Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией - Алан Фридман

Заседание проходило в самом большом судебном зале Милана, куда было допущено 110 иностранных журналистов. Канал CNN вел прямую трансляцию, Al Jazeera и BBC также освещали ход процесса. Помимо этого, в зале суда присутствовали представители The New York Times, The Washington Post, Le Monde, Der Spiegel, Die Zeit, Libération, El País и многих других изданий. Десятки вооруженных карабинеров в шлемах, с дубинками и щитами, дежурили у здания суда, чтобы не допустить столкновения сторонников и противников Берлускони. Настроенные против премьера люди скандировали: “Бунга, бунга”, а его приверженцы пели свой неофициальный гимн “Спасибо небесам за Сильвио”. Суд присяжных выслушал 200 свидетелей, включая 33 предполагаемых секс-работниц. Свои показания также дал известный голливудский актер Джордж Клуни, который переговорил с юристами Берлускони и заявил, что рад выступить в суде. Клуни рассказал, что однажды был в доме Берлускони в Риме и считает тот вечер “одним из самых удивительных” в своей жизни. Берлускони показал актеру свою спальню и кровать, подаренную ему Владимиром Путиным, и предложил остаться на ужин.

Мы находимся в комнате “бунга-бунга” на вилле в Аркоре. Берлускони довольно улыбается, вспоминая о визите Клуни.

“Джордж Клуни ужинал у меня в Риме, а после сказал, что прекрасно провел время, что хозяин виллы его очаровал, но «бунга-бунга» у него не было. Конечно, не было, ведь «бунга-бунга» – это сам ужин”.

Берлускони любит произносить слова “бунга-бунга” несколько наигранно, низким грудным голосом: “Буннг-га! Буннг-га!” Его глубокий бас заставляет вспомнить о Луи Армстронге. Берлускони утверждает, что это выражение появилось благодаря старой шутке, связанной с ныне покойным ливийским диктатором Муаммаром Каддафи.

“Каддафи хотел, чтобы я каждый год приезжал в Ливию на церемонию присуждения ему титула «Король королей». Однажды я не смог поехать, поскольку должен был участвовать в одном очень важном мероприятии, поэтому он попросил послать на церемонию двух моих дипломатических представителей, что я и сделал”.

“Дальше начинается сама история, – продолжает Берлускони. – Мои два посланника попали в плен к самому агрессивному ливийскому племени. Аборигены привязали их к столбу в центре деревни и начали вокруг них танцевать, издавая какие-то гортанные звуки. Разобрать можно было только одно слово: «бунга-бунга».

После окончания танца к Чичито, одному из моих людей, подошел шаман и спросил, что тот предпочитает: смерть или «бунга-бунга». Чичито выбрал «бунга-бунга», что сделал бы каждый на его месте. И после этого все воины деревни им овладели”.

Берлускони не жестикулирует, он вполне спокоен. Не прибегая к иносказаниям и эвфемизмам, на простом итальянском он объясняет мне, что мужчины ливийского племени содомировали его посланника.

“Шаман подошел к другому моему человеку, Бонди, и также предложил ему выбрать между смертью и «бунга-бунга». Бонди видел, что сделали с его другом, и предпочел умереть, на что шаман ответил: «Хорошо, смерть так смерть. Но сначала немножко “бунга-бунга”!» С этой шутки все и началось”, – заканчивает свой рассказ Берлускони, от души смеясь. Плавной походкой, практически вальсируя, он идет вдоль длинного обеденного стола, показывает мне разные замысловатые рождественские украшения и объясняет, что на следующий день здесь будет ужинать по меньшей мере 36 гостей.

Берлускони останавливается перед прекрасной картиной эпохи Высокого Возрождения, которая стоит на подставке в богатой раме из позолоченного дерева. Шедевр выполнен в стиле да Винчи. Учитывая сомнительную славу этой комнаты, первым делом замечаешь, что девушка на картине полуобнажена – ее груди представлены зрителям во всей красе.

“Это Мона Лиза школы Леонардо, – говорит Берлускони и не может обойтись без шутки: – Меня обвиняли в том, что я сам ее раздел”.

Берлускони обращает мое внимание на вторую картину эпохи Ренессанса, которая стоит в противоположном конце комнаты “бунга-бунга”. Это портрет девушки Антеи, написанный итальянским художником-маньеристом Пармиджанино в XVI веке. Возможно, это только качественная копия. Серьезная и красивая молодая женщина, то ли куртизанка, то ли аристократка, плотно укутана в одежды.

