Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией - Алан Фридман

В свое письмо Ларио добавила мелодраматический штрих: сравнила себя с персонажем малоизвестной ирландской писательницы Кэтрин Данн. В одном ее произведении муж неожиданно бросает жену после долгого брака. “Я спрашиваю себя, должна ли я, как персонаж Кэтрин Данн, считать себя «половиной от ничего»”, – задавалась вопросом Ларио в своем длинном письме.

Вероника Ларио потребовала, чтобы муж ответил ей публично, и он не заставил ее долго ждать. Все итальянские газеты спешили рассказать, как рушится брак Берлускони, поэтому он немедленно извинился перед женой. В это же время один из адвокатов Берлускони позвонил Ларио и спросил, что ее надоумило разыграть такую драму, когда они только начали конфиденциально обсуждать потенциальный развод. Ларио не стала его слушать. Ей было нечего добавить. В отличие от первой жены Берлускони она не собиралась уходить тихо.

Благодаря выпаду миссис Берлускони книги ирландской писательницы стали лучше продаваться в Италии. Когда в 2007 году было напечатано письмо Ларио, Данн позвонил итальянский друг и рассказал, что ее цитируют все газеты страны. Позднее в интервью одному лондонскому таблоиду Данн сказала: “Следующие восемь часов я провела на телефоне. Он не переставал звонить. Интервью на радиостанциях, интервью печатным СМИ… Меня спрашивали, должен ли Берлускони просить у жены прощения. Я отвечала, что он обязан это сделать! Ведь он публично обидел и унизил Веронику Ларио, ранил ее чувства”.

Позднее Данн, которая стала регулярно общаться с итальянской прессой, заявила: “Берлускони извинился, однако это было не слишком похоже на извинение. Тогда мне показалось, что это был первый боевой залп в довольно дорогой бракоразводной кампании, так и получилось”.

Кэтрин Данн, возможно, была права, однако прошло два долгих года, прежде чем Ларио сделала следующий ход. Помимо прочего, она сообщила прессе о своем твердом намерении развестись с Берлускони.

В течение нескольких лет Ларио всевозможными способами атаковала мужа: публично его критиковала, выпускала пресс-релизы для новостных агентств, давала интервью своему биографу, которые затем печатались в газетах. Над семьей Берлускони сгущались тучи. Открыто унижать мужа было ее любимой пыткой, хотя, возможно, она считала это самозащитой.

В 2009 году Ларио нанесла Берлускони самый болезненный удар. В Неаполе премьер-министр посетил вечеринку по случаю дня рождения красивой и изящной 18-летней модели нижнего белья Ноэми Летиции, которая мечтала стать актрисой. На праздновании присутствовали даже ее родители, однако пресса поспешила написать о том, что Берлускони знал девушку до ее восемнадцатилетия. Жена премьера воспользовалась случаем и в очередной раз выстрелила из всех орудий.

На этот раз Ларио не стала слать открытое письмо редактору газеты, а без лишних слов перешла к крайним мерам – ядерному вооружению. Казалось, она искала повод развязать с мужем войну, найти casus belli. Итальянская пресса смаковала тот факт, что восемнадцатилетняя именинница ласково называла Берлускони “папочкой”, а через два дня после вечеринки в Неаполе Вероника Ларио передала пресс-релиз итальянскому информационному агентству Ansa.

Достаточно неординарный ход, если не сказать большего. СМИ пестрили сообщениями, которые не давали Ларио покоя. По слухам, ее муж набирал красивых девушек, в прошлом танцовщиц ночных клубов, для участия в выборах в Европарламент от его партии “Вперед, Италия!”.

Ларио фактически сообщила, что ее брак окончен, и сообщила это с по-настоящему национальным размахом.

“Я не могу оставаться с человеком, который постоянно общается с несовершеннолетними, – заявила Ларио. – Я ставлю крест на нашем браке”.

Ларио продолжила воевать с Берлускони в прессе, покрывая позором имя человека, который когда-то принес ей в гримерную букет роз. Это возымело должный эффект. Она подала на развод и получила денежную компенсацию, поистине достойную жены миллиардера, а также пожизненные ежемесячные алименты в размере 1,4 миллиона евро. После этого Вероника Ларио успокоилась и, окруженная роскошью, зажила тихой и размеренной жизнью.

Берлускони до сих пор неловко говорить о своих бывших женах.

“Мне кажется, что наши отношения с первой женой, матерью двоих моих детей, всегда основывались на уважении, дружбе и взаимной симпатии. Мы сберегли эти чувства, несмотря ни на что. Со второй женой мы не по всем вопросам сходились во мнениях. Она заняла позицию, которую ей, возможно, навязали. Я допускаю, что сейчас она бы приняла другие решения. Однако все это позади. В конце концов, она подарила мне троих детей, и мы сохранили близкие и уважительные отношения”.

