноармей­ской стрелковой дивизии, которые, будучи изобличены в шпионаже, показали следующее: по приказу начальника контрраз­ведки они должны были быть в Гуляй-Поле и установить место­обитание Махно, членов штаба, командиров и членов Совета; ждать, когда в Гуляй-Поле войдут красные войска, и сразу же указать квартиры намеченных лиц; если же во время внезапного прихода красных войск эти лица будут перебегать из одного места в другое — не упускать из вида, все время следовать за ними по пятам. Нападения на Гуляй-Поле, по словам задержанных, можно было ждать 24 или 25 ноября.

На основании результатов дознания, от имени Совета револю­ционных повстанцев и командующего армией Раковскому и Ревво­енсовету южного фронта было послано сообщение о раскрытом заговоре с требованием: 1) немедленно арестовать и предать воен­ному суду начальника 42-й дивизии, начальника штаба дивизии и прочих участников заговора и 2) во избежание недоразумений за­крыть проход красным частям через пункты: Гуляй-Поле, Пологи, М. Токмачка и Туркеновка.

Ответ харьковского советского правительства был следующий: заговор, должно быть, является простым недоразумением; тем не менее, советская власть для выяснения дела создает комиссию и предлагает штабу армии махновцев послать от себя в эту комиссию двух человек. Этот ответ был передан из Харькова по прямому проводу 25 ноября. Утром следующего дня секретарь Совета рево­люционных повстанцев П. Рыбин вновь говорил по этому поводу с Харьковом, откуда большевики успокаивающе отвечали, что дело 42-й дивизии будет улажено к полному удовлетворению махновцев; при этом тут же сообщали, что вопрос с 4-м пунктом политического соглашения также подходит к благополучному разрешению. Разго­вор этот шел 26 ноября в 9 час. утра по прямому проводу. А между тем, еще до этого разговора, — именно в 3 часа утра этого дня — в Харькове уже было захвачено представительство махнов­цев, арестованы все анархисты г. Харькова и остальных мест Ук­раины. Ровно через два часа после разговора Рыбина по прямому проводу Гуляй-Поле было обложено со всех сторон советскими вой­сками и обстреливалось ураганным артиллерийским и пулеметным огнем. В этот же самый день и час было произведено нападение на махновскую армию в Крыму, изменнически захвачены и убиты все члены полевого штаба махновцев и командующий крымской махновской армией Семен Каретник.

Несомненно, такая обширная операция нападений и арестов тщательно подготовлялась, и подготовлялась не менее полутора-Двух недель.

Мы, таким образом, видим не только предательское нападение советской власти на махновцев, но и ее тонкий организованный подход к этому делу, ее усилия усыпить бдительность махновцев, обмануть их, чтобы прочнее схватить и задушить их.

Во-вторых. На другой день после упомянутого нападения на Гуляй-Поле — 27 ноября, махновцы захватили у пленных крас­ноармейцев листовки: «Вперед на Махно» и «Смерть махновщи­не» — издание политотдела 4-й армии, без даты. Листовки эти, по свидетельству красноармейцев, были розданы последним 15-16 ноября и звали на борьбу с Махно за нарушение им военно-поли­тического соглашения, за отказ идти на кавказский фронт, за вос­стание против советской власти и т.д. Это показывает, что все перечисленные в листовках обвинения против Махно были сфаб­рикованы и отпечатаны еще в то время, когда махновская армия только что прорвалась в Крым и заняла Симферополь, а предста­вительство махновцев спокойно работало с советской властью в Харькове.

В-третьих. В течение октября-ноября 1920 г., т.е. в дни, ког­да военно-политическое соглашение махновцев с советвластью только утверждалось, в Гуляй-Поле дважды были обнаружены попытки советской власти убить Махно при помощи подкуплен­ных лиц.

Добавим к этому, что никакого приказа, предписывающего по­встанческой армии перейти на кавказский фронт, в Гуляй-Поле — в основной штаб армии — не поступало. Махно в это время, имея тяжелое ранение — раздробленную ногу, — совсем не занимался бумагами; последние поступали на руки начальнику штаба армии Белашу и П. Рыбину, секретарю Совета, которые о всяком посту­пающем в штаб документе сообщали на ежедневных заседаниях Совета.

Здесь следует припомнить отмеченный нами выше факт за­тягивания советской властью публикации текста военно-поли­тического соглашения. Теперь становится вполне понятным, почему она упорно задерживала публикацию. Для нее это со­глашение было чисто военным шагом, рассчитанным, самое боль­шое, на месяц-два, пока не будет ликвидирован Врангель. Вслед за его уничтожением она собиралась немедленно вновь объявить махновцев бандитами и контрреволюционерами и под этим ло­зунгом воевать с ними. Следовательно, не в ее интересах было публиковать и выносить на обсуждение масс политический союз с махновцами. В сущности, она хотела бы совсем скрыть его от широких масс, чтобы назавтра, словно ничего и не было, про­должать борьбу с махновцами под прежним лозунгом борьбы с бандитизмом и контрреволюцией.

Такова правда о разрыве военно-политического соглашения со­ветской власти с махновцами.

Необходимо обратить сугубое внимание на самый текст согла­шения. В нем отчетливо сказались две тенденции — государст­венная, отстаивающая обычные привилегии и прерогативы власти, и народно-революционная, отстаивающая требования, которые ис­покон веков выдвигаются подневольной массой к власть имущим. Характерно, что вся первая часть соглашения, относящаяся к об­ласти политических прав трудящихся, состоит из требований,

предъявленных лишь махновцами. Советская власть в этой обла­сти классически выдержала позицию тиранической стороны, т.е. она урезывала требования махновцев, торговалась из-за каждого пункта, стараясь дать как можно меньше из того, что составляет необходимое и неотъемлемое в жизни народа — политические права.

Отметим также, что махновцы, исходившие из анархического понимания борьбы, всегда были противниками политических заго­воров. В революционную борьбу они вступали открыто, перенося ее в среду широких трудовых масс, ибо верили, что только такая массовая революционная борьба может привести трудящихся к их победе; заговоры же — к смене властей, что было противно самой природе махновщины.

Таким образом, соглашение советской власти с махновцами в самом зародыше было обречено большевиками на смерть и соблю­далось лишь до разгрома Врангеля.

Это ясно также из некоторых документов самой советской вла­сти. Приводим приказ командующего южфронта Фрунзе — при­каз, который с головой выдает большевиков в их предательском нападении на махновцев, опровергая одновременно всю ложь, воз­водимую в этом деле советской властью на анархистов и мах­новцев.

ПРИКАЗ КОМАНДАРМУ ПОВСТАНЧЕСКОЙ Т. МАХНО.

КОПИЯ КОМАНДАРМАМ ЮЖНОГО ФРОНТА. № 00149

ПОЛЕВОЙ ШТАБ, Г. МЕЛИТОПОЛЬ. 23 НОЯБРЯ 1920 г.

В связи с окончанием боевых действий против Врангеля, в виду его уничтожения, революционный военный совет южфронта счи­тает задачу партизанской армии законченной и предлагает ревво­енсовету повстанческой армии немедленно приступить к работе по превращению партизанских повстанческих частей в нормальные во­инские соединения красной армии.