Две картины, стоящие в комнате, известной непристойными вечеринками, как будто олицетворяют контраст между духовным и порочным началами, которые являются частью жизни Берлускони: чувственность обнаженной Моны Лизы против строгой красоты Пармиджанино.

“Девушку Пармиджанино я тоже раздел, – заявляет Берлускони с напускной серьезностью, – но потом я посмотрел ей в глаза и сказал: «Надеюсь, что ты не как Руби, которая выглядит на двадцать с лишним, а потом оказывается, что восемнадцать ей исполнится только через семь месяцев». В итоге я одел ее обратно”.

Мы общаемся с Берлускони в его любимой гостиной, в перерывах беседуем с его советниками и пресс-атташе. Берлускони признается, что ему трудно говорить о своих чувствах и эмоциях. На этот раз он действительно смущен. У него мастерски получается отпускать шутки о красивых женщинах, стоя с прохладительным напитком в руке, а посмотреть внутрь себя и рассказать о своих эмоциях – нелегкая для него задача. Первая любовь настигает каждого человека. Даже Берлускони. С ним это случилось задолго до ужинов “бунга-бунга”, в глубоком детстве.

“Мне было семь лет, когда мы с семьей поехали в прекрасный город Комо у большого озера. Мы пошли в старинный замок Бараделло и поднялись на его башню. На самом верху была смотровая площадка, откуда открывался великолепный вид на окрестности. Там было несколько человек, а среди них – девочка немногим старше меня. Должно быть, ей было лет восемь или девять, и у нее были очень красивые волосы. Я посмотрел на нее и моментально почувствовал к ней симпатию. Мы просто обменялись парой слов, но она надолго осталась в моей памяти, я до сих пор ее помню. Тогда я впервые обратил внимание на прекрасный пол”.

Весь мир оживленно обсуждает его тягу к сексуальным женщинам, однако до сих пор Берлускони очень мало рассказывал о своем понимании любви, о том, что ему нравится в женщинах, как он встретил и полюбил свою первую жену или что он чувствовал во время унизительного развода со второй женой.

Как Сильвио Берлускони понимает любовь?

“Мне кажется, я никогда об этом глубоко не задумывался, а в последнее время мне было совсем не до этого – приходилось решать массу других вопросов… Любовь – это сильное влечение к человеку, которое приводит к отрицанию собственного я. Ты готов на все ради счастья другого человека, любишь всей душой и в такой любви находишь отражение самого себя”.

Какие качества ищут мужчины, какие качества Сильвио Берлускони ищет в женщине, каков его идеал?

Берлускони застенчиво улыбается.

“Простите, если покажусь поверхностным, – говорит он, – однако прежде всего вы должны очень ее любить. Она должна быть красивой, должна быть объектом вашего вожделения. Могу сказать, что… Возможно, я сейчас слишком откровенен, но могу вас заверить, что каждый раз, когда я ложился в постель со своей женой (в периоды, когда мы с ней по-настоящему любили друг друга), я всегда желал ее и всегда занимался с ней именно любовью. Думаю, это самое важное, это основа всего. Спустя время приходит дружба и все остальное, но пока есть любовь, ваше влечение друг к другу абсолютно. И второе: вы должны чувствовать то же самое с ее стороны, она должна по-настоящему вас любить. Между вами должно быть полное взаимопонимание и бесконечное доверие, это ключевой момент”.

Берлускони называет себя “прирожденным обольстителем”, и он действительно предоставил прессе массу поводов писать статьи о его эротических похождениях. Итальянские СМИ не уставали смаковать подробности сексуальной жизни Берлускони, не обходя стороной все шокирующие детали и выдвигая самые разнообразные теории о том, что происходило на вечеринках “бунга-бунга”. Пресса писала и об анальном сексе, и о садомазохизме, и о стриптизершах, переодетых в монашек и медсестер. Однако во время интервью Берлускони уверяет меня, что он не такой большой затейник, как многие считают.

“Общепринятые представления обо мне далеки от правды. Я, скорее, трудоголик, моя жизнь прошла вовсе не в погоне за прекрасным полом. Я жил правильно, у меня было два брака, двое детей от первой жены и трое от второй, и я всегда был хорошим семьянином и старался проводить все свободное время с детьми, особенно по выходным. А все эти истории обо мне – просто фантазии, которые активно тиражируются для того, чтобы меня унизить и погубить мою репутацию. Когда я был ребенком и затем подростком, мама действительно говорила, что я первый красавец на любом пляже. Я пел, играл на гитаре, занимался спортом и поэтому очень нравился девушкам. Но я бы сказал, что чаще охотились на меня, а не я сам”.