В прессе многократно выдвигались предположения о том, как Берлускони разделит свои миллиарды между пятью детьми. Сам он заверяет, что проблемы здесь нет.

“Нас объединяют самые теплые чувства, взаимная любовь и уважение, дети всегда рядом со мной. Они пишут и говорят мне очень трогательные вещи, и я изо всех сил стараюсь быть им достойным отцом. У нас все хорошо, ничего искусственного в наших отношениях нет, все очень органично”.

Беседа о женщинах, кажется, отнимает у Берлускони много сил. Мы проговорили немногим более часа, и он проголодался. Он идет в семейную столовой и через небольшое смежное помещение попадает на кухню, где подходит к деревянному столу и устало садится за него. Его личный шеф-повар знает о строгой диете, которую Берлускони заставляет соблюдать его 29-летняя девушка Франческа Паскале, живущая с ним в Аркоре. Берлускони получает овощную смесь, которая кажется очень полезной для здоровья, однако он по-прежнему выглядит голодным, и тогда на столе появляется небольшая тарелка с крекерами и кусочками острой горгонзолы.

Берлускони вертит в руках крекер и слушает своего помощника, который предлагает ему неожиданно появиться на предвыборном митинге в соседнем городке. Бывший премьер-министр одобрительно кивает и вновь принимается за крекеры и сыр. На улице темно, по гравию стучит дождь. У ворот виллы курит охрана.

Берлускони заводит речь о национальной политике, о своих незакрытых судебных делах и о том, что он подозревает судей в политической предвзятости. Все, кто много с ним общается, привыкли к этому набору тем. “Дело «бунга-бунга» – всего лишь одно из 61 отдельного расследования, начатого против меня за последние двадцать лет, – рассказывает Берлускони. – На адвокатов и судебные издержки ушли буквально сотни миллионов евро”. Он сокрушается, что потратил очень много времени, финансов и сил на выступления в судах и дачу показаний, на расследования, обвинения, апелляции, оправдательные приговоры и очередные апелляции. Дело о Руби и вечеринках “бунга-бунга” едва не обернулось 30 новыми уголовными делами. В рамках одного из них миланские судьи, несогласные с приговорами по первому и второму рассмотрению дела, обвинили Берлускони в подкупе 33 свидетелей. Он якобы просил их дать ложные показания.

“Мог ли Берлускони вести себя осторожнее, когда был премьер-министром? – задается вопросом его старый друг Феделе Конфалоньери. – Несомненно, мог бы. Мы бы с вами прекрасно обошлись без нескольких историй. Это так. Но если разобраться, то что Берлускони сделал? Вот что важно. В чем его обвиняют? В том, что он склонил несовершеннолетнюю к сексу за деньги? Да бросьте, я вас умоляю… В том, что устраивал ужины «бунга-бунга»? Мы все знаем, что Берлускони любит петь, развлекать людей и собирать большие компании. Но давайте будем откровенными: он был одинок, он больше не был женат, и все происходило в его частном доме, за закрытыми дверями”.

Конфалоньери подчеркивает, что больше всего нам следует беспокоиться вовсе не о вечеринках.

“Самое поразительное во всем этом то, что на протяжении очень долгого времени телефоны каждого человека, посещавшего виллу в Аркоре, прослушивались. Благодаря судьям и следователям все наши телефонные разговоры записывались, как будто мы мафиози. Речь идет о 250 тысячах страниц с расшифровками звонков. С этой страной явно что-то не так. Я сейчас говорю не о том, что Берлускони приглашает девушек на ужины и делает все, что ему хочется. Я говорю о том, что в наше время прокуратура может шпионить за кем угодно, вмешиваться во все наши личные дела, как будто мы все преступники”.

Конфалоньери откровенно возмущен методами, которые используются против Берлускони. Это наводит на мысль о том, что если влечение Берлускони к женщинам зашло сильно дальше случая с Руби и ужинов “бунга-бунга”, то и следователи позволили себе сильно больше, чем обычная прослушка телефонов. Берлускони и миланские судьи с самого начала не могли найти общий язык. Их противостояние началось еще до прихода Берлускони в политику, и с тех пор против него было начато больше уголовных дел, чем против любого бизнесмена-миллиардера из списков Forbes Rich List или Fortune 500. Он держит мировой рекорд по количеству предъявленных обвинений среди миллиардеров и бывших премьер-министров. Достоверно известно, что с 1994 года, когда он впервые возглавил правительство, он потратил на адвокатов сотни миллионов евро. В Италии его бесконечные битвы со следователями и прокурорами называют “Войной судей”. При этом виновность Берлускони практически не обсуждается, для итальянцев во главе угла стоит доверие. Как в религии.